Минута, другая – и Павлик был на крыше.
Глава 5
Таинственное слово
Отсюда открывался прекрасный вид прямо в нужное Павлику окно. Шторы были распахнуты, на столе горела настольная лампа с красным абажуром.
Павлик стал на колени и поднял к глазам бинокль.
Низко склонилась над столом русая девушкина макушка. Прямые волосы свешивались по бокам строгого, сосредоточенного лица и почти доставали до сетки бесчисленных линий, начерченных на белом листе бумаги.
Крупные, красивые, чётко нарисованные буквы так и запрыгали перед окулярами театрального бинокля.
Наверху на листе было написано всего два слова, одно короткое, другое очень длинное.
– «Проект…» – прочёл Павлик по буквам первое.
Ого! Проект!
Павлик в сильнейшем волнении заёрзал на коленках.
– Проект! План, значит? Она чертит план! Постой-ка, а план чего? Какой план?
Он снова поднял к глазам бинокль и стал читать дальше.
– «Проект ЦНИИ…» Чего? Что там написано такое? «ЦНИИ… Строй… ремонт…»
Но тут он запутался и стал читать снова:
– «Цниистройматремонтпром…»
Слово не кончалось. Оно было бесконечное. Непонятное и таинственное, оно тянулось через весь верх белого листа, и, как ни пытался прочесть его Павлик, ничего не получалось. Он запутывался.
– Ф-фу! – Павлик провёл рукой по вспотевшему лбу. – Что же оно значит и как оно, в конце концов, звучит?
Глава 6
«Зачем ты мучаешь кошку?!!»
А внизу, на земле, тем временем происходило вот что.
Чёрная дворняжка спугнула с забора толстого белого кота и, как борзая за зайцем, понеслась за ним через весь двор.
Тимофей (а это был он), обезумев от страха, нёсся перед носом дворняжки.
Вон он подбежал к сараю, у которого на лавочке мирно беседовали тётя Катя и Дмитрий Ферапонтович Волков, со всего маху прыгнул на товарища Волкова, перескочил с него на ствол рябины и стал карабкаться наверх.
– Ах! – громко воскликнул Светкин дядя, но его вскрик был перекрыт оглушительным лаем собаки.
Дворняжка осатанело кидалась на ствол, лаяла и даже кусала с досады рябиновую кору.
– Товарищи, чья это собака?! – вскочил Светкин дядя. – Почему без намордника?! Уберите её! Она бешеная!
Пока он произносил эти слова, Тимофей добрался до верхней ветки рябины и, увидав рядом, на крыше, хозяина, издал жуткий, холодящий душу вопль.
– Что здесь происходит?! – не на шутку рассердился Дмитрий Ферапонтович. – Куда смотрит общественность? Кошмар какой-то! Развели, понимаете ли, беспризорную живность!..
Но тут дворняжка взревела вовсе уж не собачьим голосом и, видно потеряв терпение, вскочила на ствол всеми четырьмя ногами.
Тимофей большими глазами поглядел вниз, потом с мольбой взглянул на Павлика и, ища спасения, прыгнул с рябины прямо хозяину на грудь!
От неожиданности Павлик ахнул и выронил бинокль.
Следуя законам тяготения, бинокль стал падать вниз.
– Это возмути… – произнёс Дмитрий Ферапонтович, но тут бинокль, отражая в окулярах нежно-зелёные узорчатые листья рябины, упал ему на голову.
Дмитрий Ферапонтович закрыл глаза и бухнулся на лавку.
– Караул! – не разобравшись, на весь двор завопила лифтёрша тётя Катя.
Услыхав тёти Катин крик, Лена (так звали девушку) вскочила из-за письменного стола и бросилась к окну. Она перевесилась через подоконник и стала глядеть вниз, но тут рядом с ней, совсем близко, раздался жалобный кошачий вой.
Прямо перед собой Лена увидела на крыше сарая мальчишескую фигуру, сжимающую в руках белую кошку.
– Что ты делаешь?! Сейчас же отпусти животное! – заволновалась Лена. – Бессовестный мальчишка! Зачем ты мучаешь кошку?!
– Я не мучаю, – сказал тонким голосом мальчишка. – Это он меня мучает, царапается, как чёрт!
Павлик попытался отодрать от себя дрожащего крупной дрожью кота, но Тимофей не выпустил хозяина из своих цепких объятий и только взвыл и вовсе уж дурным голосом.
– Гадкий, гадкий мальчишка! Если ты не прекратишь издеваться над кошкой, я позову соседей!
И в эту минуту под окнами раздался пронзительный крик тёти Кати:
– Граждане добрые! Митрию Ферапонтычу голову проломили!
Глава 7
Волнение под деревом
Во дворе дома № 15 под большим раскидистым деревом колыхалась толпа. Посреди толпы, на зелёной скамейке, в коричневой вязаной жилетке с оленями лежал Дмитрий Ферапонтович Волков. Племянница Светка прикладывала к его лбу платок, смоченный «Тройным» одеколоном, Лена обмахивала его соломенной шляпой, лифтёрша тётя Катя трясла над ним чёрным биноклем.
– Люди добрые! – оглашала воздух тётя Катя. – Глядите, чего на нашего Митрия Ферапонтыча сверху кинули.
– Кто? Кто кинул? – волновалась толпа.
– Вон он, разбойник! – грозила кулаком тётя Катя. – На крыше сидит! Был бы тут Вовка-внук, он бы ему показал, как на крыши влезать да над людьми измываться!
На балконы спешно выбегали люди.
– А зачем он туда залез?
– В окна подглядывал, охальник!
– Снять его оттуда! Стащить! Хулиганьё! Вот молодёжь пошла! Куда школа смотрит?
Пять человек во главе с Андреем бросились на крышу сарая, и вскоре, к великому ужасу стоявшей на балконе Марины Сергеевны, бледный Павлик Помидоров вместе с горячо обнимавшим его котом был спущен на землю.
Глава 8
Запись девятая
19 июня.
Всё ужасно!!! Зря я старался, хотел эту девушку от преступников спасти! Пусть похищают! Вчера больше всех кричала, даже ущипнула меня. Как будто я этого её соседа нарочно убить хотел! А он, между прочим, своей головой мой бинокль сломал, а сам только шишкой отделался! А потом она всем стала рассказывать, что я кошек мучаю, что я вообще какой-то изверг! Они все на меня накинулись, а я даже объяснить ничего не мог. Прямо ужас какой-то! И эти все сбежались, смотрели на меня, как на ненормального. Светка так прямо чуть не с кулаками на меня лезла, а Андрей всё пальцем у лба крутил. Ладно, им же хуже! Пускай сами преступников ловят! А то здорово у них получается – мошенники у них на свободе под носом разгуливают, а честного человека обругали и опозорили. А потом ещё и мама на меня накинулась, разве ей что-нибудь объяснишь? Никто меня не понимает! Никто! Вот возьму и уеду из дома! На Север поеду, гидроэлектростанцию строить!
