– А как же…
– Поговорим, когда я сброшу эту чертову одежду, – проворчала Софи.
Сестра принялась за корсет, и через минуту Софи швырнула его на пол.
– Похоже, дела не слишком хороши, – покачав головой, заметила Марселина.
– Дела просто блестящи! – заверила Софи, приказывая себе не быть идиоткой. Лонгмор никакого значения не имеет. Он просто средство достижения цели. Главное сейчас – магазин.
Софи принялась сдирать с себя одежду. Снимая слой за слоем с помощью Марселины, она рассказывала, как великолепно держался Лонгмор – этот туповатый чванливый аристократ. И сказала, что лишь благодаря ему она рассмотрела фасон и шелк, выбранные леди Уорфорд. Рассказала также про ремонт и французскую модистку.
– Дела плохи… – вздохнула Марселина.
– Но могло быть и хуже. Наша обстановка гораздо элегантнее. Однако ее нужно немного оживить. «Мэзон Нуар» должен выглядеть иначе. Необходимо быть на десять шагов впереди Даудни. – Конечно, это потребует денег, которых у них нет. Но Леони что-нибудь придумает. Обязана придумать. Сама Софи ни о чем сейчас не могла думать.
– А выкройки платья леди Уорфорд?.. – спросила сестра.
– Отдадим их девушкам из «Общества портных». Пусть скопируют. Что касается леди Клары… Сейчас только она стоит между нами и разорением. Если она и дальше останется нашей клиенткой – мы выиграли. Но если выйдет замуж за Аддерли, то больше сюда не придет.
Марселина стала мерить шагами комнату.
– Леони скажет, что необходимо определить приоритеты, – продолжала Софи. – У нас три проблемы, и можно начать с самой сложной, – с леди Уорфорд. Весьма твердый орешек. Дальше идет история с леди Кларой, а проще всего справиться с Даудни. Согласна?
Старшая сестра кивнула, все еще продолжая расхаживать туда и обратно. Софи же вновь заговорила:
– Мы знаем, что делать с Даудни, по крайней мере сейчас. Значит, следующей будет леди Клара.
Марселина внезапно остановилась.
– Хотелось бы знать, что творится у нее в голове.
Леди Клара приезжала в среду, заказать еще одну амазонку и две шляпы, но Софи была занята с леди Ренфрю, одной из самых первых и преданных заказчиц.
– Может, вызвать ее завтра на примерку? – спросила она. – Если я буду свободна, – смогу ее разговорить.
– Пошлем к ней швею с запиской, – решила Марселина. – Но не хотелось бы напоминать в Уорфорд-Хаусе о том, что она покровительствует врагам своей матушки.
– Можно попросить лорда Лонгмора отвезти записку, – предложила Софи. – Он должен появиться через час или около того.
Брови Марселины взлетели вверх. И Софи рассказала сестре о Фенуике и попытке графа отобрать мальчика.
– Как мило с его стороны! – Марселина засмеялась. – Пытается защитить тебя от опасного преступника. Если бы он только знал!..
Софи тоже рассмеялась.
– Фенуик – воплощение невинности по сравнению с нами. – воскликнула она. Конечно, они никогда не шарили по карманам, но прекрасно знали обо всех проделках парижских воришек и мошенников. Им приходилось иметь дело со многими из них, и они знали об этих людях абсолютно все. Во время холеры в столице Франции царствовало беззаконие, но сестры Нуаро все-таки выжили.
– Но граф-то ничего о нас не знает, – пробормотала Софи. – Я была взбешена его самоуверенностью. Так разозлилась, что ни о чем другом думать не могла. Но потом взяла себя в руки, устроила сцену и лишилась чувств. К сожалению, пришлось лишаться чувств на тротуаре. А это совсем уже никуда не годится.
Марселина улыбнулась.
– Могу себе представить… Но ты, что, не могла придумать что-нибудь другое?
– Времени не было. Боялась, что он сбежит. Он правит, как пьяный возница, и плевать ему, кто попадется у него на пути.
Марселина поддела носком туфельки груду уродливого тряпья на полу.
– Ты права. Все это лучше сжечь. Сейчас пошлю Мэри, чтобы приготовила тебе ванну. Нужно смыть эту гадость с твоих волос.
– Подождет до вечера, – отмахнулась Софи. – Я ведь оставила вас с Леони на весь день, а сегодня приедет заказчица. Пока что стяну волосы в узел и надену хорошенький кружевной чепчик.
– Сегодня вечером ты дома?
– Этим вечером только один прием – у лорда Лондондерри. Но там не будет ни одной дамы в наших платьях.
– Прекрасно, – кивнула Марселина. – Тебе не мешало бы выспаться.
Ей не мешало бы ощутить на своем теле руки мужчины. Руки обольстителя… Но Софи, конечно же, не стала об этом говорить, однако подумала: «Что ж, когда-нибудь… Но это будут не руки Лонгмора. Иначе ужасных последствий не избежать». Да-да, у нее и без того достаточно проблем.
Черт возьми, где же он, этот Лонгмор? Привезет ли он мальчика? Или вынудит ее прибегнуть к крайним мерам?
Софи немного развеселилась, придумывая эти самые «крайние меры».
Через два с половиной часа после отъезда с Фенуиком Лонгмор вернулся к черному ходу магазина и попросил горничную Мэри передать Софи Нуаро, что он привез «молодого негодяя».
Горничная привела графа в комнату на первом этаже, обставленную более скудно, чем гостиная наверху. Очевидно, это помещение предназначалось для коммерческих целей, если судить по многочисленным шкафам с ящичками. Хотя посетители бывали здесь нечасто, комната была так же безупречно чиста, как и все остальные помещения магазина, которые он уже успел увидеть.
Фенуик упорно разглядывал пол, словно никогда не видел обыкновенных полов. Что ж, возможно, действительно не видел, по крайней мере, такого чистого.
Несколько минут спустя перед ними появилась Софи, уже полностью сбросившая обличье леди Глэдис.
Фенуик ее не узнал и долго смотрел на нее с удивлением.
– Да это же она, та самая леди, – сказал, наконец, Лонгмор. – Я уже говорил тебе, что у нее множество имен. И она способна становиться самыми разными женщинами. А это, мисс Нуаро, – ваш дражайший Фенуик.
– Что вы с ним сделали?! – изумилась Софи.
– Мы смыли с него несколько слоев грязи, – пояснил граф.
– Похоже, вместе с грязью удалили и несколько слоев кожи, – заметила модистка.
Фенуик, наконец, обрел дар речи.
– Его величество заставил меня принять вайну, – сообщил он. – Я сказал ему, что мылся на прошлой неделе. Он, каатся, стер мне лицо.
– Ванну, а не вайну, – поправил Лонгмор. – И нужно говорить «кажется», а не «каатся». Ясно?
– Кажется, – выговорил Фенуик с преувеличенным старанием.
– Я уже устал его слушать, – пробурчал Лонгмор.
– Я ел пирог. Мясной пирог величиной с мою голову! – похвастался Фенуик, показывая, какой величины был пирог. – И еще мы пошли в лавку, и он купил мне эти вешшы.
