Он рвал на ней платье, срывал ажурные трусики, неистово впивался в губы. Он словно бы хотел смять ее, подчинить себе, проглотить целиком, без остатка. Навалившись на нее сверху, он брал ее ожесточенно, с боем, как завоеватель. Она кусалась, царапалась, извивалась, как кошка. Но наконец сдалась, и позволила ему овладеть собою, вернее отдалась ему с той раскрепощенностью и страстностью, с какой делала это всегда. Они достигли пика наслаждения вместе и синхронно разжали объятия, когда напряжение спало.
* * *
Если бы, падая, Гали не опрокинула столик вместе со стоявшим на нем телефоном, Жан услышал бы стоны и вскрики. Но он не услышал. Связь прервалась, и в трубке раздавались лишь короткие гудки.
— Что это была за женщина? Это она должна была позвонить? — спросила его Мари.
Мари была однокурсницей Жана и единственным человеком, у которой был телефон. Вернее, телефоны были и у других ребят, но только Мари могла спокойно выносить ежедневное присутствие у себя в квартире Жана, ожидающего важного, очень важного звонка!
Когда в конце прогулки прекрасная Гали вдруг спросила у него номер, Жан не смог ей сказать, что у него нет телефона и что он вообще живет в общежитии. Поэтому он дал ей телефон девушки, которая никогда не отказывалась помочь ему в трудной ситуации. Он надеялся, что и на этот раз она не откажет.
Он оказался прав. Мари согласилась не только быть добровольной секретаршей, то есть сразу же сообщать, если ему кто-то позвонит, но даже предложила Жану готовиться вместе к занятиям. Глядишь, пока он у нее, и прозвенит долгожданный звонок, и бегать никуда не придется. Так и случилось.
Сегодня они сидели и весело болтали о занятиях, о преподавателях, о том, какой забавный профессор Нуарре, и что голос у него похож на скрип двери, от того самого склада, что отец Жана каждый вечер закрывал на ключ в Марселе. И вдруг этот дурацкий звонок!
И вот теперь Мари обнаружила, что загадочный абонент — женщина с возбуждающим, сексуальным голосом, а вовсе не будущий работодатель Жана, как она думала вначале. Женщина, в которую он влюблен, и которая тоже проявляет к нему благосклонность. Это можно было определить по сияющему лицу Жана, по тому, с каким воодушевлением он стал собираться домой.
— Спасибо тебе, Мари, ты настоящий друг, — радостно сказал ей Жан на прощание, — я твой должник.
Мари грустно посмотрела ему вслед.
* * *
После всего Гали с Мишелем еще какое-то время лежали на полу, отдыхали. Мишель положил голову ей на грудь. Гали гладила его волосы и размышляла. Теперь, когда ее любовник удовлетворил свою животную страсть и почувствовал себя победителем, с ним можно было делать все, что хочешь. И Гали думала, как лучше использовать его в ближайшее время.
— Я порвал тебе платье, — виновато сказал Мишель, — прости, я куплю тебе новое платье, нет, дюжину платьев.
«Ну уж нет, мой дорогой, одними платьями ты не отделаешься», — подумала Гали. Но она ничего не сказала, а лишь ласково поцеловала его в губы.
* * *
Это была их третья встреча, и Жан надеялся, что она окажется решающей. Они пошли туда, куда хотела она — в дансинг, и сердце Жана радостно сжалось. Гали любила танцевать, а значит, у него есть шанс.
Выглядела она, как всегда, восхитительно. В красном платье с глубоким декольте и распущенными волосами, она чем-то напоминала цыганку. Жан шел рядом с ней, и, как и в прошлый раз, ему казалось, что все мужчины вокруг завидуют ему.
Дансинг оказался очень приятным местом с уютным баром и с просторной танцевальной площадкой. Сбоку находилось помещение для оркестра, впрочем, оркестр — это сильно сказано. Сегодня там играло трио — гитара, саксофон и скрипка. «Что же, легче будет договориться, если Гали захочет заказать какую-нибудь музыку», — подумал Жан.
Но Гали не требовала от него звезд с неба. Похоже, она понимала, что «нищий студент» не располагает особыми средствами, и не хотела ставить его в неловкое положение. Она попросила Жана заказать ей мартини со льдом, а сама села за столик и стала наблюдать за танцующими.
Народу было немного, среди танцующих пар особо выделялась одна — молодой красавец, с великолепным телом и копной черных волос и дамочка преклонного возраста, увешанная драгоценностями, как новогодняя елка. Они танцевали вальс. Дамочка постоянно сбивалась с ритма, наступала кавалеру на ноги и шутливо извинялась. Кавалер относился к этому спокойно и начинал танец снова и снова, попутно поясняя что-то партнерше. Его терпению можно было только удивляться, если не знать, что у него за профессия.
Парень был жиголо — человек, развлекающий дам за деньги. В его обязанности входило подсаживаться к дамочкам за стол, ухаживать за ними, танцевать, поддерживать светскую беседу. То есть делать все то, что обычно делает кавалер, только, разумеется, не бескорыстно.
— Во дает, — сказал Жан, подходя к столику с бокалом мартини для Гали и рюмкой коньяку для себя.
Эти слова относились к тому самому парню-жиголо, который сейчас танцевал с партнершей рок-н-ролл. Он увлекал ее за собой, подбрасывал, кружил на месте, и она, словно обретя второе дыхание, отплясывала, как шестнадцатилетняя девчонка. Пусть невпопад, но зато с каким задором!
Гали с жадностью наблюдала за этой парой. Она так любила танцы! Горячие, страстные, стремительные. Они пьянили ее, как бокал хорошего вина. Возбуждали, как ласки опытного любовника. Это тоже было высокое искусство. Искусство, в котором она стала профи. Но, как и в области любовных утех, многое зависело от партнера. А с ними-то ей последнее время как раз и не везло.
Черт, этот парнишка будет занят еще очень долго. Не в правилах жиголо бросать свою партнершу. Даже ради такой женщины, как Гали. Это непрофессионально. А ведь она, пожалуй, даже заплатила бы ему, чтобы он стал ее кавалером. Потому что деньги — самый простой способ получить желаемое. Если они есть, конечно. А ей хотелось заполучить этого танцора, здесь и сейчас.
— Гали, если бы я заказал тебе чай, то сказал бы сейчас, что он остынет, — сказал Жан. Ему очень не понравилось явное внимание Гали к молодому танцору.
Гали сделала маленький глоток. Тьфу, что за гадость! Этот мальчишка не может даже сделать правильный заказ. Гали поставила бокал на стол, думая, как бы наказать Жана за свое плохое настроение.
— Может, пойдем танцевать, — робко спросил Жан.
— Ну что же, пойдем. Вам дается шанс, месье Фурье.
Если Вы не сумеете угодить мадам Легаре, а угодить ей очень сложно, она покинет Вас навсегда. Не в мир иной, конечно, что вы, есть места приятнее. Просто она вычеркнет вас из списка особей мужского пола, достойных ее, пусть мимолетного, внимания.
Жан вывел свою партнершу в центр танцевальной залы. Музыканты доиграли последние такты рок-н-ролла. Наступила тишина. И в этот момент Жан понял, что не бывает ничего случайного. Быть может, он встретился с той маленькой девочкой из предместья Марселя именно для того, чтобы она привела его в школу танцев. И чтобы он мог не ударить в грязь лицом перед самой прекрасной женщиной на свете. Та девочка, как же ее звали?.. Но вспомнить ее имя Жан не успел. Грянули первые аккорды танго — самого любимого танца Жана.
