Косморазведчик ничего не мог понять. Замысел напарницы дошел до него, лишь когда из кустов выскочила троица «имперцев» во главе со штабс-капитаном Герасимовским.
– Стоять! – заорал офицер. – Стоять, не то пристрелю и закопаю обоих!
В подтверждение угрозы он поднял пистолет и выстрелил в воздух.
– Господин штабс-капитан!.. – резко вдруг остановившись и тыча трясущейся рукой влево, испуганно выкрикнул рыжий подпоручик.
Стадо «свино-носорогов» дружно поменяло направление атаки. Теперь они мчались в сторону замерших в нерешительности «имперцев». Первым в них выпустил очередь из «Печенги» поручик Овчинников. К нему тут же подключились и штабс-капитан с подпоручиком. Но «кабанов», похоже, стрельба совсем не пугала, а наоборот подзадоривала. Да и значительных потерь стадо не понесло – лишь отстали, прихрамывая, трое особей. Стало ясно, что чешуя животным служила не только в качестве украшения.
– А вот теперь бежим! – дернув Плюха за рукав, крикнула Илона.
Развернувшись, она снова бросилась к кустарнику, но не туда, где они нарвались на «имперцев», а к проделанной в нем «кабаньим» стадом просеке.
– Не отставай! – бросила разведчику девушка. – Мы должны уйти подальше, пока эти хрюшки заняты.
– Но твои люди… Они же погибнут!
– Это не мои люди, – процедила Илона. – Это люди, которые меня ловят. А помочь мы им все равно не сможем. Один автомат – не большая подмога, с учетом, что этих рогатых пули не особо-то беспокоят. У штабса выход один – драпать. Оставив кого-нибудь, чтобы хоть сколько-то времени отвлекать тварей стрельбой. Давай-давай, не оглядывайся, прибавь ходу!
И они понеслись вперед сквозь растоптанные кусты. Сказать по правде, на душе у Плюха все равно скребли кошки. Илона, вроде бы, все сказало верно. Однако бросить людей почти на верную гибель, когда им можно было помочь… Все же четыре автомата больше трех. И если стрелять не в покрытые чешуей тела, а прицельно, по мордам, то это бы наверняка дало какой-то результат. Особенно, если свалить вожака. А так… Ну да, скорее всего Герасимовский оставит рыжеволосого, как самого молодого и низшего по чину. Тот стопроцентно погибнет. И неизвестно еще, сможет ли он сдерживать «свиней» достаточно долго, чтобы его товарищи успели скрыться на достаточное расстояние. Но парнишку жаль. Вряд ли он так уж сильно горел желанием поймать дезертирку; приказали – вот и пошел. Другое дело штабс-капитан. У того были вполне конкретные личные мотивы, чтобы досадить Илоне и Плюху. И его, останься тот прикрывать отступающих товарищей, косморазведчику было бы ничуть не жалко. Только вот Герасимовский ни за что так самоотверженно не поступит, в этом Плюх был уверен.
Кустарник закончился через полчаса стремительного бега, когда разведчик, спотыкаясь гудящими от усталости и боли ногами о сломанные ветви, начал уже задыхаться.
Теперь перед парнем с девушкой раскинулась дубовая роща. Бежать стало легче, но не намного, поскольку силы реально стали покидать не полностью оправившегося косморазведчика. Илона заметила это и объявила привал. Плюх мешком повалился на землю, жадно глотая раскрытым ртом воздух.
– Чуть тише, – подняла ладонь девушка.
Разведчику, хоть и с трудом, удалось выполнить ее просьбу. Дыхание он почти восстановил, вот только сердце продолжало бешено колотиться, так и норовя вырваться на свободу.
Илона долго прислушивалась, пока наконец не выдала:
– Вроде бы тихо. Думаю, они не вернутся.
– Кто?.. – выдохнул косморазведчик.
– Разумеется, «свиньи», – сухо ответила девушка. – «Имперцы» пришли не отсюда.
Как бы ни старалась Илона показать обратное, видно было, что она переживает за судьбу бывших сослуживцев. Уж за поручика с подпоручиком – точно.
– Возможно, они спаслись, – попытался успокоить девушку Плюх.
– Герасимовский – вполне возможно, – хмуро сказала Илона, которая первой и высказала мысль о вероятной «тактике» штабс-капитана. – Мне Андрюшку Кожухова жалко. Честный парнишка, открытый, светлый. И приказ выполнит всегда, даже если это верная смерть.
– Может, отобьется…
– Да как он отобьется, ежели у него патронов меньше, чем этих «свиней»? К тому же, стрелок он еще не особо меткий. Даже если додумается бить по мордам, все одно больше промажет, чем в цель попадет. Надежда на то лишь, что Герасимовский остатки совести растерял и один спасаться решил, а Кожухова вместе с Овчинниковым оставил. Поручик стрелять умеет. И за спиной у парня прятаться не станет. Только не верится мне, что даже вдвоем они от такой своры отобьются.
– И все-таки давай раньше времени никого хоронить не будем.
Косморазведчик, успокаивая любимую, подумал о том, насколько все же противоречива женская суть, ведь он совсем недавно сам думал о том, не остаться ли, чтобы помочь «имперцам», а Илона ответила жестким отказом – и в голосе у нее в тот момент не слышалось ни капли сожаления.
– Никто и не хоронит, – буркнула девушка. – Но если погибнут, нашей вины в том нет.
Плюх, даже не будучи психологом (хотя азы им в Академии все же давали), понимал, что Илона как раз и считает себя виноватой в случившемся, но пытается себя же убедить в обратном. И что бы он ей сейчас ни сказал, это может послужить лишь толчком для новых самокопаний. Поэтому он благоразумно промолчал.
Глава 12
Поскольку привал так и так сделали, решили наскоро перекусить – доели оставшийся полукруг колбасы, запив водой из фляги.
– Увидим ручей – напомни, чтобы я набрала воду, – поднимаясь и забрасывая за плечи рюкзак, сказала Илона.
– Хорошо, – кивнул Плюх и спросил: – А ты знаешь, куда дальше идти?
– Что значит, знаю ли я? Насколько мне помнится, планов мы не меняли и следуем к выходу из Лазаревского, разве не так?
– Так, – смутился разведчик. – Я не об этом… Ты знаешь, в какой стороне этот выход?
– Разумеется, знаю. Мы, конечно, сделали незапланированный крюк, но идти осталось все равно немного, верст пять, самое большее шесть. За пару часов должны добраться, коли помех в пути не будет.
Помех больше не было, если не считать еще один густой кустарник и гравитационную аномалию, на обход которой пришлось затратить минут двадцать. Первую половину пути гайку бросала Илона, затем ее сменил Плюх, который, кстати, и обнаружил ловушку, на сей раз избежав увечий и травм.
Когда добрались до места, разведчик его не узнал, и если бы не Илона, протопал бы дальше, сквозь невидимый и как бы вовсе не существующий с этого направления поселок. Откровенно говоря, Плюху своя невнимательность не понравилась – ориентирование на местности было для разведчиков одной из самых важных дисциплин. И ладно еще, что после беготни от рогатых кабанов он потерял ориентацию – все-таки в той части Зоны он раньше ни разу не был, – но здесь-то ему доводилось прежде бывать, а вот, не узнал. Оправданием могло послужить лишь то, что место представляло из себя однообразную каменистую равнину с редкими пучками пожухлой травы и еще более редкими кустиками. Но Плюх не искал оправданий, а потому разозлился на себя по-настоящему.
