Я поднесла руку к звонку, но нажать кнопочку не успела. Дверь распахнулась, и прямо под ноги мне вылетел молодой человек в той степени одетости, которая раньше именовалась «неглиже». Я невольно отступила на шаг и разинула рот. К такому я точно не была готова. Вот если бы из-за двери вдруг начали стрелять, я бы точно знала, что мне делать. А так…
— Котяра поганый! Кастрировать тебя мало! — заорал высокий женский голос, и вслед юноше вылетели скрученные в узел вещи.
Молодой человек схватил их и прижал к груди.
— Кошелка старая! — обиженно тявкнул красавчик и тут обнаружил, что рукава рубашки и штанины брюк связаны узлами. Он растерянно заморгал, а женщина разразилась демоническим смехом — я даже поежилась — и захлопнула дверь.
Молодой человек адресовал двери монолог, который никто бы не отважился повторить при детях.
Дверь снова распахнулась — юноша скорчился на ступеньках, а я отступила еще на шаг. Кто знает, что следующим вылетит из квартиры? Набор кухонных ножей? Кипящее масло?
Но женщина уже потеряла к красавчику всякий интерес и уставилась на меня. Неожиданно махнула мне рукой:
— Заходите же! Не стойте столбом!
Недоумевая, я переступила порог. Напоследок оглянулась через плечо. Молодой красавец сидел на ступеньках и терпеливо развязывал штанины.
Хозяйка захлопнула дверь за моей спиной и дважды повернула ключ в замке. Потом прошла в комнату, очень светлую после темноватой прихожей, остановилась, скрестив руки на груди, и уставилась на меня. Я тоже внимательно разглядывала мать Макса.
Что ж, теперь я знаю, от кого Ионов получил приятную внешность: дама была на редкость привлекательна. Даже сейчас, утром, дома, в халате, после ссоры с молодым любовником, Елена Евгеньевна была дивно хороша. Высокая, почти с меня ростом, в отличной форме, ухоженная дама слегка за сорок. Вдобавок дама была из тех, кому бурные страсти придают вкуса к жизни. Щеки разрумянились, синие глаза блестели, высокая грудь бурно вздымалась. Ногой в шелковой домашней туфельке дама притопнула по полу и нетерпеливо сказала:
— Вас ведь прислало агентство? Так начинайте!
И указала на осколки сервиза, хрустевшие под ногами. Видимо, сервиз не пережил выяснения отношений между хозяйкой и ее молодым другом.
Я покачала головой:
— Елена Евгеньевна, мы можем поговорить?
Симоненко отступила на шаг и скомкала отвороты шелкового халата.
— Да, теперь я вижу — вы не из агентства, — пробормотала женщина, вглядываясь в мое лицо. — Кто вы? Что вам нужно? Я позову охрану! Туся, звони на пульт!
— Не нужно! — Я подняла руки успокаивающим жестом и продемонстрировала пустые ладони. — Я не причиню вам вреда. Просто хочу задать вам несколько вопросов.
Симоненко с минуту смотрела на меня, полуоткрыв рот, потом решила сменить тактику:
— Послушайте, я уже рассказал полиции все, что знала… точнее, что ничего не знала о делах моего сына. Я не видела его много лет. Точнее, с того дня в роддоме… Оставьте меня в покое!
Елена Евгеньевна запрокинула голову, точно актриса, но эмоции были подлинными — дама действительно боялась и устала бояться. И устала ждать, когда же все это кончится…
Симоненко вдруг с подозрением вгляделась в мое лицо:
— Вы не из полиции, верно? Если вы из полиции, я хочу видеть ваше удостоверение. А если нет, убирайтесь!
— Успокойтесь, — довольно жестко сказала я. — Конечно, я не из полиции. Полиция не стала бы заявляться к вам домой, вызвали бы вас к следователю, и все дела. Я приехала из города Тарасова.
— Никогда в жизни не была ни в каком Тарасове! — передернула плечами Елена. — Я всю жизнь прожила в Москве.
— Верно, — кивнула я, — но ведь родились вы не в Москве. Вы приехали в столицу из города Рыбинска в тысяча девятьсот восемьдесят девятом году. Вам только что исполнилось семнадцать, вы закончили ПТУ по специальности «технолог хлебопекарного производства».
— Откуда вы все это знаете? — взвизгнула женщина. — Вы собирали информацию обо мне?! Кто вы?
— Мы можем присесть? Разговор будет долгим… Впрочем, все зависит от вас.
Симоненко обвела взглядом стильную гостиную, которую портили только остатки разбитого сервиза на полу. Елена Евгеньевна смерила меня быстрым взглядом и светским тоном предложила:
— Давайте пройдем туда, где нам будет удобнее. А моя домработница пока все тут уберет. — Симоненко извиняюще улыбнулась и указала на сервиз. — Поссорилась с другом. Знаете, как это бывает…
— Не имею ни малейшего понятия, — вежливо ответила я.
— Все они одинаковые, эти жиголо… Только деньги на уме. Как пчелы собирают мед, и больше ничего их не интересует, так эти молодые люди тянутся к деньгам. А если женщина с характером и пытается возражать… — Дама передернула плечами, и я поняла, что этот красавчик не первый, которого она вышвырнула из своей роскошной квартиры, точно нашкодившего кота.
— Так что? Пройдем в кабинет?
В недрах квартиры мне послышался какой-то шорох.
— Вы не одна? — поинтересовалась я, глядя на закрытую дверь.
— Это домработница, — поморщилась Симоненко, — не обращайте внимания. Я жду уборщицу из клинингового агентства…
Я придвинула стул и демонстративно уселась.
— Думаю, мы будем беседовать здесь. Тут достаточно удобно.
Елена Евгеньевна едва заметно поморщилась, но все же послушно опустилась на стул напротив меня:
— Как хотите. Вы еще не сказали, кто вы и откуда. Приехали из Тарасова?
— Да, если помните, это тот самый город, где убили вашего сына Максима. — Я намеренно начала разговор жестко. У меня не было времени на то, чтобы терпеть всяческие увертки, капризы и прочее. — А я тот самый человек, который присутствовал при этом.
Елена Евгеньевна скомкала на груди шелк халата и испуганно спросила:
— Вы приехали, чтобы рассказать мне, как это случилось? — похлопала густыми ресницами и тоненьким голосом закончила: — Но я не хочу ничего знать! Я была совершенно чужим человеком для Максима. Как и он для меня. Мы даже никогда не виделись… не считая двух дней в роддоме.
— А вот тут вы лжете, уважаемая Елена Евгеньевна! — Я откинулась на спинку стула и улыбнулась. — Давайте начнем с самого начала.
— Давайте, — испуганно пробормотала Симоненко. С нее прямо на глазах слетали властность, апломб и прочие качества, жизненно необходимые деловой женщине. Это мне чрезвычайно не понравилось. Неужели я ошиблась? Неужели мадам Симоненко ни при чем в этой истории?
Но отступать было поздно — не для того я явилась в Москву, поэтому глубоко вздохнула, как перед прыжком с высоты, и проговорила:
— Мы остановились на том, как вы приехали в столицу с дипломом технолога. Вы поселились в общежитии. Вероятно, познакомились с молодым человеком, случайно забеременели, после чего он вас бросил.
