Короче говоря, все те, кому полагалось следить за Кларой, отвлеклись. А тем временем лорд Аддерли, вальсируя с Кларой, увлекал ее в другой конец бального зала и к ведущим на террасу дверям. Никто же из тех, кто должен был не спускать с Клары глаз, не видел, как Аддерли подмигнул и нагло ухмыльнулся своим дружкам.
Уловив какое-то движение в толпе, лорд Лонгмор вспомнил о своей главной обязанности. Движение было не слишком уж резким, но такие люди, как Лонгмор, всегда очень чувствительны к подобным вещам. Граф без труда распознал, что в воздухе носилось нечто необычное и что внимание гостей, оказавшихся в определенной части зала, чем-то занято. Казалось, все перемещались, устремившись к какой-то определенной цели. И вскоре выяснилось, что течение уносило людей к террасе.
Гарри нахмурился. Интуиция подсказывала: что-то тут неладно. Он не мог понять, что происходило, но интуиция вопила все громче. А несколько секунд спустя граф уже действовал, причем очень быстро.
Ему не пришлось протискиваться сквозь толпу. Люди, знакомые с ним, знали также и о том, что лучше на его пути не становиться, иначе можно оказаться бесцеремонно отброшенным.
Когда Лонгмор вылетел на террасу, там уже собралась небольшая группа зрителей. Но все поспешно расступились, так что никто не загораживал от него весьма пикантную сцену.
Глава 2
«НОВЫЙ СТИЛЬ – ПОШИВ ПЛАТЬЕВ.
Мадам и миссис Фоллет умоляют о благоволении тех дам, которые до сих пор не посетили их заведение, и приносят глубочайшую благодарность своим постоянным клиенткам. Решительное превосходство их стиля и покроя в сочетании с крайне умеренными ценами, как правило, удовлетворяют даже самых требовательных особ.
Лондон, Нью-Бонд-стрит, 53 и Париж, Рю Ришелье. Запомните адрес».
«Корт джорнал. Объявления. 28 марта 1853 года. Суббота».
Аддерли?!
И Клара!
В темном уголке террасы!
Но не настолько темном, чтобы он, Гарри, не разглядел, как негодяй Аддерли проделывал что-то с лифом платья Клары. Модистки сделали вырез неприлично низким, что позволяло каждому наглецу увидеть край той кружевной штуки, которую сестра носила под платьем. Однако Аддерли так увлекся, что спустил плечики практически до локтей. Судя по виду Клары, он ухитрился еще и ослабить шнуровку!
Когда Клара шлепнула по его нагло шарившим рукам, Аддерли стал прямо перед ней, дабы загородить. Но он был недостаточно велик. Конечно, все признавали, что леди Клара Фэрфакс – голубоглазая красавица-блондинка. Однако никто не осмелился бы назвать ее миниатюрной. И в результате дорогое нижнее белье, не говоря уже о той плоти, которая обычно не выставляется на вид, оказались перед глазами любопытных зевак, находившихся в этот момент поблизости. А таковых насчитывалось на террасе не менее дюжины. И все они кружили стервятниками над костями репутации леди Фэрфакс.
– Ее камеристка никогда не разгладит эти складки, – пробормотала стоявшая рядом горничная.
«Неужели в этот момент кто-то заметил нечто столь тривиальное, как помятое платье Клары?» – удивился граф. Но он тут же сообразил, что удивляться нечему – ведь этой горничной была Софи Нуаро, незаметно подошедшая к нему.
Тут же забыв обо всем на свете, граф в дикой ярости прорычал:
– Я сейчас разглажу этого мерзавца!
– Не будьте идио…
Но Гарри уже летел к парочке, сбивая с ног всех, кто имел несчастье оказаться у него на пути. Правда, большинство разбегались сами.
Подбежав к Аддерли, Лонгмор влепил ему увесистую пощечину.
– Какой идиот, – со вздохом проговорила Софи.
Наверное, ей стоило бы придержать язык. Ведь в глазах окружающих она – просто горничная. А горничные не называют господ идиотами, во всяком случае не вслух.
Но в том-то и беда с этим Лонгмором. Он не только путался под ногами, но и мешал ясно мыслить.
Софи отбросила эмоции и воззвала к практической стороне своего характера, той самой, которую постаралась воспитать у нее кузина Эмма, совсем не походившая на беспечных родителей Софи. Да-да, Эмма была совсем не такой. Была жесткой и практичной парижанкой.
Увы, с практической точки зрения все происходившее сейчас оказалось настоящим несчастьем. Ведь леди Клара была самой важной клиенткой «Мэзон Нуар»! Она покупала самые дорогие наряды, причем в больших количествах, покупала, несмотря на ненависть матери к их модному дому. Счета же оплачивал человек, управлявший делами лорда Уорфорда, а тот приказал платить быстро, не торгуясь и не делая различий между модистками.
Лорд Аддерли был полным банкротом или почти банкротом из-за своего пристрастия к игре. Так что он явно не годился леди Кларе в мужья. В списке Первых десяти тысяч он стоял под самым последним номером. Будь Лонгмор более умен, менее чванлив и высокомерен, она бы посоветовала ему не вмешиваться и не убивать возлюбленного сестры. Но поскольку граф был редкостным глупцом, Софи решила не тратить время, объясняя, что убийство только осложнит ситуацию и навсегда уничтожит репутацию леди Клары.
Граф же был в бешенстве, и ему ужасно хотелось кого-то ударить. Что ж, Аддерли и впрямь заслуживал хорошей трепки. Софи и самой захотелось дать ему оплеуху.
Между прочим, Софи и раньше видела, как дерется Лонгмор, и от такого зрелища у любой женщины учащался пульс, если только эта дама не ханжа. А она, Софи, определенно таковой не являлась.
Лорд Аддерли должен был рухнуть как подкошенный, но он только пошатнулся и отступил. Хм… значит, крепче, чем казался. И все же на сопротивление у него не хватило сил. И он даже не попытался ответить на удар. Может, следовал какому-то непонятному джентльменскому кодексу? Или просто боялся испортить свое смазливое личико и стремился сохранить зубы?
Лонгмор же был слишком взбудоражен, поэтому ничего вокруг не замечал. Сжав кулаки, он снова подступил к лорду Аддерли.
– Не смей, Гарри! – вскричала его сестра. Сделав шаг вперед, она загородила возлюбленного. – Не трогай его!
Леди Клара вдруг разразилась слезами – и так убедительно! Сама Софи не могла бы лучше изобразить ужас и отчаяние, а ведь она была экспертом. Бедняжка рыдала над несчастным возлюбленным; тому же, по мнению Софи, в самое ближайшее время предстояло обзавестись огромным синяком под глазом. Слезы струились по прекрасному лицу леди Клары, а ее полуобнаженная грудь бурно вздымалась… О, она блестяще играла свою роль! Столь талантливая актриса непременно вызовет сочувствие у всех присутствовавших джентльменов. А леди, обрадовавшись, что стали свидетельницами падения самой красивой женщины Лондона, позволят себе пожалеть ее. «Она могла заполучить герцога, – скажут они, – а теперь ей придется довольствоваться нищим лордом!»
В высшем свете все еще повторяли цитаты из речей леди Клары, в которых она поведала, как отвергала герцога Кливдона. Одной из любимых была заключительная реплика: «Почему я должна довольствоваться вами?»
