В целом же, экскурсия ее утомила. Стараясь не привлекать к себе внимания, Гали задержалась возле какой-то мозаики и, отстав, направилась прочь из исторической части города. Сегодня хотелось пораньше вернуться в гостиницу и отдохнуть. Долгие праздники утомляют.
Нет, Гали ни на минуту не забывала о цели своего приезда в Израиль. Но она прекрасно знала, что в играх спецслужб проигрывает тот, у кого первого сдают нервы и не хватает терпения ждать. Иногда счет идет на секунды. Гали решила не звонить по телефону на карточке Моше до последней минуты своего пребывания в Израиле. Посмотрим, кто кого.
Вернувшись к себе, в номер гостиницы «Хилтон», мадам Легаре подошла к бару, налила себе рюмку сухого Мартини и удобно расположилась в уютном кресле. День клонился к вечеру, дел на сегодня больше не предвиделось, и тело ее одолевала приятная истома.
До сих пор Гали не особенно часто появлялась в своем номере, праздничная суета не оставляла для этого времени. По существу, в гостиницу она приходила только ночевать.
Но и в недолгие минуты, когда перед сном она приводила себя в порядок, или, уже забравшись в постель и укрывшись одеялом, открывала книгу, ее не покидало ощущение, что за ней все время кто-то наблюдает.
Сейчас это чувство усилилось. Что же, чутье никогда не подводило агента «Гвоздику», и теперешнее ее ощущение могло означать только одно — за ней действительно наблюдают. Ну, разумеется, странно было бы предположить, что израильские спецслужбы не окажутся на высоте в такой элементарной мелочи.
Мадам Легаре прекрасно помнила непреложное правило профи: никогда не начинай искать технику подслушивания и подсматривания в доме, где ты обитаешь. Не важно, твой ли это дом, номер ли гостиницы, или ты просто приехал в гости к давнишнему, верному, своему в доску приятелю. Поисками ты выдаешь себя с головой. Такие экзерсисы мог позволить себе только Джеймс Бонд, да и то только потому, что по воле автора и к вящему удовольствию телезрителей, всемирно известный шпион просто обязан из всевозможных переделок выходить целым и невредимым, без единой царапины. Иначе — тиражи падают и телевизионные рейтинги стремятся к нулю.
Существует и второе правило профи: если не можешь избавиться от чего-то неприятного, попробуй получить от этого удовольствие. Мало на свете нашлось бы людей, которые могли бы соперничать с Гали по части получения наслаждений. Мадам Легаре плотоядно усмехнулась, поставила пустую рюмку на журнальный столик и, поднявшись из кресла, подошла к стереосистеме, установленной в ее номере.
В последнее время она постоянно возила с собой кассету с записями аргентинских танго. Через секунду в номере Гали зазвучала музыка.
* * *
На техническом этаже отеля «Хилтон», в неприметном помещении под ничего не значащим номером на входной двери, за которой скрывалась дверь бронированная, укрылся стационарный пункт аудиального и визуального контроля контрразведки Израиля за иностранцами.
Этим вечером Моше явился сюда по долгу службы, хотя и не надеялся особенно услышать или увидеть что-то новое, изо дня в день мадам Гали, за которой велось пристальное наблюдение, приходила в номер только затем, чтобы уснуть, а с утра проснуться и снова направиться в город. Гостей она не принимала, привычки разговаривать сама с собой, естественно, не имела. Никуда не звонила.
Самое обидное, что и наружное наблюдение, установленное за объектом в городе, не давало никаких серьезных результатов: ну, ходит по магазинам и ресторанам, ну, осматривает достопримечательности.
А, впрочем, чего же еще ждать? Все идет так, как должно идти.
Моше, как инициатор задания по контролю, имел право лично участвовать в мероприятии, и постоянно дежуривший в комнате с аппаратурой оператор усадил его в удобное, мягкое кресло, дал стереонаушники и включил телевизионный экран.
— Как обычно? — на всякий случай поинтересовался Моше, хотя все было ясно и так.
— Без изменений, — кивнул оператор и отошел в дальний конец комнаты. В просторном помещении располагалось еще четыре рабочих места, отгороженных друг от друга тяжелыми шторами. Шла обычная, рутинная работа стражей государственных устоев.
Честно говоря, последние несколько дней Моше стал тяготиться ходом проведения операции. И сегодня явился в гостиницу в такой ранний час не без задней мысли. Ему важно было обозначить свое присутствие в пункте наблюдения, он знал, что обычно Гали возвращается в номер гораздо позднее. Теперь нужно было посидеть здесь минут двадцать и, попрощавшись с оператором, отправиться восвояси.
Когда Гали вошла в номер и бросила сумочку на постель, Моше вздрогнул от неожиданности, а потом приник к телевизионному экрану.
Женщина сначала подошла к бару и налила себе выпить, потом уютно устроилась в кресле. Несколько минут спустя Моше расслабился, сообразив, что ничего экстраординарного не случилось, просто пришел человек раньше обычного в свой гостиничный номер.
Моше уже собирался встать и произнести дежурные инструкции в адрес оператора, как вдруг Гали на экране поднялась и направилась к стереосистеме. В наушниках зазвучало танго.
Моше опустился в свое кресло. Картинка на мониторе, конечно, была похуже, чем на телевизионных каналах. Да это и понятно, ведь наблюдение велось через отверстие в 1 мм. Но Моше и оператор прильнули к экранам, затаив дыхание. Беззвучно крутились бобины аудио— и видеомагнитофонов. Моше вдруг стало жарко, и он, сбросив пиджак, расстегнул ворот рубашки. Ему захотелось закурить.
— Хороша чертовка, — послышался сдавленный шепот оператора, — а ведь ей уже за сорок…
* * *
Направляясь под звуки музыки в ванную комнату, Гали с ехидцей подумала: «Пусть ребята получат удовольствие, чего уж там. Работа у них скучная, отчего бы и не порадовать израильских коллег».
Одновременно с этой мыслью, Гали почувствовала, что музыка начинает действовать на нее все более возбуждающе. У нее уже несколько дней не было мужчины. А танго всегда казалось ей самым сексуальным танцем на свете.
Медленно, в такт звучащей музыке, Гали сначала скинула с себя блузку. Блузка упала на кафельный пол ванной. Подумав, женщина повернула оба крана, и ванна стала наполняться голубоватой водой. Звук льющейся воды тоже действовал на нее возбуждающе. Он не мешал слушать музыку. Наоборот, сливаясь с танго, создавал впечатление, что Гали находится где-то возле фонтана или водопада, там, где она в безопасности, и может делать все, что взбредет в ее очаровательную головку.
Бог ты мой, как же приятно хоть чувствовать себя женщиной — и только, обладательницей роскошного, вызывающего всеобщее восхищение тела, без особенных мыслей в голове. Впрочем, одна мысль все-таки была…
Гали обнажалась естественно, как это делает любая женщина наедине с собой, никто не смог бы упрекнуть ее сейчас в том, что она просто играет. Нет! Просто во всем ее теле была такая неуловимая грация и сексуальность, что все ее движения казались слаженным, великолепным танцем.
