Передовой отряд находился на виду, но стена щитов не двигалась с места. Стрелы тоже не летели. Приглядевшись, Улеб приметил два стяга, трепетавшие на высоких древках с двух сторон длинного строя. На ближайшем чернел ворон с раскинутыми крыльями, на втором, кажется, свивался кольцами змей. Возле каждого стяга виднелось по пять-шесть всадников: надо думать, вождь с приближенными. Всадники выделялись крашеными одеждами и блеском дорогой отделки оружия.
– Русы! – сказал кто-то рядом.
Но и так было ясно: это не славяне и не голядь. И строй, и корабли стояли неподвижно, только стяги трепетали. Казалось, это видение… морок, наведенный колдунами – есть такие предания о призрачном войске, которое видят там, где ничего нет…
А меж тем сияло утреннее солнце, зеленела трава и листва на кустах, вода Двины блестела, раня взор. Улеб заколебался, едва веря глазам и не зная, как быть: отступать? Или подъехать поближе и рассмотреть получше? Наконец он послал коня вперед и шагом двинулся к призрачному строю. Кто-то позади подал голос, но хирдманы последовали за вождем. На ходу Улеб поднял над головой левую руку в знак мирных намерений; щит его висел на седле, меч оставался в ножнах. И чем ближе он подъезжал, тем более живыми и настоящими выглядели те люди. Всё как у всех: щиты со следами ударов, тускло-серое железо шлемов, в первом ряду – мечи и секиры над верхней кромкой, во втором – ростовые топоры, которыми действуют через головы первого ряда. Точно таким же порядком выходит на бой и киевская дружина.
Когда до строя осталось шагов двадцать и Улеб почти увидел лица, щиты возле стяга раздвинулись и оттуда выехали три всадника. Так же, как и киевляне, не поднимая оружия, они шагом двинулись навстречу. Улеб остановился.
Всадники подъехали шагов на пять.
– Кто вы такие? – первым не выдержал Улеб. Он все еще не верил, что в этих краях на самом деле откуда-то взялась такая дружина. – Вы люди или морок?
И почти ждал ответа вроде «Мы жители волшебной страны под холмами…» – как в преданиях острова Эрин, известных среди викингов.
– Перед тобой люди Рагнвальда, конунга Полоцка, и Эйрика сына Бьёрна, конунга свеев, – ответил ему один всадник.
Он говорил по-славянски, но с чужим выговором, и произносил слова нарочито медленно, чтобы его поняли.
– Кто-то здесь понимает северный язык? – добавил он.
– Я понимаю, – на этом языке ответил Улеб.
Дома его родители говорили по-славянски, но в дружине хватало северян и их язык широко употреблялся. Как сотни подобных Улебу детей смешанных семей, он свободно владел обоими наречиями.
– Рагнвальд? – повторил он. – Конунг свеев Эйрик сын Бьёрна? Откуда вы здесь взялись? И почему… что ты сказал о Полоцке?
– Я сказал… Кто ты? С кем я говорю?
– Мое имя Улеб Мистинович, я родич князя Святослава.
– Это войско Святослава я вижу позади тебя?
– Да.
– Передай ему, что конунги Рагнвальд и Эйрик хотят говорить с ним и просят приехать на это место, обещая, что до этого ему и его людям не будет причинено никакого вреда. Дальнейшее зависит от исхода наших переговоров.
– Да вы… – запальчиво начал Улеб, не привыкший, чтобы Святославу кто-то обещал безопасность на его собственной земле.
Ибо ту землю, куда приходил, Святослав считал своей, и обычно бывало наоборот: это он обещал безопасность тому, кто исполняет его волю.
Но Улеб бросил еще один взгляд за спину собеседника и смолчал. Насколько он мог оценить, на луговине выстроилось войско численностью около двух тысяч человек. А ведь и на кораблях были люди: он видел там белые рубахи и копья над бортами.
– Конунги Рагнвальд и Эйрик сами будут говорить с князем? – надменно уточнил Улеб.
– Разумеется.
– И все эти люди… – Улеб помедлил, оглядывая строй, – тоже свеи?
– Примерно половина – люди Рагнвальда конунга, они из Хейдабьюра. В том числе и я. Мое имя – Вышеслав, а это – он указал на своего спутника, – Оддвар хёвдинг.
– Мой прадед был родом из Хейдабьюра, – сказал Улеб, сам еще не понимая, имеет ли это значение. – Хорошо, я передам князю ваше приглашение.
Развернув коня, он поскакал со своими людьми к войску. Там позади Святославова дружина, предупрежденная звуком рога, уже спешно выстроила свою стену щитов…
* * *
Наконец от рядов киевского войска раздался звук рога: князь едет! С каждой стороны на лугу показался небольшой отряд: над каждым реял стяг, среди зелени травы ярко выделялись пятна крашеных одежд, блестело дорогое оружие вождей. Святослав ехал в сопровождении Улеба, Алдана и шестерых отроков Икмошиной ватаги с ним самим во главе. Асмунд и Равдан остались с войском на случай «разных неожиданностей»: в походе Асмунд не позволял всем воеводам собираться в одном месте.
И еще по пути от своего строя к середине луга Святослав отметил: ему навстречу идут два стяга, а не один. Как и сказал Улеб: один красный с вороном, другой синий со змеем. Там было два конунга против него одного, но Святослав лишь крепче стиснул зубы.
Неожиданное препятствие привело киевского князя в негодование: слишком давно никто не осмеливался преграждать ему путь и выставлять условия. Но пришельцы заперли их в ловушку: впереди стояло превосходящее числом вражеское войско, на реке – его корабли, а позади лежали пороги. Сохраняя порядок, киевское войско не могло двинуться никуда: ни вперед, ни назад. Оставались два выхода: либо сражение, либо беспорядочное пешее отступление через заросли. На постыдное бегство даже без драки Святослав никогда не пошел бы и предпочитал ударить.
– Можем и ударить! – соглашался Асмунд, развеселившийся при виде связанных кораблей: даже он никогда такого не видел, а лишь слышал от отца. – Может, мы даже прорвемся. Но дружину положим. Их вдвое больше, и это не оратаи! Ты гляди, как стоят! А хирдманы не грибы – в лесу не соберешь.
– Клюй пернатый, да как они посмели! Это моя земля!
– Похоже, они не знали об этом, – заметил Алдан. – Хочешь, я поговорю с ними? Это и впрямь стяг ютландских Инглингов. Правда, я не знал, что из них хоть кто-то остался в живых. Я слышал, в Хейдабьюре уже год или два правит Харальд сын Горма, он из Кнютлингов, и я думал, что из наших Инглингов не уцелел никто.
– Я видел одного норвежца, он рассказывал, что был в войске Хакона Доброго, когда они разбили Инглингов в Ютландии, – сказал Фольки, один из Святославовых отроков. – Говорил, что всех убили. И Олава, и кто-то там у него был из родни…
– Племянника Олава звали Рагнвальд, – добавил Алдан. – Сын Сигтрюгга.
– Ты знаешь его в лицо? – обернулся к нему Асмунд.
– Давненько я его видел в последний раз, он тогда был еще подростком… Но думаю, что узнаю.
– Вот ты и поезжай с князем. Да смотри, приглядись хорошенько: живой это конунг или из могилы вылез? – засмеялся Асмунд.
