— Это вы от чистого сердца делаете или тоже в коммерческих целях? — ядовито поинтересовалась у него Кира. — А то вдруг до газетчиков дойдет, что ваша любимая женушка в реанимации загибается, а вы к ней даже ни разу не наведались!
— Был на гастролях! — внезапно совсем по-бабьи взвизгнул Валентин. — Ничего не знал! Сегодня же поеду к ней. Цветы отвезу.
— Цветы лучше уж сразу к Диме на могилку! — буркнула Кира. — Раз вы с ним такие большие приятели были. Да, кстати, где нам найти Димину любовницу?
— Уже говорил — не было у него никакой любовницы!
— Да бросьте вы! Уверена, пока вы розыгрыш с призраком вашей бабушки готовили, она Диме несколько раз позвонила.
— Ну, верно, — помрачнел Валентин. — Звонила какая-то девка. Но Дима сказал, что это так… Несерьезно. Разводиться с Маней он не собирался.
— Как ее звали?
— Не все ли вам равно?
— Раз спрашиваем, значит, не все равно.
— Ну, Наташа. Он сказал ей: «Привет, Натаха!» И потом отошел в сторону.
— А разговаривал он с ней тепло или так себе?
— Я не подслушиваю чужие разговоры!
— Но ведь речь шла о счастье вашей сестры.
— Ну и что? В чужие семейные дела я тоже не вмешиваюсь.
На этой позиции Валентин и остался стоять, верней, сидеть в своем глубоком кресле. Несмотря на выпитый кофе и обилие шокирующей информации, которую подруги вывалили на него, артиста снова потянуло в сон. Видимо, он на своих гастролях вымотался до крайности. И сейчас с такой признательностью посмотрел на подруг, когда они начали прощаться, что тем даже неловко стало.
Деньги для Ниночки подруги взять отказались. И артист пообещал, что лично завезет их в больницу, едва только отоспится чуточку.
— И последний вопрос, — сказала Кира.
Валентин едва удержался от страдальческого стона, но промолчал, только вежливо кивнул.
— Ниночка вам не жаловалась, что у нее есть враги?
— Кто мог бы желать ей смерти? — уточнил Валентин и тут же покачал головой. — Никто. И хотя мы с ней мало общались, но совершенно точно, она мне ни на кого не жаловалась.
Следующий визит в это утро подруги запланировали на Ниночкину работу. Хотя, если честно, им бы следовало поехать не к ней, а к себе в офис. Помощницы страдали без любимого начальства. И доставали Киру с Лесей своими телефонными звонками и требованиями вернуться. Но все же подруги поехали в тот самый гобеленовый цех, который Ниночка так пестовала и рекламировала.
Несмотря на отсутствие хозяйки, работа тут не останавливалась. Заказов было много. Всем руководила средних лет женщина — заместитель Ниночки. Узнав о судьбе директрисы, она громко ахнула. Оказывается, она даже не знала, что Ниночка прямо из своей поездки плавно переместилась на больничную койку. Да и откуда бы ей знать. Однако ее испуг и волнение были столь велики, что на секунду подруги заподозрили подвох.
— Больно она переигрывает в своей тревоге, — прошептала Леся.
— А что, если эта женщина из-за карьерного роста решила избавиться от Ниночки?
Но подруги быстро поняли, что эта мысль просто нелепа. Аркадия Григорьевна была обычным наемным работником. Да, она получала в несколько раз больше, чем мастера в цеху, но при этом находилась на окладе. Если бы Ниночка умерла, то Аркадия Григорьевна ничего бы не выиграла от смены руководства.
— С Ниночкой мы отлично ладили. А как будет, если Ниночки не станет, прямо даже и не знаю, — поделилась женщина своими тревогами. — Захочет ли новая хозяйка, чтобы я оставалась? Ее ведь может и не устроить, как мы тут все организовали.
— Новая хозяйка? А почему именно хозяйка?
— Ну а как же! Ниночка ведь деньги не из воздуха взяла. Ей подруга одна дала. Только не просто так, а с условием, что пока Ниночка долг ей не отдаст, то вся фирма, оборудование и помещения будут записаны на нее.
— На Машу?
— Вот-вот, — закивала головой Аркадия Григорьевна. — На эту самую Машу.
— Значит, фактически она тут всему хозяйка?
— Да.
— А как скоро Ниночка собиралась расплатиться с Машей?
— Вот этого я вам не скажу, — покачала головой Аркадия Григорьевна. — Но пока что мы все больше вкладывали в новые станки, новые помещения, нитки, художников нанимали профессиональных. Это же все огромных денег стоило. И брали мы их из наших доходов. Так что вряд ли Ниночка успела много отложить на уплату долга.
Это было интересно. Но ведь подруги и раньше знали от самой Ниночки, кто ей одолжил денег на цех гобеленов. Так что ничего принципиально нового они не услышали. А вот то, что врагов в профессиональной сфере у Ниночки не было, этой позиции Аркадия Григорьевна держалась твердо.
— Какие враги? Конкуренты, что ли? Так дело это для нашей страны новое. Доход не абы какой. И ни одной другой фирмы, кто бы занимался этим же делом, я не знаю. Ковры ткут многие, это да. И из Турции везут, и из Бельгии, и даже из Китая и Индии. А вот гобелены, да еще на заказ, никто не делает. Это лично наше ноу-хау. И жили мы до сих пор без всякой конкуренции.
— Может быть, какие-то трения внутри коллектива? Скажем, среди уволенных сотрудников?
— Внутри коллектива у нас все спокойно, — заверила Аркадия Григорьевна. — Можете мне поверить. Никого из работников Ниночка лично не увольняла. Так что если и были обиженные, так они в первую очередь на меня должны были зуб иметь.
— А личного плана?
— Личного? — задумалась Аркадия Григорьевна. — А ведь знаете, верно! Были у Ниночки проблемы с одним молодым человеком. Мне он сразу не понравился. Вроде бы одет прилично. Машина дорогая. А вот глаза пустые совершенно. Как у дебила.
Подруги с надеждой уцепились за этот хвостик.
— А как его звали?
— Как звали… Как же его звали? Ах да! Игнат!
Тьфу ты! И снова тупик! Про Игната подруги знали уже все досконально. И даже слушать не стали Аркадию Григорьевну. У них на сегодняшний день было еще множество дел. Например, наведаться к родителям Димы и попросить у них телефонную книжку сына, в котором мог храниться телефон его любовницы — Натахи.
Но перед этим подруги заехали к Мане. Она по-прежнему сидела в квартире Ниночки. На улицу не высовывалась, так как страх на нее накатывал волнами.
— То ничего, а то как накатит, дышать невозможно.
Но все же сидеть взаперти было скучно. И Маня попросила, чтобы ей привезли чего-нибудь почитать. Подруги накупили на лотке детективов, любовных романов и несколько инопланетно-заумных книжек известного японца и повезли все это литературное богатство к Мане.
Во дворе Ниночкиного дома все так же стояла машина Игната. Почему-то менты, которые осматривали место происшествия, не додумались выяснить, на чем прибыл Игнат. Впрочем, понятно почему. Ниночка говорить вообще не могла. Мане было не до машины Игната. И сами подруги тоже находились в некоторой растерянности. Одним словом, про машину незадачливого маньяка никто не вспомнил. И она до сих пор стояла на том месте, где ее поставил сам Игнат.
