Герман бросился все отрицать:
— Не было у нас с ней ничего!
Оксана хмыкнула:
— Мне-то можешь не заливать, видела я ваши фотки. Мы с Иркой долго сидели, прошлое вспоминали. Три бутылки красненького уговорили. Вот после третьей она и разоткровенничалась. Тебя ругать стала, об измене твоей всплакнула, дальше она фотографии показала.
— Какие фотографии?
— Да уж такие. Вы там с этой девчонкой основательно сплелись. И не стыдно вам, что за столом полно народу? А еще фон такой романтичный: океан, фонарики, пальмы. Думаешь, Иришке не обидно было все это видеть? А когда видео открыла, где вы в палатке кувыркаетесь, ей вообще башню снесло. Она мне сама признавалась.
В палатке Герман точно ни с кем не кувыркался. Откуда Ирка все это взяла? И откуда узнала о Надин?
— Да как же она могла это увидеть?
— Фотографии ей прислали. И видео.
— Кто прислал?
— Наверное, кто-то из тех, с кем ты в лагере был. Снял и твоей жене прислал.
— Но зачем? — поразился Герман.
Оксана вздохнула:
— Извращенцев и просто сволочей на свете видимо-невидимо. Для таких сделать гадость — сердцу радость. Неспроста поговорка придумана.
— Но я ничем таким ни с Надей, ни с кем-то другим там не занимался. Веришь? Я Иришке верен был все это время.
— А она иначе подумала. А тут еще с ребенком беда случилась.
— С Ваней? А с ним что?
— Не знаешь?
— Не знаю. Хоть ты скажи!
— Заболел он. Температура поднялась. Плачет. Время позднее, Иришка «Скорую» вызвала. Вот и приехал этот Почтарев. Сразу же определил, что у ребенка опасная инфекция, такие в обычных больницах не лечат. В инфекционное надо. Только в инфекционное, как попадешь, не скоро оттуда выберешься. Я лежала, знаю. Это правда. Одни анализы назначат, вторые, третьи. Пока все круги не пройдешь, нипочем не отпустят. А уж если что-то обнаружат, вообще все, считай, что в карантине. Да и контингент там соответствующий, сплошь бомжи и бродяги.
— В детской больнице?
— Думаешь, у бомжей детей не бывает? Такие же, как они, только маленькие. Бомжам тоже размножаться небось охота. А Почтарев этот на Иришку сразу глаз положил. И комплиментов ей наговорил. Хотя Иришке не до комплиментов особо было, за ребенка волновалась, но все равно заметила, что врач на нее запал. Приятно ей было, особенно после твоей выходки.
— Да не было никакой выходки!
— Мне-то все равно, сами с Иркой разберетесь. А я тебе рассказываю, что мне Ира говорила. Словом, Иришка согласилась поехать с этим Почтаревым и сначала очень довольна была, потому что привезли их с Ванечкой в необычную больницу. Представь, там даже бассейн был! Правда, маленький, всего двадцать пять метров, зато с водяными горками и фонтанчиками. А в номере у них даже джакузи имелось.
Герман слушал и не знал, верить или нет.
— Ты не о джакузи рассказывай, а о Ване.
— Ване в больнице быстро полегчало. Уже на следующий день температура спала. Только когда ему процедуры делали, ребенок головой ударился, пришлось даже швы накладывать. И крови много было. Хорошо, что Ирка этого не видела, а то она бы еще пуще разволновалась. А так ей уже чистенького Ванечку принесли, только шрамик небольшой. Но он под волосами, и совсем даже не заметно.
— Безумие какое-то.
— Безумие — молодую жену одну так надолго оставлять! — встала на защиту подруги Оксана. — А еще безумие — на жену все домашние дела перекладывать!
Герман мог бы возразить, что жену он оставил не одну, а с ее драгоценной мамочкой, подругой и ее новым кавалером, то есть с людьми самыми что ни на есть близкими. И насчет домашнего хозяйства у Германа тоже было свое мнение. Он добытчик! Он приносит в дом мамонта. А уж забота супруги — этого мамонта освежевать, приготовить, а потом кастрюли после этого помыть и насухо вытереть.
Вот Оксана никогда его домашними обязанностями не грузила. Правда, ей он и сам всегда был рад помочь. Как-то это легко и естественно у них получалось, а с Иркой всякое дело выходило как из-под палки.
Но ничего этого Герман говорить не стал, а вместо этого сказал:
— Рассказывай, что там у Иришки с этим Почтаревым. Любовники они? Ирина от тебя к Почтареву покатила?
— Может быть. Даже наверное. Хотя они и повздорили, но милые бранятся — только тешатся.
— Адрес его знаешь? Телефон? Хоть что-нибудь?
Но Оксана помотала головой. Герман тоже что-то не мог припомнить, чтобы на сайте «Красоты не для всех» видел фамилию Почтарев. Врачей там было всего несколько, мужчин только трое, и никакого Почтарева среди них не было. И все же Герман был уверен, что его жену с сыном доставили именно в «Красоту не для всех». Пока он носился по зданию, он успел заглянуть в некоторые палаты и поразился тамошним интерьером. Ванные с джакузи там тоже имелись.
И все же Герман совершенно не мог взять в толк, как косметологическая клиника решилась взять на себя смелость и принять больного малыша с подозрением на опасную инфекцию. Пусть даже подозрения не подтвердились, Ванечка быстро пошел на поправку, все равно, как медики из «Красоты не для всех», которых он видел сегодня и которые производили впечатление людей адекватных, не побоялись пустить к себе на территорию заразного пациента? Ванечку!
Ведь он мог заразить всех их випов! Куда бы они потом пошли всем своим дружным коллективом — в тюрьму?
Когда Герман уже выходил от Оксаны, снова позвонила теща. Голос ее звучал неподдельно тревожно.
— Ванечка совсем задыхается. Кашляет и кашляет.
— Температуру мерили?
— Разве с этими вашими электронными градусниками что поймешь! Тридцать пять показывает! Куда дели ртутный, который я вам привезла?
Герман вспомнил, что теща и впрямь привозила термометр, но Ирина его спрятала, сказав, что градусник может разбиться, ртуть окажется на полу и все они отравятся и либо умрут в страшных мучениях, либо получат такие осложнения, что до конца дней уже не оправятся.
Сам Герман, сколько себя помнил, пользовался ртутным термометром и даже несколько раз разбивал его, и ртуть они потом с мамой осторожно собирали на бумажку — и ничего, жив остался. Но Ирину, если уж она вобьет себе что-то в голову, сам черт ее не переубедит. Ртутный градусник она куда-то убрала, и вот теперь как измеришь температуру у Ванечки?
— Сил моих нет слушать, как он кашляет! Это может быть дифтерит! Или коклюш! А может, и скарлатина. Ребенок привит от этих болезней?
— Я не знаю.
— Приезжай сейчас же!
Герман понимал, что от его приезда сыну легче не станет, но послушался. Из-за своей черствости он уже почти потерял жену, не хватало еще потерять сына. Герман очень торопился, в душе надеясь, что к его приезду Ванечка уже будет здоров. Но когда он переступил порог, Ванечка все еще кашлял. И сильно.
