Секс в их отношениях, как ни странно, не занимал главного, довлеющего над всем остальным, места. Они были профессионалами, а значит, поднимались над всякими правилами и условностями, бытовавшими между мужчиной и женщиной. Их встречи скорее напоминали jazz-session. Ни Гали, ни Леон не знали с чего начнется их встреча и, тем более, чем закончится. Гали, нахватавшись в странствиях по Индии, Индонезии, Китаю верхушек Кама-сутры, тантры и дзен-буддизма, стремилась все это познать на практике. Леон для этого был идеальным партнером. Каждый раз Гали начинала разыгрывать какую-либо сцену, и Леон моментально подхватывал мотив и талантливо импровизировал.
Когда открылась входная дверь, Леон увидел перед собой молоденькую девушку с двумя туго заплетенными косичками. Коротенькое платье дополняли длинные до колен панталоны. Начесанная по лоб челка, большие, как блюдца, очки сбивали с толку.
— Господин Леон, здравствуйте, — пропела протяжно Гали голосом нимфетки. — Извините, но я не успела сделать сегодня домашнее задание. Я, правда, пыталась играть пьесу, но пальцы меня не слушаются. Может быть…
— Хорошо, хорошо, — оборвал голосом уставшего учителя Леон. — Идите к инструменту, и не будем терять времени.
— Вы меня не будете ругать, правда? Ой, как хорошо! Мои родители только что ушли на вечернюю мессу…
Сняв пиджак и освободив ворот рубашки, Леон сел за фортепьяно. Рядом пристроилась Гали.
«Понятно, — подумал про себя Леон, — играем сцену совращения учителя музыки». Гали, войдя в роль молодой девицы, полностью преобразилась. Она, то прижималась бедром к сидевшему рядом Леону, то отстранялась, то терлась грудью о его предплечье. Наконец, обхватив его лицо руками, впилась в его губы.
— Учитель, я… я… люблю Вас. Я готова на все ради Вас… Подарите мне Вашу любовь… Правда, я еще не знала мужчин… Только не уходите…
Она еще что-то бормотала, как в забытьи… Леон случайно бросил взгляд на зеркало. В нем отражались софа, полулежащая Гали, и его широкая спина, мерно покачивающаяся в такт метроному, стоящему на столике около фортепьяно.
После того, как Леон-«пожарник» наконец ушел, Гали почему-то не почувствовала себя счастливой и удовлетворенной, как это обычно бывало после таких свиданий. Вернее, плотское удовлетворение наступило, но все равно хотелось чего-то еще.
Мадам Легаре даже почувствовала, что начинает ощущать легкую панику. Ведь никогда же такого не было! В чем дело?
Неужели, так и начинается старость?
Мысль была настолько ужасной, что Гали вскочила с дивана, на котором привычно отдыхала после любовных утех, и подошла к бару. Налила себе рюмку коньяку, но немедленно отставила ее в сторону.
Нет, нужно просто пройтись. Пройтись и подумать. Париж никогда ее не подводил. Париж ее примет и успокоит.
Эпилог
Секретным Указом Президиума Верховного Совета СССР по представлению КГБ СССР, Коган Я. С., за значительный вклад, внесенный в обороноспособность страны, награждается орденом Трудового Красного Знамени.
На оперативной встрече в Москве, от имени руководства КГБ СССР, Гали объявлена благодарность за участие в операции «Сусанин». И в качестве поощрения ей презентована 900-граммовая банка черной мелкозернистой икры.
* * *
В СССР вовсю разворачивалась перестройка, которую народ через некоторое время метко прозвал «катастройкой». «Меченый» разводил руками и забалтывал простодушный народ. Великая держава разваливалась на глазах у спивавшихся рабочих и крестьян. У армии и КГБ не нашлось лидеров, которые решительными действиями положили бы этому конец. Арабский восток, с которым СССР десятилетиями устанавливал политические, дружеские и экономически выгодные отношения на глазах превращался во врага. Лучшим другом лидеров «новой формации» после США и Германии становился Израиль. В стране наступали смутные времена.
Партийцы жгли прилюдно партбилеты.
Попрятались в чуланы кагебисты.
Шел август и заканчивалось лето.
Казалось, что готовится убийство.
<…>
Все ждали Комитет рукой железной
Спасет от смуты наше государство.
Не все так сладко, что тебе полезно.
Стране пропишут горькое лекарство.
Но Кремль молчит, безмолвствует Лубянка.
Читает Ельцин с танка манифест.
Он был кентавр с туловищем танка.
На Комитете он поставил крест.
<…>
Когда врагов чужая речь.
Когда в Кремле витийствует иуда.
Я вновь точу свой затупленный меч
И уповаю на святое чудо!
А.А.Проханов «Наскальная книга»
Продолжение следует…
