Большой волк постоял, качая головой. Глухо рыкнул, усмиряя собственную глотку, и с трудом выговорил:
– Я пойду с тобой. Тебе пригодятся мои клыки. Но если мой разум померкнет, ты должен меня остановить.
– Решено и принято! – Ладар поднял руку и ударил по гигантской лапе, с вызовом глядя на замерших оборотней. Те помолчали, затем поднялись и, поклонившись, растворились в лесу.
Ируг подошёл к Аарху и, положив руку ему на плечо, буднично произнёс:
– Знаешь, почему престижно иметь в отряде оборотня? Как бы они ни кичились своим разумом, но их поведение во многом определяют инстинкты зверя, они никогда не признают вожака слабее себя. Штабная репутация в действующей армии ничего не значит, но если в твоём подразделении есть живущий на две стороны – значит, ты сильный боец, умный полководец, мудрый командир. Это все знают и все борются за право иметь такого блохастого в подчинённых. Вот только у магов такого не случалось. Наши маги сильны, спору нет, но их волхвы – они думают иначе, действуют иначе, ставят перед собой иные цели. Как бы крут ни был маг, они никогда не кланялись его силе – хмыкали и отходили в сторону. Поэтому никто и никогда не мог объявить оборотней своими подданными – именно волхвы имеют тут решающую роль. А тут – признали сами. У тебя теперь не только право на эти земли, ещё и народ, их заселяющий, признал тебя если не вожаком, то кем-то, способным им стать. Дело за малым – очистить эти земли… и выжить при этом.
Ночью, ложась спать, Ладар чувствовал себя почти счастливым. Они уверенно идут к цели, ещё пару дней, и старая башня магов окажется под их контролем. Оттуда рукой подать до водопадов, конец похода уже близок! Главное – закрыть источник Хаоса, остальное – решаемо! У них всё получится, ещё немного…. Улыбаясь, но провалился в сон – и вздрогнул от увесистой пощёчины.
– Что ты наделал! Мальчишка! – Разгневанная Илис металась по его комнатке в небытии, и из волос её грозно шипели маленькие пасти. – Как можно быть таким безрассудным!
Ладар вздохнул, подошёл к ней, обнял, удивившись отсутствию привычного онемения. Ах да, это же просто сон.
– Что опять я натворил не так, моя грозная подруга? Полез в монстра? Или вмешался в чужой обряд? И ты, и я знаем, что ходить по краю для меня образ жизни. Именно это и даёт нам возможность видеться, встречаться… любить друг друга. Действовать так глупо для полководца, но так и выигрываются войны, что бы ни рассуждали с умным видом штабные генералы, легко отправляющие на смерть тысячи, но боящиеся прищемить пальчик. Не бои с врагами, а гораздо более важные сражения – за сердца своих собственных солдат.
– Да рискуй, сколько хочешь! – Илис фыркнула, гневно попыталась отстраниться, но слишком мягко для того, чтобы это было правдой. Ладар сжал посильней, и она прижалась к нему, опустив голову на плечо. – Ты можешь прыгать в вулкан или плавать с ядовитыми змеями, если нравится. Но зачем, из-за какой прихоти ты так говорил с богом вашего мира? Да, его нельзя назвать мягким и пушистым, но он Единый, ему тут нет противников, так зачем же бросать ему вызов?
Ладар развёл руками.
– Прости, я не мог иначе. С тех пор, как я понял, что из-за эгоизма и вздорного нрава какого-то духа-переростка весь наш мир стоит на краю гибели, а Творец отстранился и только наблюдает, я никак не могу успокоиться. Словно что-то сломалось внутри, понимаешь? Я знаю закон чащи: «На равнине выживает самый быстрый, в горах – самый сильный, в пустыне – самый выносливый, в лесу – самый хитрый и изворотливый», но никогда и помыслить не мог, что наш мир подобен такому лесу, а наши боги равны перед этим простым законом. Почему всё так?
Илис прикусила губу.
– Боги… они лишь отражение вас самих. Никогда не перекладывай на других вину за собственные неудачи. Будете меняться вы – изменятся и ваши боги. Да они уже меняются. Видел бы ты, какие ужасные вещи творил ваш Единый пять-шесть тысяч лет назад… А сейчас – ничего, о добре и милосердии заговорил. Дай ему ещё пяток тысячелетий, и будет вполне себе сносный бог. Но это всё философия. А жизнь такова, что он отрезал меня от тебя. Больше я не смогу прийти к тебе наяву, только когда ты окончательно дорискуешься. Я больше не смогу тебе помогать. И видеться мы можем только тут и только когда ты спишь. А тебе сейчас опасность грозит больше, чем когда-либо. Давай продумаем, что…
Ладар решительно прикрыл девичьи губы своими.
– Не стоит терять драгоценные минуты сна на всякие глупости! – И поцелуй, долгий и нежный, уничтожил все опасения и страхи, все запреты и оглядки на линии судеб. Волшебство сна зашло в двоих, превратив любые проблемы в нечто зыбкое и иллюзорное, а любовь оттенилась страстью, сняв любые запреты, превратив свидание в нечто неистовое и безумно желанное.
Это возникло мгновенно. Сну не нужно прелюдий. Одежда испарилась, и Ладар почувствовал, как сжимает обнажённое, полное сил тело девушки. Лёгкое, невесомое, оно гибко извивалось, повинуясь усилиям его рук. Он приподнял его, прижал в себе, мечтая сжать, закрыть от всего мира в коконе своих рук. Ноги её раздвинулись, она приникла ещё плотнее, сливаясь с ним в одно целое, становясь одной, неразрывной частью, затрепетала… Он обнял её своими крыльями, чуть приподнял, создавая для неё наиболее удобное положение, мечтая оказаться в ней полностью, ощутить себя внутри этой удивительной девушки целиком… И тут за её спиной распахнулись иные крылья. Чёрные, кожаные, без непонятных, птичьих пёрышек, они плотно спеленали парня поверх его собственных крыльев – так, что он почувствовал вокруг себя горячее тепло, ощутил ток крови внутри своего тела, ощутил огромное, горячее желание, пульсирующее в каждой клеточке своего тела. Никто из людей никогда не мог ощутить подобного. Для этого нужно было ходить по краю жизни и смерти, потерять руки и в боли и крови отрастить новые, для этого нужна была сильная, невероятная любовь за гранью возможного, для этого нужна была Илис, Сети, прекрасная привратница смерти…
– Мой ночной цветок! – только и выдохнул парень, погружаясь в бесконечный водоворот наслаждения.
А Илис сжимала своего любимого всем телом, ощущая его в себе целиком, испытывая огромное, небывалое по силе чувство, испытывая сразу несколько объятий, чувствуя несколько неистовых бурь в себе… Она запоминала каждое мгновение нечаянного сна, столь сладкого и практически невозможного, откладывая воспоминания на всю оставшуюся вечность, но всё же какая-то часть её мозга изучала пространство небытия, всегда готовая среагировать на опасность, защитить любимого, который сумел сделать для неё больше мага, царя, даже больше бога – подарил ей саму себя.
Фесков отряд встретил примерно там, где и ожидал. Когда до развалин старой башни магов оставалось часа три хода, колонну оборотней атаковали гибкие молнии. Они выскочили разом из зарослей, накидываясь на ближайших воинов. Они двигались легко и плавно – и медленно, словно в каком-то странном, зыбком, нереальном сне.
Первые ряды воинов из шеренги даже не шелохнулись: погружённые шаманами в подобие транса, они не реагировали на окружающее. Их мир был вечностью, в которую растянулась ближайшая секунда. Безучастные к окружающему, они пребывали в ней: в ней ехали в сёдлах, в ней держали поводья, готовились к схватке. То, что она уже началась и вокруг них идёт бой, они и не подозревали. Вокруг сверкали клинки, лилась кровь, оборотни бились чётко и рьяно, защищая своих соратников. Фески переключались на них, понемногу оживая, – но слишком медленно. Хитрые двуногие не дали им и шанса. Хищник всегда нападает на ближайшую к нему жертву, особенно если она выглядит ослабевшей и беззащитной. Ехавшие по краям воины не только выглядели, они и были таковыми: без оружия, сонные, они были идеальной добычей. И – идеальной приманкой.
