Далее Стимсон заявил собравшимся: «Речь идет не о том, чтобы мы раскрыли секреты, эти секреты неизбежно сами раскроются. Проблема заключается в том, как относиться к секретам, учитывая необходимость обеспечения безопасности в мире»
[1147]. Он пояснил, что техническая информация, необходимая для создания бомбы, – это совершенно не то, что представляют собой научные знания, известные всем физикам-ядерщикам. (Как отметил вступающий в должность военный министр Роберт Паттерсон, у Стимсона не было намерений передать русским секретные технологии создания вооружения, касавшиеся производства атомных бомб в качестве оружия
[1148].)
Согласно записям Коннелли, из восемнадцати участников заседания, в котором принял участие также Вэнивар Буш, директор Бюро научных исследований и развития (для того, чтобы представить взгляды ученых, привлеченных к Манхэттенскому проекту), тринадцать человек поддержали позицию Стимсона: должны быть предприняты шаги по обмену информацией с Россией. Трое высказались за то, чтобы подождать с выполнением этого плана. Четыре участника заседания посчитали данную идею неприемлемой.
Буш проинформировал кабинет министров, что в ближайшие пять лет советская сторона может достичь таких же успехов, «какие обеспечили себе мы к настоящему времени… У нас нет преимущества в знаниях или в активности ученых-физиков»
[1149]. В этой связи он выступил за то, чтобы «предоставить России информацию обо всем, что у нас есть касательно принципов атомной энергии». Дин Ачесон, заместитель госсекретаря, который принимал участие в заседании вместо госсекретаря Джеймса Бирнса, находившегося в Лондоне, высказал мнение, что обмену информацией не было никакой альтернативы: «Нет никакого смысла в том, чтобы выигрывать такого рода гонку, если можно просто не участвовать в этой гонке». Он не мог себе «представить мир, в котором мы бы утаивали военные тайны от наших союзников, особенно от такого великого союзника»
[1150]. Министр финансов Фред М. Винсон не согласился с этим, заявив: «Если мы раскроем эту информацию, то, чтобы быть последовательными, мы должны будет предоставить информацию и обо всех военно-технических аспектах… Пока другие страны не предоставят нам аналогичной информации, такой шаг был бы рискованным… Если мы раскроем секреты об атомной бомбе, тогда нам следует забыть о соответствующей обязательной подготовке армии, военно-морских сил и ВВС»
[1151]. Генеральный прокурор Том С. Кларк, техасец, согласился с Винсоном: «Нам следует иметь при себе эту дубину»
[1152].
В этот момент Трумэн, возможно, удивленный горячностью критики представленного предложения, а возможно, и тем, что участники заседания неверно истолковывали то, что было вынесено на обсуждение, указал собравшимся: «Мы рассматриваем лишь вопрос об обмене научными знаниями, а не о раскрытии промышленных секретов»
[1153]. Министр почт и телеграфа Роберт Ханнеган, политик из штата Миссури и председатель Национального комитета Демократической партии, заявил, что он поддерживает предложение Стимсона. Президент, воодушевившись, отважился высказать предположение, что «отношения между Россией, Великобританией и нами улучшаются. Для достижения прочного мира мы должны поддерживать взаимное доверие»
[1154]. Министр военно-морских сил Джеймс Форрестол указал, что необходимо учитывать две точки зрения: первую – относительно военного аспекта данного вопроса и вторую – в отношении гражданского. Далее он сказал: «Доверие не должно представлять собой улицу с односторонним движением»
[1155]. (В служебной записке, которую он представил президенту на заседании и в которой проявилась его предвзятость, говорилось: «Русские, подобно японцам, по своему складу мышления являются, по существу, восточным народом, и до тех пор, пока у нас не накопится достаточно длительный опыт работы с ними в вопросе соблюдения ими своих обязательств… следует поставить под вопрос необходимость того, чтобы мы добивались понимания с их стороны и симпатии. Мы как-то уже пытались вести себя так в отношении Гитлера».) Следующим выступал министр сельского хозяйства Клинтон Андерсон. Он заявил, что «склонен согласиться с Винсоном… Нам не следует отказываться от владения секретами относительно бомбы». Эйб Фортас, заместитель министра внутренних дел, южанин, на которого Трумэн всегда полагался и который позже будет назначен членом Верховного суда, сделал один из наиболее вдумчивых комментариев: «Если мы будем утаивать секреты, касающиеся атомной бомбы, то мы будет препятствовать промышленному применению атомной энергии… Следует иметь в виду, что когда принципы атомной энергии используются в промышленности, секреты, связанные с атомной бомбой, невозможно хранить длительное время»
[1156]. Вслед за этим министр торговли Генри Уоллес также поддержал Стимсона, задав вопрос, «должны ли мы придерживаться курса на озлобленность, или нам следует идти по широкой дороге мира… Наука не может иметь каких-либо рамок»
[1157]. (Форрестол, демонстрируя свою антипатию к Уоллесу, отметил в своем дневнике, что тот «целиком и полностью, всем сердцем был за то, чтобы передать секреты русским»
[1158].) Вступающий в должность военного министра Роберт Паттерсон также поддерживал позицию Стимсона. Министр труда Льюис Швелленбах, сменивший Фрэнсис Перкинс, также выступил в поддержку Стимсона, как и Филип Флеминг, руководитель Федерального управления общественных работ. Стимсона поддержал и Пол В. Макнатт, председатель Комиссии по рабочей силе в военной промышленности, который отметил, что он согласен с принципом необходимости поддержания своего пороха сухим, «но в этом случае, как ему кажется, мы бы не смогли держать его сухим, поскольку из заявления Буша следует, что русские, в конце концов, должны сравняться с нами в знаниях об атомной энергии»
[1159]. Джон Б. Блэндфорд, администратор Национального управления жилищного строительства, также поддержал идею о необходимости предоставления информации русским, даже не пытаясь получить что-либо взамен. Еще трое участников заседания – Джулиус А. Круг, председатель Комитета военно-промышленного производства, Джон Снайдер, глава Управления по вопросам военной мобилизации и реконверсии, и сенатор от штата Теннесси Кеннет Маккеллар, временный президент Сената, – также согласились со Стимсоном, но выступили за то, чтобы на шесть месяцев отложить принятие какого-либо решения по данному вопросу.
