— А вот это, — вступила я в разговор, — предстоит выяснить полиции.
Реакция его меня поразила. Юноша с минуту таращился на доктора, потом в его глазах что-то промелькнуло, точно большая темная рыбина прошла на глубине, прошла и пропала. Максим взял себя в руки и уже почти спокойно произнес:
— Никакой полиции. Это лишнее.
— Лишнее? — пришла моя очередь выйти из себя. — Максим, вы отдаете себя отчет, что произошло? Вас пытались убить! Вы остались живы только чудом!
О своем скромном вкладе в это чудо я решила не упоминать.
— Я сам найду этого гада и сам с ним рассчитаюсь, — тоном Клинта Иствуда, героя вестернов, проговорил Ионов.
Я с сомнением взглянула на него. Вряд ли у парня хватит интеллекта вести дуэль с таинственным отравителем. Я ведь не вечно буду рядом — совсем скоро съемочная группа покинет наш город, и у убийцы будут развязаны руки.
Или Максим знает, кто подкладывал ему отравленное печенье, и поэтому так спокоен и уверен в себе?
— Вы совершаете ошибку, — попыталась я воззвать к его разуму.
Но Макс довольно грубо меня оборвал:
— Не лезьте не в свое дело. Я сам решу, когда обращаться к ментам. Станислав Сергеевич нанял вас меня охранять, вот и охраняйте.
Я подавила недостойное профессионала желание ответить наглецу: «Йес, сэр!» — и просто молча кивнула. Агеев проводил нас до двери.
Я усадила Максима в подъехавшее такси и устроилась рядом. Всю дорогу до гостиницы я рассматривала точеный профиль юноши и размышляла, кто же наш таинственный убийца.
Кто мог желать актеру зла — в данных обстоятельствах явно неверная постановка вопроса. Желающих можно было в очередь выстраивать. Ионова терпеть не могли все, от Венедиктова до последнего осветителя.
Нет, вопрос нужно задать по-другому. У кого хватило бы хладнокровия методично, на протяжении нескольких месяцев травить Максима?
Если подойти к делу так, круг подозреваемых резко сужается. Да, гримерша Леночка люто ненавидит капризную звезду, но вряд ли у нее была возможность подсунуть Максу отравленное печенье.
Скорее всего, виновного надо искать в ближайшем окружении Макса. Среди тех, кто делил с ним номера в гостинице, кто мог приехать к нему домой в Москве, у кого был доступ в его гримерную на съемочной площадке.
Я смотрела на Макса, но не видела его. Перед глазами проплывали лица, ставшие знакомыми за последние дни. Алена Баранова? Она несколько лет была (или считалась) девушкой Макса. У нее был доступ в его квартиру, и, конечно, в любое время дня и ночи она могла подложить что угодно. Но медленное отравление началось раньше, чем случилась их драматическая размолвка. День рождения Натэллы отмечали два месяца назад, это я уже выяснила.
Тогда кто? Кирилл Кулагин? Макса он не любит, но особой ненависти я в его речах не заметила. Этот сплетник не любит не только Максима, он о каждом готов сообщить что-то пикантное. Если он способен на добрые чувства, то разве что к Алене.
Владик Малеев? Не знаю, я недостаточно с ним знакома. Макс ему не соперник; даже если Ионов исчезнет из проекта, Малееву его роль точно не отдадут. С такой-то физиономией…
Кандидатуру Натэллы я даже не рассматриваю. Зачем ей это? Ее интересует одно — закончить проект любой ценой. Макс ей нужен, да что там — просто необходим, и до тех пор, пока идут съемки, его персона неприкосновенна.
Венедиктов был у меня подозреваемым номер один. Максима он терпеть не может, работу свою ненавидит. Если бы проект свернули, думаю, он даже обрадовался бы. Но убивать Венедиктову нет никакого резона. Если ему так не нравится Максим, он мог просто заменить его.
Сценаристы братья Коган?
Каменецкий? Продюсера и актера когда-то связывали близкие отношения. Если Максим вздумал шантажировать Станислава Сергеевича… Да, юноша достаточно глуп для этого. Но ведь, если верить слухам, таких как Ионов, у Каменецкого на пятачок пучок. Репутация у этого денди известно какая, здесь никого давно ничем не удивишь. Да и у продюсера имеется масса способов устранить кого угодно быстро и чисто, а не затевать возню с отравленным печеньем.
Нет, во всем этом чувствуется что-то такое женское. Изощренная месть, растянутая во времени.
Помреж Соня? Она каждый день общается с Ионовым, часто приносит ему кофе. Возможность отравить печенье у нее была и в Москве, и здесь. Но ради чего? Неужели она тоже из соблазненных и покинутых девиц? Что-то не похоже. Соня влюблена в Кирилла Кулагина, это точно.
Кто же? Кто?
По приезде в «Стольный град» мы с Максимом сразу поднялись в его номер. Вскоре туда пожаловало все руководство группы: Каменецкий, бодрый и подтянутый, Венедиктов, желтый и сгорбленный, как всегда, и Натэлла с сигареткой в углу рта.
Все сердечно поприветствовали юношу и осторожно поинтересовались, готов ли он приступить к работе немедленно. Я вопросительно посмотрела на Макса. Сейчас был самый подходящий момент, чтобы сообщить, что его методично травят. Но Максим едва заметно покачал головой, и я промолчала. Наверное, буду жалеть об этом до конца своих дней.
Максим заверил, что чувствует себя великолепно и может сниматься хоть сегодня. Каменецкий одобрительно кивнул, а Натэлла просияла и кинулась распоряжаться. Вскоре микроавтобус с актерами и автобус с остальными членами группы отъехал от гостиницы.
День был чудесный, солнечный и ясный, в воздухе пахло весной. Мой город, обычно такой чумазый и неухоженный в марте, выглядел почти красивым. Максим с интересом смотрел в окно. Сегодня он выглядел куда лучше, чем вчера или позавчера, и его реакции были реакциями обычного здорового человека.
Это было бы, конечно, замечательно, если бы не одно но. Сколько времени понадобится убийце, чтобы сменить стратегию? Когда он или она поймет, что номер со спорыньей не прошел, что мешает ему или ей схватиться за пистолет или нож или организовать очередной несчастный случай?
Сейчас у Максима два преимущества. Первое — рядом с ним я. И второе — убийца не знает, что фокус с вытяжкой из спорыньи раскрыт. Можно попытаться поймать его, если он еще раз воспользуется этим видом оружия.
Всю дорогу до Громакова я наставляла своего подопечного. Вначале Максим не хотел меня слушать. Пришлось надавить и предъявить ультиматум: или он прислушивается к моим рекомендациям, или я немедленно сообщаю обо всем Каменецкому. В конце концов Макс пошел на попятный.
— Договариваемся так. С этой минуты я постоянно буду находиться рядом. Неудобства придется потерпеть. Ты не будешь есть или пить ничего из того, что дадут другие, и не важно, кто это будет. Будешь брать еду только из моих рук и пить воду из купленных мной бутылок. Никаких лекарств. Если заболит голова или возникнут еще какие-то проблемы, немедленно говори мне. В гостинице не подходи к окнам. На площадке я тоже буду рядом. Никаких трюков, пусть их каскадеры делают. Если кто-то вдруг позвонит и попытается выманить тебя в уединенное место, не вздумай идти. Обо всех звонках и вообще обо всем необычном немедленно сообщай мне.
