Анастасия как специалист в области психиатрии придерживалась мнения, что любовь — это своего рода психическое расстройство, которое легко устранить: достаточно заставить сознание увидеть объект своих переживаний в другом свете. И чем меньше новый взгляд соответствует восторженному представлению об объекте переживаний, чем более он абсурден и неприятен, тем быстрее можно добиться выздоровления. Но Анастасия не спешила приглушить неожиданно возникшее в ней томительно-радостное чувство, хотя понимала, что продолжения у этого романа быть не может. Рано или поздно придется разорвать ниточку, соединившую две души, — рассказать все или расстаться без объяснений. Но в любом случае — расстаться…
«Да-да, — говорила себе Анастасия, — конечно. Но не сейчас…»
Ей доставляло удовольствие вспоминать их неожиданную встречу — классический сюжет мелодрамы: библиотека, упавшие книги, столкновение лбами, смех, взгляд, любовь.
Анастасия, анализируя это случайное знакомство, более всего удивлялась факту, что все произошло в публичной библиотеке. Почему она, равнодушно проходя мимо здания библиотеки по два раза в день, именно в тот вечер неожиданно решила зайти? Причину она помнила: чтобы взять две детские сказки Андерсена «Девочка и спички» и «Оловянный солдатик». Зачем? Чтобы перечитать их и понять, почему в детстве именно эти две печальные сказки были самыми любимыми. Была ли в этих сказках заложена ее жизненная программа? В самой мотивации не было ничего странного. Это вполне возможное желание для специалиста ее профессии. Но зачем перечитывать сказки? Она ведь помнит их наизусть!
Но как бы то ни было, все случилось как случилось. Пусть пока будет так, как есть. И пусть в ее жизни хотя бы еще недолго светит это рыжее солнце:
— Доктор, спасите меня! Я болен!
— И чем же вы больны?
— Любовью! Любовью к вам, доктор!
— О, это неизлечимо. Тяжелый случай.
— Прошу вас, облегчите мои страдания! — Данька театрально падал на колени и обхватывал ноги Анастасии: — Проявите сострадание!
— Больной! Что вы себе позволяете? Сейчас позову санитаров!
— Не надо санитаров! Я буду смирный! Только пойдемте со мной в кафе. Я закажу вашу любимую пиццу. Ну пожалуйста! Умоляю!
Анастасия улыбалась. Она уже с нетерпением ждала окончания рабочего дня и того момента, когда робко и медленно отворится дверь ее кабинета и просунется рыжая голова. Сегодня они пойдут в кафе «Мороженое», а потом в кино на последний сеанс. Не любовь, а сплошной восторг — школьные каникулы. Удивительно, но, оказывается, так бывает!
Глава 40
Любовь, которая окрыляет
За пять минут до конца рабочего дня Стриганов посмотрел на часы:
— Вот и день пролетел! Аркадий Францевич, я убегаю!
— Уже? — спросил Ковард, не отрывая глаз от микроскопа. — Что-то рано.
— Спешу на свидание. При всем желании задержаться не могу.
— Ну, бегите. Любовь-любовь…
— Ага, любовь! А вы еще будете работать?
— Да, поработаю. Мне торопиться некуда.
— Пойдете домой или?..
— Скорее или, — Ковард печально посмотрел на Стриганова. — Вот так. Живешь-живешь — и в один прекрасный момент оказывается, что идти некуда.
— Да. Ситуация… Но если совсем некуда, то приходите ночевать ко мне. Правда, я буду сегодня поздно, но место для ночлега у меня найдется.
— Спасибо, Даниил. Я тронут вашим участием. Бегите-бегите. Вижу, как вам не терпится.
— Да. Я побегу. Но если что, то не стесняйтесь, приходите.
— Спасибо. Удачи, — и Ковард опять вернулся к прерванным наблюдениям.
Даниилу казалось, что у него выросли крылья за спиной. Он никогда не испытывал такого сильного чувства. Нет, конечно же, у него были увлечения, но ничего подобного ранее с ним не случалось. Он был счастлив. Ему хотелось, чтобы и весь мир был счастлив так же, как он. Как жаль, что это невозможно!
«Ковард. Бедный старик Ковард. Надо же, в какую неприятную ситуацию он попал! Но с другой стороны: любовница — в его-то возрасте! Ну и ну! В тихом омуте… Хотя Ковард, конечно же, вызывает симпатию, несмотря на то что бывает сильно занудлив, а порой даже смешон. Но он профи! Настоящий ученый! И как только такие идеи приходят к нему в голову?»
Мысли о Коварде в голове Даниила Стриганова плавно сменились мыслями, которые можно классифицировать как счастливый бред влюбленного, суть которого сводилась к следующему: Анастасия, Настасья, Настенька, Настюша, люблю, люблю, люблю…
— Дяденька, купите маргаритки!
Стриганов почувствовал, как его дернули за штанину. Он остановился. Перед ним стояла чумазая девчонка лет пяти. В худенькой грязной ручонке она держала небольшой пучок синих маргариток, которые наверняка сорвала на какой-нибудь городской клумбе.
— Дяденька, купите! Мне очень есть хочется!
— Хм, — Стриганов внимательно посмотрел на ребенка. — И сколько же стоит этот шикарный букет?
Этот вопрос явно поставил девочку в тупик. Она наморщила носик, размышляя:
— Сколько? — и тут же, испугавшись собственной нерешительности, выпалила: — Пачку шахматного печенья и пакет молока!
Стриганов опустился перед девочкой на корточки:
— Ладно. Только нет ни молока, ни печенья. Вот держи, — Стриганов достал из кармана и протянул девочке сто рублей.
— А этого хватит? — спросила девочка.
— Конечно. Еще много останется.
— Ой! Тогда не нужно.
— Почему?
— Мне не нужно много. Деньги нельзя просто так брать. Их нужно зарабатывать.
— Но ты же еще маленькая. Как же ты можешь заработать?
— Я могу заработать! — убежденно возразила девочка. — Хотите, я вам песенку спою?
— Так ты еще и петь умеешь? Интересно.
И девочка, не дожидаясь просьбы спеть, затянула звонким, как колокольчик, чистым голоском:
Нету счастья у сиротки.
Как сиротке жить?
Где мне взять сиротке лодку
В небушко уплыть?
Там в высоком синем небе
Ангел золотой,
Даст он мне, сиротке, хлеба
И душе покой.
Девочка закончила петь и поклонилась:
— Ну как? — спросила она, явно довольная собой.
— Потрясающе, — совершенно искренне ответил Стриганов и протянул деньги. — Так ты сиротка?
— Ага, — кивнула девочка.
— А где же твои родители?
— У сиротки нет родителей, — ответила девочка, пряча сторублевку в карманчик грязного платья.
