Дух стонал, он уже потерял большую часть сил. Ладар всё быстрей и уверенней стягивал кокон, продолжая уворачиваться, отправляя в полёт свои снаряды, чувствуя, как хрустит под небытием остаток чужого разума…. Готов! Один есть! После чего ему осталось расплести кокон, достать кнут, привычно цепляя нити к кости вампира – и прыгнуть вперёд! Пора переходить ко второй части плана!
Вылетев практически в центр, уже чувствуя, как вспучивается за спиной плитка пола – он захлестнул оставшихся духов сетью, свитой из нитей небытия.
Духи взвыли, задёргались, стараясь побыстрее вырваться. Сеть – не кокон, а тело духа достаточно аморфно. Вырваться можно – но даже замутнённое сознание прекрасно ощущает боль, когда нити небытия рвут энергии твоего призрачного савана, и контроль потерян, и нет разумных попыток высвободиться, и можно, с трудом переводя дыхание, тянуть и тянуть безумцев к выходу, подальше из храма, от неведомого источника энергии.
Один из защитников, размахивая призрачными рукавами, задел яйцо, стоящее в центре, – и тут же лопнула сеть, выпуская его на свободу. Продолжая визжать, он взлетел повыше, утвердившись на постаменте, – и принялся осыпать наглого человечишку, причинившего ему столько боли, воздушными кулаками.
– Не судьба! – Вздохнуть философски, торопливо метнувшись за очередную колонну и формируя из остатков сети новый кокон для более невезучего духа, всё ещё спутанного небытием. Визжал, бился в коконе пустоты огненный дух. Крошились, раскачиваясь, колонны: последний из защитников утвердился на странном яйце, и, явно черпая оттуда силы, устроил настоящий шторм, сокрушая всё вокруг. Амулеты бессильно отлетали в стороны от взбесившегося воздуха, всё больше камней взлетало в воздух, превращаясь в каменную шрапнель, круг её всё расширялся и расширялся. Вздохнул, окончательно развоплотившись, второй из защитников – но небытие ничего не могло сделать третьему безумцу, заполнившему пространство храма нитями магии воздуха: их было слишком много, чтобы их порвать… или спастись. Торопливо вернув небытие на место и восстановив броню, Аарх пытался пробраться к выходу. Однако стоило ему выйти из-за сваленных вместе колонн, образующих хоть какое-то укрытие, как сразу несколько острых осколков с силой ударили в железные чешуйки, смяв и пробив защиту. Порыв воздуха вметнул человека вверх, пришпилив к потолку, огромный заострённый кусок колонны взлетел с пола, и, разгоняясь, устремился к беспомощному человеку. Как в замедленном кино Ладар видел, как приближается каменная пика, нацеленная прямо в сердце. Всё, что он мог – это только закрыть глаза.
Но тут воздух вновь стал невесомым – и мозаичный пол ударил в броню, сминая дыхание.
– Беги, внук! Я… я его задержу.
Ладар, услышав знакомый голос, вскочил. Дед… его дед, глава рода Риксов, схватился с обезумевшим духом, защищая того, кого признал своим потомком. Призрак – с духом. Два силуэта слились, наполняя обрывками энергий пространство зала. Ветер стих, каменное копьё тяжело упало прямо в центр зала, заставив диковинное яйцо пойти трещинами. Старый маг расчётливо первым, неожиданным ударом сбросил духа с источника энергии – и теперь две фигуры висели в воздухе, раскинув крылья незнакомой обычным людям силы. И призрак бледнел, истончаясь на глазах.
– Беги! Я долго… не выдержу.
– Неет!!!
Иногда отчаяние сильнее, чем воля, знания или мощь. До крови прикусив губу, Ладар вскочил – и, улучив момент, ударил силой рода – небытием, не способным причинить вред своим, но смертельно опасным для всех остальных. Серебристый кокон сжался вокруг безумного защитника, в несколько ударов сердца преодолев его потуги – и скрутился в точку, отправляя того в пустоту.
– Дед! – Призрак лежал на осколках мозаики. Так же, как лежал обычный человек – спокойный, чуточку торжественный… умирающий.
– Дед! Ну зачем?
Тот открыл глаза. И ухмыльнулся.
– По-твоему, лучше было умереть в постели, под причитания скорбящих родственников? Тихой, уютной, домашней смертью? Ты правда этого мне желал, внук?
Сухой, старческий смешок. Короткий и чуть надтреснутый.
– Нет уж! И пусть они все будут уверены, что глава рода почил своей смертью – я уйду, сражаясь! И заодно получше познакомлюсь с той, на кого положил глаз мой внук. Илис, где ты, девочка?
– Тут.
Туман сгустился, и из него шагнула знакомая фигурка с тёмными волосами. Поколебавшись, сочувственно положила руку на плечо Ладару и попросила:
– Выйди. Не нужно на это смотреть.
– Почему… Дед! Призраки магов не должны работать с энергиями, иначе у них не будет иной судьбы. Он что, умрёт по-другому, не так, как все? Без возврата? Ты откроешь ему иную дверь?
Илис улыбнулась чуть виновато, – но рука её стала твёрдой, как камень.
– Прошу, уйди.
– Ну уж нет!
Нож перечеркнул тело человека – кожу, кости, обнажив бьющееся, дымящееся, исходящее кровью сердце. Откуда пришла волна ярости, как лёг на язык нужный ритм? Новые, красные нити небытия – нити, исходящие из оголённого, обнажённого сердца – яркие, сильные, живые! Странный, завораживающий ритм! Илис отбросило, чувствительно приложив к стене, придавило невидимой плитой, заставив змей в волосах вскинуться и зашипеть, но глаза её сияли. Прямо перед ней в крови и боли рождался Аарх.
Молодой парень, весь залитый кровью, стоял на коленях перед медленно тающим призраком – и силами своей души врачевал чужую, отворяя свою собственную, прямую и лёгкую дверь – и давая силы шагнуть дальше.
Старый Рикс встал, на несколько мгновений став практически живым – и, улыбнувшись внуку, шагнул за порог, где виднелась не пустота и мрак, а синее небо, трава и молодые глаза девчонки, рожающей своего первенца.
– Ты молодец! Я горжусь тобой! Только не вздумай потерять сознание, вначале приведи себя в порядок! Присмотри за ним, девочка, – донеслось из иного мира.
Ладар довольно прикрыл глаза. Хорошо. У него всё получилось. Теперь можно расслабиться… Голова мотнулась от увесистой пощёчины!
– Потом отдохнёшь! Формируй каркас жизненных сил. Твоих вполне хватит, нужно просто соединить плоть, прижав все разорванные сосуды. Где кости с силой Творца? Сейчас…
Тёмная фигурка метнулась к вещмешку, оставленному у порога, но тут детская рука легла на рану, заставив Илис замереть.
– Его сил не хватит. Я поделюсь. Бери, и будь аккуратен. Считай это экзаменом, где положительная оценка – твоя собственная жизнь.
Ладар аккуратно штопал собственную грудь, борясь с подступающим беспамятством, не замечая потрясённых глаз своей подруги – и небольшой кучерявой рыжей головки девушки-подростка. Лишь когда сила хлынула по готовому каркасу, врачуя тело, а тонкие пальчики сжали рёбра, туго их бинтуя, он позволил себе смутно удивиться, проваливаясь в черноту: откуда в древнем храме мог взяться ребёнок?
Темнота была долгой и тяжёлой. Голова кружилась и плыла по волнам какого-то тумана, где не было небытия, друзей, врагов – только горячечные, кровавые сгустки жара и боли. Находиться не хотелось совершенно, однако сил выбраться куда-то ещё не осталось – тело было непослушным и безвольным, предав разум, оно растеклось комком плоти, занятое исключительно собой – и исцелением. Впрочем, о последнем Ладар подумал, открыв глаза и увидев тёмный потолок, покрытый узором трещин. Ужасно хотелось пить, но руки пока не слушались. Он усмехнулся. Шептать, сминая высохшие губы, звать кого-то, чтобы сделать пару глотков? Или…
