Наконец подруги выбрались на твердую почву. И принялись озабоченно озираться по сторонам. К этому времени уже совсем почти стемнело. Но в поселке еще никто не спал. Всюду горели красивые фонари и фонарики, гирлянды и шутихи. А с участков доносился шум голосов и запах жарящегося на огне мяса. Барбекю или шашлык. Поселок жил своей обычной вечерней жизнью. Обеспеченные люди и их семьи собирались вместе, чтобы отметить еще один приятно прожитый день.
И Кира неожиданно ощутила нечто вроде зависти. Нет, не к тому, что эти люди жили в каменных четырехэтажных домах под нарядными черепичными крышами и с безупречно гладкими стенами. Не к тому, что их дома располагались всего в сотне метров от морского побережья, и даже не к тому, что они могли позволить себе купить или построить дом в таком дорогом месте. Вовсе не это волновало Киру.
– Просто мне хочется, чтобы у меня тоже были муж и семья, с которыми я могла бы вот так же посидеть вечерком.
– Не торопись заглядывать в чужие окна, – произнесла Леся, которая в это время внимательно изучала рекомендации, которые дал шофер Пешкова. – И уж тем более не завидуй. Как говорят, в каждой избушке свои погремушки.
– Даже если эта избушка больше походит на дворец?
Но Леся не дала втянуть себя в философскую дискуссию.
– Вот тут написано, что нам нужен дом под сине-зеленой черепичной крышей. Ты такой видишь?
Кира наконец отвлеклась от своих мыслей. И радостно воскликнула:
– Да, вон он, пестренький!
Крыша, которая была набрана из черепицы двух цветов, и в самом деле выглядела пестрой. Стены дома были выкрашены очень светлой краской. А углы были облицованы декоративными кирпичиками густого темно-зеленого цвета.
– Красиво! – одобрила Леся. – Мне нравится.
Этот дом был самым высоким в поселке, с окнами, разбросанными в хаотическом беспорядке. Так что снаружи этажность с трудом поддавалась подсчету. Но, так или иначе, в нем было не меньше четырех этажей. И этот домик стоял на крохотном участке. От силы десять соток.
– Верх идиотизма – строить огромный дом на таком маленьком клочке земли!
– Тут все так строят, – заметила Леся. – Наверное, земля очень дорогая.
– Еще бы! И чем это лучше обычного садоводства с их шестью сотками? Тут дома такие огромные, что от этого кажется еще тесней. И зачем людям такое кучное соседство? Ведь как в курятнике, честное слово! Нет, ты мне скажи, чем это лучше?
– Осенью можно ходить в туалет, не выходя из теплого дома.
– Разве что это, – согласилась с ней Кира.
Участок, куда стремились подруги, был не огорожен. И к дому вела выложенная плиткой миленькая дорожка, все в той же любезной сердцу хозяина цветовой гамме. Такими же были скамеечки и зонт с летней садовой мебелью.
Подойдя к дому, подруги позвонили.
– Кто?
– Мы! – не растерялись девушки.
– Проходите!
Голос, пригласивший их в дом, был какой-то неопределенный – ни мужской, ни женский. Подруги вошли и с любопытством принялись озираться в поисках живой души. К их удивлению, вокруг было совершенно пусто. В буквальном смысле этого слова. В холле никакой мебели, на полу не лежали ковры, стены не украшала ни единая безделушка или картинка. Про окна и говорить не приходилось, они стояли голые, даже без хиленького тюля.
– Эй! – подала голос Кира. – Вы где?
– Явились наконец! – раздался все тот же голос. – А мужики где?
Подруги подняли головы и увидели на лестничной площадке женщину. Вернее, нечто женского рода. Потому что назвать женщиной эту глыбу мяса не повернулся бы язык даже у самого записного льстеца.
– Мужики, говорю, где? – грозно повторила женщина свой вопрос, и девушки затрепетали.
Вишь, как ее прихватило! Мужиков ей подавай. Да не одного, а несколько. Впрочем, оно и понятно, чтобы с такой глыбой управиться, поди, и роты солдат будет мало. Женщина тем временем устремила страждущий взгляд на дверь, словно ожидая, что оттуда появится толпа мужчин. Да где же их взять? У подруг вон у самих уже сколько времени никого не было. Сейчас кто-то появился, так ведь еще ничего не ясно. И потом, как долго они этого ждали! А этой сразу подавай! Умная какая!
– Девки, – продолжала бушевать странная женщина. – Вы чего онемели-то? Мужиков-то зовите в дом! Пора уже! У меня времени в обрез!
Терпение Киры наконец лопнуло.
– Знаете что! – воскликнула она. – Сами ищите себе подходящего мужчину! А мы своими делиться не намерены!
– Чего? – разинула рот бабища. – Вы чего тут комедию мне ломаете? Грузчики, говорю, где?
– Ой! – смутилась Кира. – Простите! Мы не поняли, о чем вы толкуете.
Женщина всплеснула руками. Звук получился примерно такой, как если бы в воздухе столкнулись два сосновых бревна.
– С ума сойти! Чего тут не понять? И дебил бы уже двадцать раз понял, а эти стоят и глазами хлопают! У меня вещами весь третий этаж забит. А вы все тут рожи мне корчите! Зовите грузчиков, пусть начинают вещи вниз перетаскивать!
– Простите, но мы к вам совсем по другому вопросу.
– Мы по поводу доктора Пешкова. Вы знаете, что его убили?
Женщина изменилась в лице. Теперь она никого не могла напугать. В ней появилось что-то жалкое. И она вроде бы даже как-то сдулась и уменьшилась в размерах.
– Когда? – прошептала она. – Как?
– А вы не знали? Впрочем, откуда вам знать, вас муж, наверное, не предупредил.
– Расстраивать не хотел!
– Что? – уставилась на подруг женщина. – Какой муж? Нет у меня никакого мужа.
– Да?
– Нет и не надо мне!
Подруги с интересом уставились на этот уникум. Потрясающе! Впервые видят женщину, которая с пеной у рта утверждает, что не хочет иметь никакого, даже самого завалящего, мужа.
– Но он сюда приезжал?
– Кто?
– Доктор!
– Да! Приезжал!
– А кто же тогда доктора до дверей провожал? И кто встречал?
Подруги помнили, шофер говорил Валере, что ездил доктор к мужчинам. Впрочем, издалека мог и спутать эту особу с мужиком. Вон у нее комплекция какая не женская.
– Я и провожала, – фыркнула бабенция, подтвердив подозрения подруг.
– А к кому доктор приезжал?
– Девчонки, вы чего? Одна я тут живу. Себе доктора и вызывала, когда потрепаться охота приходила.
Подруги поразились.
– Вы живете одна в таком огромном доме?
– А зачем мне компания? – хмыкнула тетка. – Вот садовник днем приходит, на участке копается. Потом кухарка есть и горничная, чтобы полы мыть. Но когда я домой возвращаюсь, их уже тут не бывает.
