Короче говоря, основой для волнений мамочки служил вовсе не факт потери горячо любимого сына. А то, что все его имущество перейдет не к ней, любимой мамочке, а к ненавистной невестке.
– Но почему вы решили, что Света хочет убить вашего сына?
– А я не просто так говорю! Я знаю!
– Откуда?
– Я слышала ее разговор! С сообщником!
Подруги недоумевали. Час от часу не легче. Их ждет еще один труп? На этот раз Кешеньки?
– И кто сообщник? – наконец выдавила из себя Кира.
– Ах, я не знаю! – раздраженно покачала головой Лукерья Ивановна. – Но он отзывается на кличку Доктор. Наверняка это какой-то ужасно криминальный элемент! Кто другой согласится пойти на убийство невинного человека.
Но подруги так вовсе не думали.
– Доктор? – в один голос воскликнули они. – Вы уверены, что она называла своего сообщника Доктором?
– Уверена ли я? Да этот разговор до сих пор звучит у меня в ушах!
– Расскажите подробней! – немедленно потребовала Кира.
Лицо Лукерьи Ивановны выразило удовольствие. Она откинулась на спинку кресла, устраиваясь в нем так, чтобы не ныл больной позвоночник, и приступила к рассказу:
– Было это около двух недель назад. Нет, даже не около, а совершенно точно две недели назад. Ко мне пришел Кешенька и, как уже повелось, привел с собой эту стерву. Он у меня милый мальчик. И ради него я старалась поддерживать видимость хороших отношений с невесткой. Ох, знали бы вы, сколько мне приходилось для этого прикладывать сил! Ведь это хамка безродная, она понятия не имеет о правилах приличия. Выскочка! Приблуда! Дрянь!
Одним словом, за обедом царила такая атмосфера, что даже лед в приготовленных коктейлях не таял. На первое был приготовлен свекольник, на закуску палтус холодного копчения, а на второе холодная говядина с майонезом и горчицей. Одним словом, к десерту – фруктам со сливками – Багротюку поплохело, и он удалился в уборную.
Женщины остались за столом одни, обмениваясь острыми, как дротики, взглядами и ядовитыми фразами. И когда пикировка дошла до того, что Лукерья Ивановна всерьез прикидывала, удастся ли ей выбросить более крупную невестку из окна или лучше все же не связываться, у той зазвонил телефон.
Лукерья Ивановна женским чутьем угадала, что невестке звонит мужчина. И не просто мужчина, а мужчина любимый. Невестка явно ждала этого звонка. И у нее мгновенно задрожали руки, покраснело лицо, а голос изменился до неузнаваемости. Света выскочила из комнаты, а Лукерья Ивановна все сидела, как громом пораженная, не в силах поверить.
У ее невестки любовник! Эта стерва мало того что испортила жизнь ее мальчику, так теперь еще и обманывает его! Дрянь! Потаскуха! Уродина!
Но Лукерья Ивановна получила строгое воспитание. Ей с детства внушали, что женщина должна уметь держать себя в руках. Поэтому она сдержалась и не бросилась на невестку, чтобы вырвать все ее жалкие патлы. Останавливало и еще одно соображение.
Невестка не была красавицей. И хотя старалась следить за собой, но даже самые умелые мастерицы не могли ничего поделать с ее унылой физиономией и длинным носом. Тут требовались радикальные меры хирурга, но Кеша запрещал жене что-то делать с собой. Он любил ее именно такую. Ну, хорошо, он-то ее любил и недостатков не замечал. Но кто еще мог польститься на этакую уродину? Любопытство боролось в душе Лукерьи Ивановны с гневом.
– И вы решили подслушать, о чем будет говорить ваша невестка? – спросила у женщины Кира.
– Я должна была так поступить! – оправдывалась Лукерья Ивановна. – Ради сына!
– Мы вас ни в чем и не обвиняем! Вы поступили совершенно верно!
– Я тоже так думаю! Особенно после того, как услышала, о чем они говорят!
Одним словом, Лукерья Ивановна на цыпочках подкралась к двери и приникла к ней ухом.
– Квартира у меня невелика. В туалете сидел мой сын, поэтому в ванную невестка уйти не смогла. Санузел совмещенный. И она с телефоном вышла на лестницу.
Через входную дверь Лукерье Ивановне было слышно каждое слово. И очень скоро она поняла, что Светка и в самом деле разговаривает со своим любовником.
– Обращаясь к нему, она говорила «доктор». И умоляла о свидании!
Лукерья Ивановна замерла от негодования. Но в еще больший гнев и даже в ужас повергли ее следующие слова этой мерзавки.
– Дорогой! – плаксивым голосом ныла она. – Почему ты постоянно не берешь трубку? Я звонила тебе вчера весь вечер. И сегодня все утро.
Что ответил собеседник, Лукерья Ивановна не слышала. Но дальше невестка снова начала ныть:
– Ты просто боишься свою жену! А я ее видела! Она старая! Брось ее! А потом, как мы и договаривались, я избавлюсь от мужа!
Собеседник снова что-то сказал ей, кажется, очень резкое. Потому что тон невестки стал совсем жалким:
– Да, я знаю, что делаю это в первую очередь ради себя самой. Но дорогой… Я боюсь! А вдруг у меня не получится? Вдруг мой муж что-то заподозрит и не станет пить отраву, которую ты мне дал для него? А если яд обнаружат у него в организме при вскрытии? Что мне делать тогда? Меня посадят!
Неизвестно, что ответил на это ее собеседник, потому что Лукерье Ивановне стало плохо. Она едва не потеряла сознание. Сил стоять больше не было. И она тихонько уползла в свою комнату осмыслить услышанное. Постепенно в ее голове прояснилось. Но разговаривать в тот день с невесткой она больше не смогла, опасалась, что выдаст кипящую в ней ненависть к лгунье и преступнице. Сказавшись больной, Лукерья Ивановна осталась в своей комнате. И даже не попрощалась с невесткой.
– Останься со мной, поедешь домой через пару часиков! – слабым голосом говорила она сыну. – Если мне не станет лучше, то съездишь в аптеку и купишь лекарство.
Разумеется Кеша, который горячо любил свою мать, остался с ней. Света ушла. А Лукерья Ивановна принялась изучать хмурое лицо сына. Сказать ему или не сказать? И даже не так. Поверит или не поверит? Поверит матери или решит, что она все это придумала, чтобы оговорить его Свету. В конце концов Лукерья Ивановна решила рискнуть.
– Он вам не поверил?
– Нет! Он был в шоке! И я его прекрасно понимаю. Я бы и сама не поверила, если бы не слышала это все своими ушами!
– А вы не могли ошибиться?
Тот же вопрос задал и Кеша. И получил тот же ответ, что и подруги.
– Никак не могла! Я слышала совершенно четко, Света задумала с каким-то человеком убить своего мужа.
В общем, Кеша ушел в тот день от матери в состоянии, близком к помешательству. Он ей верил и не верил. С одной стороны, он понимал, что придумать такое мать при всей своей ненависти к Свете не могла. Но с другой… Он знал Свету, любил ее, и вдруг поверить в то, что самый близкий человек готовится тебя убить? Было от чего прийти в отчаяние!
