Ярко-оранжевый разлом, похожий на причудливо исковерканный язык пламени, нашёлся довольно быстро. Судя по прошлым впечатлениям, он находился на постаменте в большом зале, был явно искусственного происхождения… и вокруг него находились толпы хаоситов. Странные создания цвета догорающего костра, самых невероятных форм и расцветок, стояли, сидели, лежали, заполняя весь зал. Они никуда не торопились, не потрясали оружием и вообще не были похожи на живых существ – скорее на орудия убийства, на взведенные арбалеты, готовые в любой момент уничтожить всё на своём пути, стоит лишь поступить команде. Вспомнив готовых наступать оборотней, Аарх содрогнулся: только находящиеся в зале способны были уничтожить, не напрягаясь, небольшую армию. Почему он оказался тут, в последние моменты жизни этого мира? Судьба? Рок? Или какие-то непонятные, заложенные в саму структуру мира ещё Творцом процессы самовосстановления привели сюда его, единственного человека, кто способен попытаться всё исправить?
– Очисти разум. Ничто не должно отвлекать тебя от поставленной перед тобой задачи.
Чей голос всплыл в разуме? Ируга, Илис? А, может, кого-то из сержантов учебки. Многие говорили ему подобное, вот только откуда стойкое ощущение, что это не просто воспоминание? Ладар вздохнул и аккуратно протянул тонкую нить небытия от площадки, на которой лежал, до небольшого тупичка, выходящего в зал с трещиной в центре. Тонкую, невесомую нить, нить, которой на самом деле нет. Небытие – не просто отсутствие всего, даже пространства и времени, а нечто заполненное древней, изначальной силой – той, которую использовал Творец при создании мира и которую каждый носит в своём сердце.
Нить – тонкая, гибкая, невесомая, пролегла сквозь скалы, как через пропасть, надёжно скрепив Аарха и его цель. Вслед за ней полетела вторая, третья… Через какое-то время заныло сердце, холод пустоты начал вымораживать его, лёгкие дёрнулись в последний раз – и остановились.
Ируг, внимательно наблюдавший за замершим воспитанником, вздрогнул и потянул кинжал из ножен. Полоснув по запястью, он приложил окровавленную ладонь на тёмный клинок и шепнул враз побелевшими губами: «Аккуратно, незаметно… помогай».
Нити пришли, откуда не ждали – немного, но сильные и прочные. Почему тёмный клинок расщедрился и стал помогать хозяину, Ладар сообразил не сразу, но, поняв, сердито велел Зверю в клинке вернуть человеку силы, которые у него взял, и принялся изучать крепкий, прочный мост из небытия – не укатанную скоростную дорогу, но тропинку, по которой вполне можно пройти. Набравшись решимости, он шагнул на подрагивающую тропу.
Тело человека, лежащее на скале, начало бледнеть и оплывать, аккуратно погружаясь в землю. И тут полетели стрелы: со скал, со всех сторон, неся смерть тёмными росчерками. Ируг торопливо вскочил, зажимая окровавленную ладонь, и закричал:
– Поднять плетёные щиты, все сюда! Первый и второй отряд – вперёд! Одновременно!
Айяр, небрежно перерубив одну из стрел прямо в воздухе, высокомерно обронил:
– Не стоит пороть горячку. Изменённые ещё далеко, их стрелы на излёте, большого вреда от них не будет. До утра ещё далеко.
– Вред уже есть. – Ируг спокойно достал небольшой метательный клинок и принялся калить его на огне. – Мы постоянно забываем, что тут не обычная война, тут даже не битва богов, всё намного сложней. Вероятности сталкиваются, борясь каждая за свою, единственную версию развития этой Вселенной. В плотной ткани мироздания внезапно появляется трещина, и тогда, когда она уже готова превратиться в разрыв, появляется тот, кто в состоянии её заштопать. Но стоит ему просто попытаться приступить к работе, как случайная, шальная стрела на излёте пробивает ему грудь.
– Что же, всё пропало? Мы проиграли? – К’Кайн, оказавшийся рядом, побледнел и уставился на полупрозрачное тело Аарха, из груди которого торчал чёрный наконечник толстой стрелы.
Ируг ухмыльнулся и, аккуратно просунув руку под невесомое тело, начал пилить древко.
– Эх, не служили вы в штрафбате, не привыкли вычерпывать каждый шанс до донышка… Если бы стрела ударила чуть раньше, он был бы уже мёртв. Чуть позже – тут бы никого не было. Сейчас многое зависит от того, настолько быстро я смогу вытащить стрелу, насколько долго он может терпеть боль и насколько жарко ему придётся там, куда он идёт. К тому же – его может выкинуть с его тропы, если он не удержит концентрации. Вы ещё здесь?
Тут же раздались крики, отряды воинов торопливо устремились к скалам, те немногие, кому не повезло остаться, принялись сооружать навесы от стрел из плетёных щитов, мешков с песком и просто камней не там, где запланировали вначале, а вокруг тела Аарха.
В груди засела боль. Сердце словно проткнули раскалённым прутом и теперь медленно поджаривали, таща при этом куда-то вбок. Тропа теней, словно обычная канатная дорожка над пропастью, ходила ходуном и норовила выскользнуть из-под ног.
– Что пошло не так? В первый раз такого не было!!!
Перед глазами текли круги, к ногам словно привязали чугунные гири. Шаг. Остановка. Ещё шаг. Остановка. Удержаться, схватиться за нити небытия. Тихо урчит зверь из клинка и сам, добровольно делится силой с хозяином. Он не стал домашним, просто боится остаться навеки в этом непонятном не здесь и не сейчас. Это немного, но помогает. Ровно настолько, что можно сделать ещё крохотный шажок. И ещё. И ещё. По тропе тени.
– Бой! – Оория мастерски орудовала своим щитом, огромным, полукруглым, массивным и тяжёлым, словно вышедшим из гномьих кузниц. Всё время, отведённое на отдых, она убирала с него шипы – и ставила вместо них заточенные до остроты бритвы клинки. Предыдущий бой многому научил орчанку, и она разработала свою тактику боя против хаоситов. Тяжёлый щит вращался в её руках, просто перемалывая раскалённые тела на части, разбрызгивая их во все стороны. Привыкшие кичиться собственной неуязвимостью, создания с границ Вселенной впервые за века существования мироздания ощутили себя смертными… и, ощутив, испугались. А яростная амазонка, не сбавляя хода, рвалась вглубь, работая волноломом для своего небольшого отряда. И её силы, её неистовства хватало для того, чтобы наступать там, где совсем недавно отступали. Мастер не только клинка, но и щита, сейчас она была в своей стихии. Рывок, удар, прокрут… летит раскалённая плоть, слышится шипение и тускнеет яркий свет магмы. Толчок, вновь прокрут, и освобождённые лезвия впиваются в тело очередного противника. Рейд начался!
В тёмных подземельях тишина. Айяр скользит меж скользких валунов, как оживший сгусток мрака. Позади, в двадцати шагах, шла основная группа. Хоть и обладающие звериным чутьём и гибкостью, они не могли соперничать с ночным воином.
Легко проскользнуть меж двух сталактитов, повернуть к неприметной пещерке… и с размаху насадить на клинок маленькое тщедушное тельце, на обратном хвате развалив голову второму. Напрячь руки, не позволяя телам упасть на пол – мало ли что звякнет, аккуратно опустить незадачливых часовых на пол и вновь пойти вперёд. Рейд начался!
Стрелы падали всё чаще. Странная порода полулюдей-полуживотных, столь успешно оккупировавшая все горные высоты вокруг, и была выведена для метания стрел. Пожертвовавшие нормальным строением тел ради искусной стрельбы, они выпускали стрелу за стрелой, и частый перестук наконечников о щиты мешал, не давая сосредоточиться. Ируг аккуратно вытащил испачканную в крови руку с зажатым в ней наконечником из-под тела Аарха, отшвырнул осколок кости в сторону и взялся за древко. Тащить нужно было ровно и плавно, самыми кончиками пальцев: кто знает, как отреагирует на лишнюю боль тело, в буквальном смысле размазанное внутри скал? Одна из наиболее удачных стрел пробила плетёный щит, и отлетевшая от наконечника заноза расцарапала щёку. Руки отставного маршала не дрогнули, он продолжал тянуть стрелу столь же аккуратно, но аналитический ум уже прикинул, что эти поделки на скорую руку не выдержат более получаса. Затем или уходить, или погибать тут, создавая для Аарха последний, самый надёжный шит – щит собственных тел. Поторопись, малыш!
