Ехать пришлось на общественном транспорте, потому что его машина осталась возле дома, а возвращаться не хотелось. Но Герман не огорчился, что остался без колес. Несмотря на полученные по настоянию Ирины права, он так и не полюбил крутить баранку. И сейчас он с удовольствием доверился профессиональному водителю. Хорошо, сиди себе, наслаждайся видами из окна. Совсем не то же самое, что самому рулить по пробкам и огрызаться на других водил.
Прощаясь с сыном в больнице, Герман получил от Ванечки в подарок рисунок, который тот успел нарисовать, пока врачи занимались оформлением нового пациента. На маленьком столике лежала бумага и цветные карандаши, которыми могли пользоваться юные пациенты, чтобы отвлечься от больничной обстановки.
Герман чмокнул сына в теплую макушку, поблагодарил и сунул рисунок в карман. А сейчас в дороге делать ему было особенно нечего, он достал бумагу и развернул ее.
— Ух ты! — непроизвольно вырвалось у него.
Рисунок не шел ни в какое сравнение с прежними каракулями Вани. Прежде ребенок насилу мог провести прямую линию, все у него получалось криво и косо. А теперь перед глазами Германа были идеально нарисованные прямые прямоугольники — окошки — и треугольная крыша. Рядом с домом росли деревья, гуляли человечки. Картинка была плотно заполнена таким множеством мелких и четко прописанных деталей, что никак не могла быть нарисована Ваней.
— Наверное, кто-то из старших детей нарисовал, — решил Герман. — А Ванечка просто подобрал чужой рисунок и подарил мне. Добрый мой мальчик.
Снова сложив рисунок, Герман взглянул в окно. До Сестрорецка оставалось всего ничего. Скоро они с Меерсоном встретятся лицом к лицу, и все наконец прояснится. О том, что все не только не прояснится, а еще больше запутается, Герман еще не знал. И хорошо, что не знал. Меньше знаешь, крепче спишь.
Глава 4
Запомнить адрес доктора Герману помогла одна маленькая хитрость, которой он научился еще в детстве. Она основывалась на ассоциациях, в подборе которых Герман путем многолетней практики достиг больших успехов. Если называли улицу, он тут же искал в ее названии какую-нибудь зацепку. К примеру, если проспект Энергетиков, запоминать надо было собственную работу. Если Наставников, Герман запоминал школьного трудовика — наставника по трудовому воспитанию. С цифрами было еще легче. Почти каждое число ассоциировалось с какой-нибудь значимой датой.
Господин Меерсон назвал улицу Лиственную, 45, а что может быть легче для запоминания. Лиственная — это лиственница. А 45 — две лучшие оценки, поставленные рядом.
У школы, в которой учился Герман, кстати говоря на одни четверки и пятерки, росло несколько лиственниц, которые каждую осень желтели и теряли свой наряд, а каждую весну заново обрастали листочками, похожими на мягкие иголки. Словом, Герману не составило никакого труда представить себя самого, бегущего к дому мимо лиственниц и размахивающего табелем, в котором стройными колонками теснились четверки и пятерки.
Настроение у Германа улучшилось, так что, выйдя из маршрутного такси, он даже стал напевать старый мотивчик.
— Где эта улица, где этот дом? — мурлыкал он себе под нос. — Где эта девушка, что я влюблен?
И девушки-то никакой нет. С чего он вдруг вспомнил эту песенку? Не иначе встреча с Оксаной так на него подействовала.
Застройка Сестрорецка, как и в большинстве российских городов, до последнего времени велась без четкого разделения на кварталы богатых и бедных. Только в последние годы появились кварталы относительно зажиточных граждан. Правда, почти всегда они все равно оказывались втиснуты между типовой застройкой или находились на таких выселках, что назвать такие районы элитными не поворачивался язык. Бывали случаи, когда под дорогостоящее жилье застраивали природоохранные зоны, откусывали куски от парков и заповедников, но и это выглядело как-то не комильфо. Вроде и круто, а все равно как поселиться на бочке с порохом, фитиль под которой уже горит. Сменится очередной вороватый чиновник, придет на его место новый и сгонят обитателей незаконно занятых земель с насиженного местечка.
Коттедж под номером сорок пять был как раз одним из таких элитных строений. По улице Лиственной он числился номинально, стоял наособицу, отдельно от других домов. Герману пришлось потратить немало сил, чтобы его найти. Зато найдя, он разинул рот.
Хорошо доктор устроился.
Коттедж доктора Меерсона стоял рядом с симпатичной сосновой рощей. Часть ее деревьев попала в границы участка, а еще часть была вырублена, чтобы освободить место для дома. Размерами и стилистикой дом доктора Меерсона отличался от трогательных старых домишек второй половины прошлого века с обязательными мезонинами, застекленными верандами с ажурными переплетами огромных окон и высоким цокольным этажом.
Домики стояли компактно, не бросались в глаза и выглядели так органично, словно сами выросли среди сосен и валунов. Коттедж доктора Меерсона выглядел совершенно иначе. Сплошь из металла и бетона, низкий и приземистый, с какими-то грубыми угрожающими линиями, наверху он заканчивался странной выпуклой крышей, вызывающей в памяти образ НЛО. Чужеродное и абсолютно неуместное строение.
Все это Герман разглядел сквозь щель в воротах, которые, к его удивлению, были приоткрыты. Почему такой непорядок? Может, хозяева собираются уезжать? Но готовой к отъезду машины во дворе Герман что-то не заметил. Не было видно и суеты, предшествующей сборам. Во дворе было безлюдно и тихо, лишь птички посвистывали в ветвях деревьев. На миг Герману даже стало как-то не по себе. Но он взял себя в руки и, толкнув створку ворот, проник на чужую территорию.
— Есть кто-нибудь?
Герман произнес эту фразу и тут же зажал себе рот. Зачем он выдает себя? А вдруг Ирина, вопреки уверениям Меерсона, все-таки находится в этом доме? Вдруг она не захочет видеть мужа и опять сбежит? Нет, нужно сперва удостовериться, что его жена здесь или что ее здесь нет, и дальше действовать по обстоятельствам.
— Хорошо устроился этот доктор, — прошептал Герман, оглядывая окружающую его роскошь. — Неужели на полировке физиономий можно столько заработать?
Ему казалось это маловероятным. Будь Меерсон хотя бы владельцем клиники — дело другое. Но он всего лишь наемный работник.
— Откуда же тогда столько денег?
Светлане Александровне как-то раз пришло в голову освежить дизайн на принадлежащих ей шести сотках. Ей надоели кусты смородины и клубничные грядки, захотелось «красоты». Недолго думая, теща вызвала ландшафтного дизайнера, который пообещал ей превратить участок в райский уголок экономкласса. Искусственный водоем и фонтанчик прилагались бесплатно в качестве бонуса. Теща пришла в восторг. Но когда милый молодой человек подсчитал примерную стоимость работ, приплюсовав материалы, волосы на голове у тещи встали дыбом.
— Сколько? Ты что здесь у меня строить собрался? Стадион? Планетарий?
Молодой человек мигом забыл о своей вежливости и заорал в ответ, требуя неустойку. Состоялось долгое препирательство, которое закончилось в суде. Теще все-таки пришлось оплатить составление сметы, на которую ушла большая часть накопленных на усовершенствование денег. Ушлую Светлану Александровну уел рядовой дизайнер, подсунув ей на подпись предварительный договор, в котором четко оговаривалось, что составление сметы будет бесплатным лишь в случае подтверждения заказа.
