Глава 12
Ее желание сбылось даже быстрее, чем она ожидала. Стоило Оксане добраться до дома, как уже через несколько минут раздался звонок в дверь. Оксана бросилась открывать, она ожидала увидеть на пороге Гришу с Кузнецовым, но вместо оперативников увидела своего дорогого Германа.
— Это ты! Вернулся! Живой!
Не в силах сдержать нахлынувшие чувства, Оксана бросилась своему другу на шею. Герман раскрыл объятия. И какое-то время они простояли, обнявшись, заново вспоминая тепло и запахи друг друга.
Оксана очнулась первой. Вспомнила, что Герман вообще-то принадлежит другой женщине и что на пороге ее квартиры он возник исключительно из-за поисков жены. И она уже куда более спокойным голосом спросила:
— Где же ты пропадал столько времени?
— Погоди, дай мне сначала чего-нибудь пожевать. Умираю с голоду, внутри все в бараний рог свернулось и ноги дрожат. Если не покормишь, помру прямо тут, у тебя в прихожей.
Оксана поспешила на кухню, где принялась колдовать у плиты. Времени пообедать было еще достаточно. Татьяна Леонидовна ждала Оксану лишь к окончанию рабочего дня, а до него было еще далеко.
Набор продуктов у нее в холодильнике и на полках оказался невелик. Да еще Герман просил поторопиться, сделать ему хоть бутербродов. Но до бутербродов Оксана не опустилась. Она поставила на плиту кастрюлю для макарон, кастрюлю поменьше для фрикаделек, а сама принялась тереть сыр. Резать лук и помидоры поручила Герману. Попутно она рассказывала о том, что ей удалось узнать. Герман внимательно слушал, потихоньку подъедая один помидор за другим и закусывая кольцами репчатого лука.
К тому моменту, когда пора было добавлять в блюдо помидоры, оказалось, что их почти что не осталось. Лука, впрочем, было еще достаточно. И все равно им было вкусно.
Оксане удалось сообразить целых два блюда. Макароны с поджаренными репчатым луком и кусочками ветчины, плюс блюдо по рецепту, доставшемуся ей по наследству от бабушки, под названием «барашки». Они с Германом сидели рядышком и поедали «барашков», кусочки белого хлеба, которые она обмакнула в омлетную смесь, а потом обжарила на сковороде и залила остатком взбитых с молоком и солью яиц. Все это тоже следовало запечь, и они оставались нежными, как и полагается всякому омлету. Все это сверху посыпалось тертым сыром и получалось сущее объедение.
Пока они утоляли голод, Оксана показала Герману фотографии, которые получила от стриптизера. Герману тоже показалось, что Ирина была явно расположена к брюнету на фото.
— Тому, кто ей не нравится, фиг бы она дала Ванечку даже просто за руку подержать. А тут прямо семья!
Герман ничего не стал рассказывать до того момента, пока последний «барашек» не исчез с тарелки и последний кусок ветчины не был подобран вилкой. Оставалось лишь немного макарон, но их Герман великодушно оставил.
— Спасибо, наелся, — пробормотал он.
— Ты не благодари, ты давай рассказывай! Что тебе удалось узнать? Ночью на стоянке возле корпуса «Би» был Почтарев?
— Да.
— А с ним кто?
— Фиг его знает, какой-то его знакомый, я не понял толком. Вроде как они вместе работают. Гена водителем, а Марат — телохранителем.
— А кого они охраняют? Кого возят?
— Какого-то Горемыкина.
— Что? — воскликнула Оксана. — Как ты сказал? Повтори!
— Горемыкин. А чего ты так разволновалась?
— Знакомая фамилия. Я сегодня ее уже слышала.
— И откуда ты этого Георгия Николаевича знаешь?
— Я его и не знаю. А вот твоя жена знает. Правда, не Георгия Николаевича, а какого-то Колю Горемыкина. Она с этим мальчиком вчера вернулась обратно.
И Оксана рассказала про визит полицейских, которые и сообщили ей про Колю Горемыкина.
— А теперь ты говоришь, что Почтарев тоже работает на какого-то Горемыкина. Не может же это быть совпадением?
— Очень странно, — согласился Герман. — Но про Колю Горемыкина эти двое ничего не говорили. Рассуждали про какого-то брата своего босса, который с полгода назад погиб при таинственных обстоятельствах.
— А что за обстоятельства?
— То-то и оно, что никто не знает. Но я так понял, что эти двое сначала работали на старшего брата, а когда он помер, к младшему перешли.
— А почему старший-то умер? Убили его?
— Разные гипотезы строили, кто за его смертью стоит. Даже предположили, что родной брат и завалил. Мол, иначе с чего он столько времени отсутствовал, только месяц назад проявился.
— А еще что про этих Горемыкиных говорили?
— Больше ничего не говорили.
— А про Ирину?
— Ничего.
— А про Ванечку?
— Ни словечка.
— Где же ты пропадал столько времени? Чем занимался?
— Да тут такая история получилась… — замялся Герман. — Ты же, Оксан, помнишь, что я уехал на серебристом микроавтобусе?
— Еще бы!
— Так вот, машина, оказалось, и впрямь принадлежит Почтареву. Его собственность. Так-то он служебной машиной пользуется и к Ирине на служебной приезжал, форсил, пыль ей в глаза пускал дорогой тачкой, а сам до того, как к этому Горемыкину устроиться водителем, извозом промышлял. Перевоз с дачи, на дачу, а микроавтобус у него вместо грузовичка был. Много туда не напихаешь, но кое-что помещалось. Так что крутился как мог. Ну а когда Горемыкин его к себе на работу взял, про грузоперевозки Почтарев забыл, и так у него по деньгам нормально получалось. Машина у него стояла, стояла, а тут он ее продать надумал. Вот мы с ним к покупателю и ездили.
— Куда?
— В Новгород.
— В Нижний?
— Ну, скажешь тоже! В Великий Новгород прокатились, но мне и того хватило. Обратно на электричке добираться пришлось. Да еще на вокзале ждать, пока поезд пойдет.
— То есть Почтарев ночью из клиники покатил прямо в Новгород?
— Сначала он Марата у дома высадил. А потом, да, к клиенту покатил.
— Адрес ты запомнил?
— Чей? Клиента?
— Очень мне нужен этот клиент, — рассердилась Оксана. — Марата адрес!
— А-а-а… дом запомнил. А номер квартиры они при мне не называли. Там большой дом, многоквартирный. Если номер квартиры не знать, фиг этого Марата найдешь.
Оксана вздохнула:
— А потом что было?
— Мы с Почтаревым в Новгород поехали. Он за рулем, а я в багажнике.
— Зачем?
— Что?
— Зачем ты с ним поехал? Почему не остановил? Почему не поговорил с Почтаревым с глазу на глаз? Почему не спросил, где Ирина?
