– Слушай, ты мне скажи, тебе их и впрямь ни капли не жаль? – спросил у него первый голос.
Воцарилось недолгое молчание, в течение которого Мариша тщетно пыталась привести мысли в порядок и убедить саму себя, что ровным счетом ничего страшного в этом разговоре двух мужчин в темной комнате нет. Справедливости ради надо сказать, что ни то, ни другое ей не удалось. А по спине полз холодный озноб.
– Ты что-то стал в последнее время задавать слишком много вопросов, – вновь произнес второй голос, в котором на этот раз прозвучала явная угроза. – Тебе ли не знать, что это явно не к добру.
– Мне уже давно все равно, – безразлично ответил первый голос. – Мы все в этом дерьме по самые уши. И ты, и я, и твой братец. Так что между собой нам цапаться незачем.
– Вот и отлично, – повеселел его собеседник. – А если хочешь передохнуть, то после завтрашнего дела у тебя почти целый месяц свободный будет. Погуляй! На юг съезди.
– Не хочется, – вяло отозвался первый мужчина. – Но за предложение спасибо. Может быть, мне и в самом деле просто нужно отдохнуть от всех этих идиотов. Ну, так я пойду. Или у тебя есть ко мне еще какое-нибудь поручение?
– Пока нет, – ответил мужчина.
И первый выскользнул в ту же дверь, через которую пришел. Зато второй… Второй двинулся в том направлении, где притаилась в темноте Мариша. Еще немного, и он откроет дверь, возле которой она сидит, оттуда упадет свет, и этот человек увидит Маришу. Все это мигом пронеслось у нее в голове. И она стремительно шмыгнула под стол, под свисающую, как она помнила, с него скатерть. Но как ни бесшумно двигалась Мариша, мужчина все же насторожился. Он остановился и прислушался. Мариша затихла. В течение нескольких секунд, которые показались Марише вечностью, мужчина стоял и слушал. И тут в другом углу раздался какой-то шорох и писк.
– Мыши! – произнес мужчина, и в его голосе Марише послышалось облегчение. – Не забыть сказать, чтобы на ночь кота сюда пустили. Безобразие!
И озабоченно бормоча себе под нос еще что-то, мужчина наконец покинул трапезную для челяди. Для верности Мариша выждала еще немного, потом выбралась из-под стола и бросилась к противоположному концу. Там она долго не могла нашарить дверь. И наконец нашла ее, открыла, пробежала через какой-то коридор, потом через другой, стараясь за короткое время отбежать подальше от напугавшего ее человека.
И все это время в ее голове колотилась ужасная мысль: а что значит: пожила свое – и будет? Куда должна завтра исчезнуть неизвестная ей женщина? Кто она такая? И каким образом она должна исчезнуть? Почему-то Мариша ни секунды не сомневалась, что с этой несчастной обязательно должно случиться что-то ужасное. Пробежав через очередной коридор, Мариша неожиданно оказалась возле своей комнаты. Влетев туда, девушка увидела темную фигуру у окна и испуганно вскрикнула, шарахаясь обратно к дверям:
– Ой! Кто тут?
– Ты чего? – удивилась Ольга, поднимая масляный светильник перед собой. – Что с тобой снова случилось? Ты чего вся такая лохматая? И выглядишь так, словно за тобой черти гнались! Где твой обруч?
Мариша схватилась за голову. Обруча, который удерживал ее пышные волосы, сейчас на ней не было. От ужаса у Мариши даже живот свело. Она потеряла обруч, когда пряталась под столом. Только там, и нигде больше. А завтра его найдут, начнут расспрашивать, чей он, узнают, что ее. Чего доброго это дойдет до ушей того страшного человека, и он поймет, что за мыши прятались под столом. Что с ней будет дальше, Марише даже думать не хотелось.
– Ты чего так побледнела? – удивилась Ольга. – Расстроилась? Так я тебе другой обруч на голову дам. Подумаешь, дел на копейку! В кладовой этого добра навалом. Сейчас мыться пойдем, и ты себе любой подберешь.
Судорога слегка отпустила Маришу. Она присела рядом с Ольгой, которая в это время расчесывала свои волосы.
– Я вот все думаю, если ты вышивать не умеешь, то что же ты тогда руками делать умеешь? – спросила она у Мариши.
– Много чего, например, машину водить, – хмуро произнесла Мариша. – Лампочку могу вкрутить, если понадобится.
– Про машины и лампочки ты тут даже не заикайся! – встревожилась Ольга. – Тут это упоминать нельзя. Слушай, а ты случаем с собой трубку мобильную или радио не прихватила?
– А что?
– Если есть, немедленно выброси! И так, чтобы никто не нашел. Если заметят, что у тебя что-то из того мира осталось, накажут. И вон выкинут.
– Нагой и на мороз? – уточнила Мариша.
– Почему? – опешила Ольга. – Просто из Городища выставят. Странная ты, Мариша, какая-то. Первый раз вижу такого незаинтересованного человека.
– Просто я есть хочу! – взорвалась Мариша. – Что ты мне тут толкуешь о ваших порядках, когда у меня с утра во рту ничего, кроме глотка кофе, не было?
– О кофе ты тоже забудь. Равно как и о чае, шоколаде, устрицах, шампанском и прочих вкусных вещах. Ничего этого тут нет и быть не может. А насчет еды, так я тебе набрала всякого. Угощайся.
И она откинула конец белой салфетки, под которой на блюде обнаружилось нечто вроде ватрушки с творогом, деревянная плошка с темным мутным напитком, оказавшимся на поверку домашним пивом. Творог в ватрушке был соленый. Так что по вкусу выходило нечто вроде хачапури. Но вместе с пивом было очень неплохо. Кроме того, в деревянной миске лежали разнообразные соленья. Квашеная капуста с клюквой, яблоками, тмином, морковью и даже свеклой. А также крепенькие соленые огурчики, которые радовали глаз рядом с горбушкой свежего ржаного хлеба.
– А картошечки нету? – поинтересовалась Мариша.
– Да ты что! – хмыкнула Оля. – С луны свалилась? Картошка на Руси только после Петра появилась. А сейчас какой год?
– Какой? – полюбопытствовала Мариша.
– Одним словом, – махнула рукой Оля, решив почему-то не отвечать на этот вопрос, – ты ешь, чего дают. Еще реповое пюре было, но его в холодном виде ни один нормальный человек есть не станет. Так что я тебе его и не принесла. Или надо было?
Мариша отрицательно замотала головой. Реповое пюре ее не привлекало ни в каком виде. Она быстро приговорила принесенный ей ужин, и девушки отправились в мыльню. По пути Ольга знакомила свою новую подругу с завтрашним распорядком дня.
– Ложатся все спать рано, потому что темно и потому что так положено. Зато утром во всем нашем Городище и даже в княжеском доме встают с петухами, приводят себя в порядок и сразу же спешат на завтрак. Князья с княгиней и их приближенные едят отдельно. А ты до особых распоряжений княгини будешь есть вместе с остальной челядью. Вот тут!
И Ольга мимоходом указала на дверь той самой комнаты, где совсем недавно натерпелась страху Мариша.
– Запомнила? Или хочешь осмотреть?
Мариша не возражала. Ольга вошла, указала ей место за длинным столом и двинулась дальше, пройдя в мыльню через другой выход. Сам процесс мытья Мариша помнила плохо. Вроде бы было мало горячей воды, холодной, впрочем, тоже. Вместо мыла предлагалось использовать какую-то сомнительную кашицу, которая пускала жалкие подобия настоящих пузырей. А уж о ее запахе и вовсе лучше было не вспоминать. Вместе с Олей и Маришей в мыльне совершали вечерний туалет еще несколько девушек.
