– Теперь мы тут только вдвоем, – ласково сказала она. – Все, как ты и мечтал, дорогой.
Евгений радости по этому поводу не выразил. Он косился на Киру с большой опаской. И было заметно, что особенно его нервируют ножницы в ее руках.
– Мы теперь так тесно познакомились, что было бы только справедливо поделиться с тобой и моими фантазиями, – произнесла Кира и извлекла из кармана брусок для точки ножей.
Об этот брусок она принялась неторопливо затачивать лезвия ножниц. У Евгения глаза прямо вылезли из орбит, так он старался не упустить ни единого движения девушки.
– Я ведь теперь все про тебя знаю, – невозмутимо говорила Кира. – Ты – мерзкий психопат! Отвратительный паук, сжирающий милых бабочек. Заманивал к себе в логово хорошеньких девушек, мучил их, убивал и забирал у них самое дорогое – волосы. И как мне после этого к тебе относиться?
Евгений что-то мычал. Кажется, он раскаивался. Но Кира не стала его слушать. Она продолжала говорить.
– И раз уж так случилось, что я знаю твою тайну, то расскажу тебе свою!
И, наклонившись к Евгению, она страшным шепотом прошептала:
– Ты забирал у девушек их главную красоту, а я забираю у мужчин их главное достоинство.
И, ощутимо ткнула ножницами в то самое место на штанах Евгения. Чтобы у него уж не осталось никаких сомнений, о чем идет речь.
– Не находишь, что мы с тобой могли бы стать славной парочкой? – мерзко хихикнула Кира, поражаясь самой себе.
Боже, и откуда в ней столько артистизма? Может быть, она ошиблась в выборе карьеры? Или это вдохновение, которое снисходит на каждого, но лишь раз в жизни?
– Ты бреешь мертвых девушек, а я режу яйца живым мужчинам! А? Славно могли бы повеселиться с тобой на пару! Теперь-то уж, конечно, поздно. Жаль, но ты сам все испортил!
И Кира щелкнула ножницами. Они громко лязгнули, а Евгений завыл и задергался. Кира, не обращая внимания на его конвульсии, принялась неторопливо резать ткань его штанов. Евгений багровел. Рвущийся наружу крик не проходил через скотч. Но лицо у сумасшедшего к концу процедуры по порке его брюк приобрело миленький лиловый оттенок. Еще чуть-чуть – и его могла хватить кондрашка. А этого Кира допустить никак не могла.
– Ты что-то хочешь мне сказать? – спросила она, якобы смягчаясь. – Напоследок?
Евгений закивал головой. Кира нагнулась и содрала с его рта скотч.
– Они все живы! – завопил Евгений, едва сумев перевести дух. – Что вы себе придумали! Я же не маньяк какой-нибудь! Я их не убивал! Только стриг и брил, если стрижка получалась совсем уж неудачной!
– Ты их еще и брил! – ахнула Кира.
– Ну да! В подвале. Вы же там обе были! Видели мой парикмахерский салон! Они все там побывали!
– А потом?
– Потом я их отвозил туда, где брал! Клянусь, они были живы. Я их только стриг!
И, высказавшись, он зарыдал.
– Честное слово! – кричал он. – Я обращался с ними очень вежливо. Предлагал подстричься. Не моя вина, что тем восьми стервам я не угодил. И они накатали на меня заявы в ментовку.
– Так ты говоришь, что с девушками ничего не случилось? Ты их подстриг и отвез туда, где взял? Живыми?
– Да! Да! Можете взять их телефоны в моей записной книжке! За тех, которым не понравилась моя работа, я не отвечаю! А остальные, да они сами умоляли меня, чтобы я стал их постоянным мастером. Им так понравились их новые прически! Клянусь, я говорю вам правду!
– Молодец! – похвалила его Кира. – Если все так, как ты говоришь, и девушки живы, то я не буду держать на тебя зла. И твое хозяйство останется при тебе! Кстати, а что там у тебя?
Глянув одним глазом, Кира пренебрежительно передернула плечами.
– Хм, было бы о чем жалеть! – бросила она Евгению на прощание и отправилась в подвал.
Операция по определению местонахождения всех «клиенток» Евгения закончилась только к рассвету. Евгений не соврал. Все они были живы, находились у себя дома и претензий к Евгению не имели. И их количество плюс восемь недовольных совпадало с количеством «локонов» в коллекции безумца. Ни одну из своих жертв Евгений не убил.
Для опознания были привезены те восемь, которые написали заявления на безумного парикмахера. Девушки были самые разные. И красивые, и никакие, и откровенно страшненькие. Но сейчас всех их роднило одно. Они были бледные, напуганные и плохо стриженные. Подруги вынуждены были признать, что иной раз мастерство изменяло Евгению. Майор был даже вынужден вызвать целый автобус для транспортировки этих «жертв» в отделение.
– Они явно нуждаются в медицинской помощи, – объяснил он подругам. – Отпускать их пока никак нельзя. С ними сначала должен поработать психолог.
– Вот только, умоляю, не надо мне сейчас говорить про психолога! – воскликнула Леся, сложив руки словно в молитве.
Майор изумленно посмотрел на нее.
– А этого куда? – спросила Леся, чтобы сменить тему. – И она ткнула пальцем в рыдающего Евгения. – В тюрьму?
– Какая уж тут тюрьма? – тяжело вздохнул майор. – Психушка по парню плачет. Туда сейчас и поедет.
И, видя, что Леся встревожилась, он счел нужным добавить:
– Да, вы не переживайте. Там охрана получше и режим построже, чем даже в Крестах.
Кира тем временем наконец добралась до своей сумочки, глянула на дисплей телефона и ахнула:
– Семнадцать неотвеченных вызовов!
– Не может быть! От кого?
Кира принялась щелкать кнопками прокрутки. Но сколько ни щелкала, новый телефон запомнился только один.
– Валера! Семнадцать раз подряд!
– Представляю, что он себе придумал на наш счет!
Но Кира все равно обрадовалась:
– Вот и хорошо! Если бы мы и к утру не объявились, он бы поднялся по тревоге!
Но ее радость существенно поугасла, когда она переговорила с Валерой. Тот, мягко говоря, был в ярости. Ни о каком маньяке-парикмахере он и слышать не хотел.
– Говорила бы уж правду, что была с любовником! – негодующе бубнил он. – К чему такое вранье? Думаешь, я поверю в такую ерунду? Какие еще стрижки среди ночи? Что ты из меня мальчика делаешь?
Трубку он бросил первым, чем вызвал в Кире бурю негодования. Обычно она оставляла эту привилегию за собой. И считала, что воспитанный мужчина должен всегда дать женщине шанс сделать это. Но, видимо, Валера особой галантностью не отличался.
И подруги отправились домой. А куда им было еще деваться? На улице уже рассвело, им жутко хотелось спать. Нет, сначала принять душ, потом чего-нибудь пожевать. Ведь ужин, который им посулил Евгений, был полностью уничтожен еще до того, как подруги его попробовали. А в холодильник в доме маньяка подруги заглянуть побрезговали. Кто его знает? С одних он волосы стриг для коллекции. Что еще такому психу придет в голову?
