От автора
Более десяти лет увлекаюсь альтернативной фантастикой, поражаясь несостыковке хитросплетений сюжетов и примитивности технических новинок от ГГ. Возможно, авторы делают это намеренно, возможно, по другим причинам. Но меня всегда удивляло, что верхом изобретательства в средневековье считается арбалет или дымный порох. Видимо, все авторы классические гуманитарии, если всерьёз считают, что изготовить крутой арбалет легче простенького револьвера. Многие полагают, что дымный порох изготавливался простым смешиванием трёх составляющих. Увы, технология его производства достаточно сложна, на этом фоне получение некачественного бездымного пороха выглядит на практике гораздо проще. Многие инструменты и орудия девятнадцатого и двадцатого века вполне могли быть изготовлены на тысячу лет раньше. Как изменилась бы история европейской цивилизации, когда на пути степных кочевников-завоевателей оказались бы государства с пушками и пулемётами? Да ещё в те времена, когда население Европы не превышало пары миллионов человек? Так ли обязателен в истории человечества период средневековья как таковой, с чумными эпидемиями, междоусобицей и религиозными войнами?
Пролог
Белов понимал, что кольцо врагов сжимается, скоро его обнаружат, надо убираться. Денег и документов не было, поздняя, осенняя слякоть и холод не давали возможности уйти в лес. Надо искать новый ночлег, решил он, натягивая так и не просохшие за ночь сапоги, лучше насморк, чем тюрьма. Да и в тюрьме долго не протяну, забьют или зарежут, спокойно подумал беглец, выглядывая вдоль улицы из ворот. В вечернем сумраке улица была пуста, лениво брехали соседские собаки, можно уходить. Он осторожно пробрался вдоль забора в огород, через него в соседний, откуда легко перемахнул через хилый заборчик в безлюдный переулок. Прислушался, затем спокойно пошлёпал по расплывшейся глине к окраине города, сгорбившись под осенним моросящим дождём, стараясь сохранить остатки тепла под курткой.
Белов грязными глинистыми переулками выбрался из города и брёл через перелески глухими тропинками к ближайшему садовому массиву, вспоминая расположение домов полузабытых приятелей, где можно отлежаться пару дней и наверняка найти съестное. Высушить одежду, обувь, собрать еды на дорогу и перебираться в соседнюю область, там его никто искать не будет. В глухой деревне его возьмут на работу без всяких документов, в русской глубинке лет двадцать нормальных мужиков не хватает, работящих и непьющих практически не осталось. Если и есть такие, то с изъяном – сектанты или в розыске. Только бы добраться до деревни, в ближайшие селения нельзя, придётся идти дня два.
Он перебрался через изгородь садового массива, ругаясь, что зацепился за кусок колючей проволоки и порвал рукав куртки, но, кажется, никто не заметил, быстрее в дом. Где-то здесь пятый, кажется, дом от крайней улицы. Да, так и есть, старенький, когда-то крашенный в зелёный цвет, одноэтажный домик на одно окошко, дверь незаперта, чтобы случайные воришки не поломали запоры. В этом доме Белов бывал ещё в студенческие годы, никто не должен его здесь ждать. Беглец нашёл банку рыбных консервов в шкафчике и быстро проглотил содержимое, закусывая одиноким сухарём, найденным в буфете. Сытости никакой, но силы хватит продержаться ещё некоторое время. Когда он ставил банку на стол, резкое чувство опасности заставило обернуться. В дверь заходили двое с автоматами наготове.
«Не успею», – мелькнуло в голове, он схватил стул и кинул в автоматчиков, выпрыгивая в окно, прямо в густые заросли малины. Осколки оконных стёкол резанули по выставленным вперёд кулакам. Рама маленького окна повисла на шее, расцарапав загривок. Однако лицо осталось целым, а обломки деревянной рамы слетели в кувырке сквозь колючие кусты малины. В доме глухо стучали выстрелы, а беглец продирался сквозь заросли, уходя через соседние участки к реке, туда на машине не проехать, а пешком не догонят, кишка тонка. Белов твёрдо знал, что не дастся живым.
С трудом, отдышавшись у реки, он обернулся перед прыжком в воду. Трое с оружием подходили со спины, улыбаясь загнанному в угол мужчине.
«Всё, приехали», – мелькнула последняя мысль, он бросился на преследователей, твёрдо намереваясь дорого продать свою жизнь, и… проснулся.
Сердце стучало, как метроном на шесть восьмых, белый потолок в сумраке успокаивал. Белов несколько раз глубоко вздохнул, такие сны последние полгода стали привычными, пару раз в неделю он от кого-нибудь убегал, с переменным успехом. Сегодня его очередной раз постигла неудача. Впрочем, бывший оперуполномоченный уголовного розыска, три месяца назад ставший пенсионером в свои тридцать восемь лет, не придавал никакого значения приметам и проклятиям. За годы общения с преступниками кто только не проклинал его, а любые приметы сыскарь всегда считал хорошими именно для себя. Жизнь убедила его, что неудачи происходят исключительно по вине самого человека, никого, кроме себя, в них винить не надо.
Юный пенсионер потянулся в постели, снова оглядел комнату, за окнами заметно рассвело. У себя дома он ещё подремал бы, но, в гостях, даже у старого друга, он всегда вставал рано. Да и предрассветный полумрак за окном скоро закончится, хорошо, что никуда не нужно спешить.
– Вот оно, счастье, – пробормотал негромко, ещё раз потянулся, сбрасывая остатки сна и сел в постели, осматриваясь. На соседнем диване сиротливо белела подушка, остатки вчерашнего пиршества на столе были прибраны.
– Значит, Лёшка уже проснулся, придётся вставать, – Белов поднялся с постели и подошёл к окну, выходящему во двор.
Глава первая, сомнительная
Тупо глядя на лес за окном, Белов машинально пытался рассмотреть там своего друга, пока не сообразил, что зрелище из окна не соответствует действительности. Какой, к чёрту, лес, когда дом стоит почти в центре города. Он потрогал оконное стекло, надеясь нащупать наклеенную на стекло картину, чем иначе объяснить странный вид из окна. Нет, стекло было гладким и прохладным, да и сосны за окном покачивались и шевелили ветками, опровергая любую мысль о картинке. Рефлекторно опытный сыщик шагнул к окнам, выходящим на другую сторону, увы, огромные сосны с той стороны дома почти упирались ветками в оконные стёкла, удалось расслышать негромкий скрежет сосновых иголок по наружному стеклопакету.
«Видимо, белая горячка началась», – подумал Белов, обнаружив на месте соседского забора сосновый лес в два обхвата. Зная по опыту (не по своему, а из наблюдений, увы, за нередкими заболевшими «белочкой»), что пушистый зверёк настигает выпивоху обычно на третий день после прекращения запоя, он посчитал дни с последней выпивки, – странно, спиртного он не пробовал больше недели. Однако деревянный двухэтажный дом на четыре окна был окружён реликтовым сосновым бором, от этого никуда не деться. Причём пара сосен стояла впритык к бревенчатым стенам. Осторожно пригнувшись, он прошёл на кухню – там всё было на месте, включая огромные сосны за окном. Бездумно открыл холодильник – свет не горел, но продукты и спиртное были на месте. Машинально проверил выключатель на стене – так и есть, электричество пропало. На глаза попался фонарик – он работал. Отражение в зеркале на дверце платяного шкафа было. Но из всех окон по-прежнему открывался только один вид – сосны, без каких-либо признаков жилья. Сотовый телефон был вне зоны доступа. Проводного телефона в этом доме отродясь не было.
