Все они были очень хороши собой – каждая по-своему – и могли бы считаться ослепительными красавицами, однако блондинка… О, она затмевала остальных. Затмевала сразу же – стоило только посмотреть на нее! У нее были вьющиеся волосы цвета бледного золота, огромные, выразительные глаза, сиявшие как два сапфира, чуть вздернутый носик, пухлые чувственные губки и остренький подбородок. А все, что находилось ниже шеи… О, все это выглядело просто восхитительно, несмотря на совершенно безумное одеяние, считавшееся последним криком моды.
– Ах, герцогиня! – воскликнула Клара, поднимаясь и приседая.
– Прошу вас, никаких герцогинь, – запротестовала ее светлость. – Почему бы нам не сделать вид, что мы во Франции? Тогда бы вы могли обращаться ко мне «мадам», как к любой модистке. Ведь я и есть ваша модистка, не так ли?
– Величайшая в мире модистка, – поправила Софи.
– А вы, значит… – начал Лонгмор.
– Вторая величайшая в мире модистка.
– Кто-то должен объяснить вам значение превосходной степени, – со вздохом заметил граф. – Впрочем, понимаю… Английский – не родной ваш язык. То есть не первый.
– У меня два единственно первых языка. Английский и французский.
– Возможно, кто-то должен вам объяснить значение слов «первый» и «единственный», – покачав головой, ответил Лонгмор.
– О да, милорд. Прошу вас, просветите меня, – проговорила Софи, широко распахнув синие глаза, едва ли ни на пол-лица. – Я ничего не понимаю в цифрах. Леони вечно на это жалуется! «Неужели так и не научишься считать?» – твердит она.
– И все же… – пробормотал граф. Он вдруг заметил, что Клара вместе с сестрами Софи уже шла к двери. – Куда это вы? – осведомился он.
– Взглянуть на выкройки платьев. Ты найдешь это занятие чрезвычайно утомительным, – бросила на ходу леди Клара.
– Как сказать… – многозначительно проговорил граф. – Все зависит от…
– От чего?! – выпалила Софи.
– Думаю, от обстановки. – Гарри осмотрелся. – Вижу, здесь не слишком много развлечений.
– Ваш клуб в нескольких шагах отсюда, – напомнила Софи. – Возможно, вам лучше подождать там. Я пошлю за вами, когда леди Клара освободится.
– Ну не знаю… – в задумчивости протянул граф. – Думаю, мне следует находиться здесь. Чтобы излучать успокаивающее воздействие.
– Вы?.. Успокаивающее воздействие?.. – переспросила Софи.
– В любом случае не исключено разграбление банковского счета моего родителя. Так что понадобится холодная мужская голова.
– Гарри, ты же знаешь, что папе безразлично, сколько я трачу на одежду, – вмешалась Клара. – Он любит, когда я хорошо выгляжу. А тебе совершенно все равно, что именно я покупаю. С твоей стороны было очень любезно привезти меня сюда. Но тебе ни к чему приглядывать за мной. Я здесь в полной безопасности.
Лорд Лонгмор молча обвел взглядом сестер. Покосившись на Софи, проговорил:
– Вот и прекрасно. Мужчина способен мыслить яснее, когда не окружен женщинами. К тому же мне нужно алиби.
– Зачем? Собираетесь кого-то убить? – съязвила Софи.
– Пока нет. Вы же не позволили мне убить жениха Клары. Нет, мне нужно алиби для сестры, которая не должна здесь находиться.
– Мама велела ехать к Даудни, – пояснила леди Клара, – но Гарри меня пожалел.
– Я пожалел себя, – возразил граф. – А сестру привез сюда, чтобы не слышать рыданий, жалоб и истерик…
– В таком случае мы должны предоставить вам алиби, – сказала Софи. – Хотя бы из благодарности.
Лонгмор мог бы придумать гораздо более приятные способы выражения благодарности. «Но для начала и этот подойдет», – решил он. И тут же предупредил:
– Только не слишком сложное.
Софи закатила глаза.
– Знаю-знаю, милорд.
– Я ведь человек простой, – добавил граф.
– Ваше алиби такое простое, что даже осел запомнит. Когда леди Клара вернется домой, она скажет, что вы были пьяны, поэтому привезли ее сюда, а не к Даудни.
– Идеально! – воскликнула Клара.
– Превосходно! – отозвался Лонгмор. – Клара может сказать, что я стоял над ней и заставил заказать десятков семь платьев. А также гору сорочек и…
Тут у него разыгралось воображение, и перед глазами проплыло муслиновое и кружевное белье, а среди всей этой роскоши нежилась полураздетая голубоглазая дьяволица…
Граф взмахнул рукой, словно отгоняя соблазн. Нет, еще не время. Он только начал осаду и по опыту знал, что любая крепость таит множество сюрпризов, ловушек и капканов. Но ведь легкое завоевание – ужасная тоска!
– И все, что нужно для приданого, – продолжал Лонгмор. – Когда же матушка придет в сознание и потребует, чтобы Клара отказалась от заказа, та немедленно обратится к нашему благоразумному отцу, который скажет, что никто не может просто так, по капризу, отменять такие большие заказы.
Софи скрестила руки. В ее синих глазах что-то промелькнуло, но лицо казалось непроницаемым.
– Прекрасно, – кивнула она. – Придерживайтесь плана и никакой импровизации.
– О, не опасайтесь, – заверил модистку граф. – В любом случае легко сделать рассказ отчасти правдивым. Мне достаточно отправиться в клуб и начать планомерно напиваться, пока вы не закончите разорять моего отца. А когда я верну Клару в Уорфорд-Хаус, все без труда поверят в мое пьянство.
С этими словами Гарри вышел из гостиной, затем подошел к лестнице и стал спускаться. Услышав за спиной поспешные шаги и шелест юбок, он остановился и обернулся.
– Лорд Лонгмор, подождите, – проговорила Софи с едва уловимым французским акцентом.
Граф поднял на нее глаза. Она стояла на верхней площадке, облокотившись на перила, и вид у нее был чрезвычайно соблазнительный. Он видел ее шелковые туфельки и ленточки крест-накрест, привлекавшие внимание к изящным щиколоткам. Увидел и тонкие шелковые чулки, обтянувшие ноги. Воображение легко дорисовало то, что было скрыто одеждой, например местечки над коленями, где красовались красные подвязки.
Гарри молчал, упиваясь этим зрелищем.
– Эффектный уход, – заметила Софи.
– Я тоже так подумал, – кивнул граф.
– Неприятно все портить… но у меня идея!
– Вы просто чудо! Сначала алиби, потом идея. И все в один день!
– Я подумала, что вы можете мне помочь.
– Вполне вероятно, – кивнул Гарри, продолжая рассматривать щиколотки модистки.
– С вашей матушкой, – добавила она.
– Но что же я должен с ней сделать?
– В идеале… Я хотела бы ее одеть.
– Это довольно трудно, если учесть, что она вас ненавидит. То есть не именно вас. Но вы тесно связаны с герцогиней Кливдон.
