— Да, там.
Оксану охватил страх. Она понимала, что имеет в виду Герман. Если уж преступники не побоялись напасть на женщину, имеющую высокого покровителя в прокурорских кругах, что им какая-то скромная помощница следователя, за которую они приняли Оксану.
— Но Барби сунулась в корпус «Би» одна, без сопровождения.
— Правильно! Она пришла сама, а тебя туда приведут. Под белы ручки — и отдадут на расправу. Невелика разница, как ты туда попадешь, если в результате вы с Барби окажетесь на соседних койках. Ты не находишь?
Оксана совсем расстроилась. А Герман, подсев к ней, ласково сказал:
— Оксанка, ты не представляешь, как ты мне дорога. Если с тобой что-то случится, я никогда себе этого не прощу.
— Но что же делать? Как иначе нам разобраться в этой истории? Все концы ведут в этот корпус «Би».
— Я пойду с вами! — повторил Герман. — Представишь меня как своего начальника. Насколько я понимаю, эта тетка не семи пядей во лбу, если держаться уверенно, она поверит.
Оксана не стала спорить. Ей и самой было боязно идти в корпус «Би» одной. Это место было овеяно таким зловещим ореолом, что Оксана была даже благодарна Герману за его упрямство. Все-таки хорошо, когда у тебя такой верный и надежный друг. И какая дуреха эта Ирка, предпочла Герману какого-то Почтарева, да еще неизвестно, к кому он испытывает интерес — то ли к ней, то ли к ее ребенку, то ли вообще непонятно к чему.
— Герман, а у тебя случайно нет знакомых в ГИБДД?
— Случайно есть.
— Правда?
Герман кивнул:
— Ага. Вовка Гусев. В школе вместе учились. Ну и после школы не потерялись. У него жена в ГИБДД служит. Лейтенант, кажется. Или уже старший. А тебе зачем?
— Пока есть время, может, поищем Почтарева по номеру его машины? Мы же его знаем.
Герман идею одобрил. Тут же позвонил Вовке Гусеву и пожаловался, что его подрезал какой-то наглец на микроавтобусе, помял бочину, бампер и начисто снес зеркало.
— Хочу с этим гадом по душам потолковать. Нет, тебе со мной ездить не надо, а вот адресок его хорошо было бы получить. У тебя же Светка все еще в ГИБДД?
— Капитана в прошлом месяце дали, — не упустил возможности Гусев похвастаться успехами жены. — Номер-то записал?
— Естественно!
Не прошло и четверти часа, как Герман с Оксаной стали обладателями адреса Почтарева, а также номера его сотового телефона. К счастью, микроавтобус был зарегистрирован на самого Почтарева, так что друзья узнали про него еще немало интересного. За всю жизнь за Почтаревым числилось лишь две машины. «Шестерка» классика, купленная еще в 2008 году, сразу же после получения прав. И минивэн «Фольксваген», купленный взамен сданной в утиль «шестерки» три года назад.
«Шестерка» и на момент покупки была уже далеко не девочка, так что можно себе представить, во что машина превратилась за те годы, что ею владел Почтарев.
Однако на протяжении почти шести лет Почтарев никаких других машин не приобретал. То ли дела его были совсем плохи, то ли ездил на других машинах, но по доверенности.
А вот три года назад произошла покупка новой машины. «Фольксваген». Европейской сборки. Да еще всего трехлетка — мечта, а не машина. Такая будет пахать и пахать.
И тем не менее сегодня Почтарев избавился от этой машины, перепродав микроавтобус некоему Павлу Семеновичу Лошкареву, жителю Великого Новгорода.
Оксана подсчитала. Три года Почтарев владел своим минивэном, два с половиной года работает у братьев Горемыкиных — старшего и младшего, пользуется их машинами, а собственный минивэн держит на приколе.
— А когда же он тогда на своем микроавтобусе извозом успел позаниматься?
— Не знаю, — пожал плечами Герман. — Может, и полгода такой работы ему адом показались?
Одно было ясно, что намеченная Почтаревым сделка, ради которой он поехал в другой город, все-таки состоялась. И Почтарев оказался безлошадным.
— Раз машины у него теперь нет, наверняка дома сидит, — оптимистично решил Герман. — Поедем навестим.
Однако по адресу регистрации их поджидал неприятный сюрприз. Сначала все шло хорошо. И дом быстро нашелся, и в квартире кто-то был, о чем свидетельствовал разноголосый шум, доносящийся из-за двери. Это оказалась двухкомнатная квартира стандартной планировки в таком же стандартном панельном доме конца восьмидесятых годов. Возводимые в ту пору дома не отличались ни красотой, ни комфортностью. Да еще за истекшие десятилетия они порядком обветшали, так что производили жалкое впечатление.
Квартира, в которую попали друзья, выглядела странно. В двух комнатах проживало два многодетных семейства, да еще конфликтовавших друг с другом. Когда кто-то из детей открыл входную дверь, из кухни доносились звуки настоящей баталии. Гремела падающая посуда, раздавались громкие женские голоса.
Четверо детишек разного возраста и пола выстроились у двери, с любопытством глядя на чужаков и не обращая ровным счетом никакого внимания на двух мужчин, которые как раз в этот момент сцепились на грязном линолеуме у них за спиной. Видимо, это зрелище для детей было не в новинку, давно им наскучило, зато появление Германа с Оксаной казалось им более увлекательным. Впрочем, и сами мужики хоть и мутузили друг друга, но делали это довольно вяло, без интереса.
— Папа, папа, к нам гости!
Открывший дверь мальчик подскочил к отцу. Другой шкет закричал своему:
— Батя! Кончай мочилово! Из жилобмена приперлись!
Мужики отпустили друг друга и повернулись к сыщикам. Морды у обоих были расквашены, но их это, похоже, не беспокоило. Из кухни выглянули и любопытные женские лица. Обе тетки были растрепанными и красными, одежда их была в беспорядке. Вне всяких сомнений, они выясняли отношения не только словесной дуэлью.
— Вы к нам? Здравствуйте.
Мужики и дети поздоровались следом за хозяйками.
Но вся приветливость разом слетела, стоило друзьям заикнуться о Геннадии Почтареве. Все хором заорали:
— Не будет тут ни Генки, ни его сестрицы, покуда хоть один из нас жив!
Объединенные ненавистью к Почтареву и его сестре, они даже забыли про свою междоусобицу и встали плечом к плечу.
— Не пустим!
Их лица сделались такие зверские, что было ясно, сунешься, ноги не унесешь.
— Позвольте, но ведь Геннадий Почтарев тут прописан?
— И чего? Он тети Томы муж. А у нее никаких прав на эту квартиру не было.
— Она тут только прописана была.
— Не имела права еще и мужа своего прописывать.
— Квартиру эту наша бабушка получала! А тетя Тома замуж за дедушку выскочила, потому что рассчитывала, что он концы скоро отдаст.
— Он и помер. А тетя Тома снова замуж вышла, за Почтарева этого. Небось надеялась, вместе с ним всю квартирку себе оттяпать.
