— Не беспокойтесь, убьют в сценарии. Пропишут, что Максимилиана прикончил его давний враг — оборотень Кром, тот, которого Владик играет. И все, через две недели поклонницы его забудут! Поплачут и забудут. А главную роль отдадут Кириллу. Он отличный актер, и давно пора дать ему показать себя. А то он все время в тени Макса…
— Думаю, это достойный выбор! — Я покривила душой, но лицо Сони озарилось улыбкой.
— А у Максима есть личная жизнь? — забросила я пробный шар. Соня находилась в хорошем настроении, к тому же я стала практически своим человеком в съемочной группе… Именно на это я и рассчитывала. Моя собеседница ответила легко и без раздумий:
— Совсем недавно Макс расстался с Аленой. А до того они все четыре сезона были вместе.
Я поблагодарила Соню, дождалась, когда она скроется в своем номере, и только потом постучала в комнату Алены Барановой. Держись, вампирша Амелия.
Алена встретила меня крайне нелюбезно. Она куталась в пушистый халат, надетый поверх голубой пижамы. Лицо без косметики казалось блеклым и очень усталым.
— Что случилось? — хрипло спросила она. — Что вам нужно?
Я вошла в номер, оттеснив хозяйку. Алена слегка растерялась, попятилась, но быстро взяла себя в руки и перешла в наступление:
— Да кто вы такая? Что вы себе позволяете? Я Каменецкому пожалуюсь!
В голосе Алены зазвучали визгливые нотки, и неожиданно прорезался характерный акцент.
— О! — обрадовалась я. — Вы откуда, Алена? Харьков?
Она схватила телефон и принялась тыкать в экран длинным серебристым ногтем. Очевидно, номер Каменецкого не был забит в памяти ее телефона, из чего я сделала вывод: Алена Баранова в этой компании — фигура второго ряда.
Я уселась в кресло и любезно улыбнулась:
— Звоните, Алена, звоните. Кстати, именно Станислав Сергеевич и нанял меня для защиты и охраны Максима Ионова. Думаю, ему будет очень интересно, когда… нет, если я поделюсь с ним своими соображениями.
Она медленно положила телефон и опустилась в кресло напротив.
— Какими еще соображениями?
Рыбка клюнула.
— Например, о том, что случилось сегодня на площадке, — я пожала плечами.
— А что случилось? Этот придурок Макс сиганул в дыру. Если бы не вы, расколошматился бы в лепеху. Кстати, это было круто. В смысле — ваш полет в стратосферу. Я такого даже у каскадеров не видала, — решила мне польстить Баранова.
— Благодарю, — кивнула я. Мне понравилось, что с нее так быстро слетел напускной лоск. Алена нервничает, значит, ей есть что скрывать. И это только подтверждает, что я на верном пути.
— Сегодня, когда вы закричали… Скажите, Алена, вы сделали это нарочно?
Актриса достала смятую пачку сигарет и жадно закурила. С каждой затяжкой к ней возвращалась уверенность.
— Я что, похожа на дуру? — задала она встречный вопрос. — Вот так вот возьму и сознаюсь?
— Нет, Алена, — усмехнулась я, — на дуру вы не похожи. Зато похожи на брошенную и обиженную женщину. Четыре года близких отношений — это вам не кот чихнул.
Она не улыбнулась. Курила, глубоко и некрасиво затягиваясь. Пряди платиновых волос обвисли, точно пакля. Я заметила морщинки у ее глаз. Сколько же ей лет? Без косметики стало ясно, что она гораздо старше своих партнеров по сериалу.
Алена правильно истолковала мой взгляд и зло сказала:
— Мне тридцать один. И для меня все очень серьезно. Этот проект — мой единственный и последний шанс пробиться, ясно вам? Единственный за десять лет.
Я удивленно уставилась на нее:
— Это что, так сложно? Пробиться в кино?
— Да! — выкрикнула она. — Это сложно, мерзко, трудно, голодно и безденежно! Я приехала в Москву ровно десять лет назад. Только после училища. На курсе я была самая талантливая и самая красивая. Думала, вот-вот буду сниматься у Феди Бондарчука…
— И что случилось?
— То, что обычно случается с провинциальными дурехами, — светло улыбнулась Алена. — То один, то другой мужик, близкий к миру кино, обещал «посодействовать». А всего-то надо было пару раз с ним перепихнуться. Мелочь какая. А потом вдруг что-то срывалось. И телефон переставал отвечать. Потом появлялся следующий режиссер или продюсер. Потом настал черед звукорежиссеров, потом осветителей… И так десять лет.
Да, терпения и упорства этой девушке не занимать.
— А потом вы познакомились с Максимом? — догадалась я.
— Точно. Он как раз развязался с Каменецким, — Алена покосилась на меня, но я только кивнула. — Точнее, Станислав Сергеевич развязался с ним. Он ведь любит все новое, и дольше пары месяцев у него никто не задерживается.
Алена загасила сигарету так яростно, будто хотела расколоть пепельницу, и немедленно закурила новую. Тонкая сигаретка не могла противостоять такому напору эмоций — Алена высадила ее в две затяжки.
— Сначала Макс меня не впечатлил, — пустилась откровенничать она. — Вообще-то мы познакомились давно, лет шесть назад. Макс тогда только приехал из своего Апальевска. Красивый пацан, но чистый Маугли. Ни ступить, ни повернуться, ни слова сказать правильно не умел. Это потом уже Каменецкий из него что-то приличное сляпал, чтобы не стыдно было публике показать. Мы с Максом снимали квартиры по соседству, в одном клоповнике в Южном Бутове. Сигареты друг у дружки стреляли, помню. Макс в «Крошке-картошке» работал, а я в колл-центре по ночам подрабатывала, а днем по кастингам бегала.
Я сочувственно взглянула на актрису, которая крепко, по-мужски затянулась в последний раз и раздавила очередной окурок в пепельнице. Алена покосилась на меня и довольно нелюбезно спросила:
— Выпить хочешь?
Я как-то не заметила, когда это мы успели перейти на «ты», да и употреблять спиртное у меня не было ни малейшего желания. Но, опасаясь нарушить хрупкое равновесие и сбить налаженный контакт, я кивнула. Алена нырнула в чемоданчик (поддельный «Луи Вуиттон») и извлекла плоскую бутылочку бренди. Набулькала в гостиничные стаканы и жадно припала к своей порции. Я из вежливости пригубила и принялась крутить стакан в руках — так будет меньше заметно, что я не пью. Алена щедро повторила.
— Думаете, я алкоголичка, да? — криво усмехнулась блондинка.
— Алена, я ничего не думаю по этому поводу, — мягко ответила я. — Меня интересует только одно — ваши отношения с Максимом.
— Когда Каменецкий вышвыривает из своей койки очередного блондинчика, он дает ему щедрый бонус, — хрипло проговорила Алена, — типа отступного. Вот так Максик получил эту роль. Как актер он, строго между нами, дерьмо полное. Как бы Каменецкий ни старался…
— А он старался?
— Еще как! — хохотнула она. — Пигмалион, блин. Это кино такое, с Одри Хепберн, знаете? Оплатил Максу актерскую школу, квартиру снял. Нанял ему логопеда, представляете? Чтобы дефекты речи исправить. Но все без толку. Из свиньи иноходца не сделать.
