Облачный Танцор рассмеялся.
— Почти, Оззи, почти.
— А как я могу знать, что ты говоришь от лица всех вас?
— Ты не можешь этого знать. Но я нарекаю тебя «другом сильфенов», Оззи Фернандес Айзекс. — Он вынул подвеску, точно такую же как у Ориона. — Ты обрел свободу троп. Иди по ним, и да пребудет с тобой наше благословение. А если ты считаешь, что я лживый сукин сын, ищи того, кто точно скажет тебе правду.
Оззи смотрел на подвеску, он почти был готов швырнуть ее в лицо Облачному Танцору. Орион в порыве праведной юношеской ярости когда-то давно так и сделал. Но ведь вся эта сцена была устроена ради него, а не ради Ориона; он получил ответы на свои вопросы, хотя и не обрадовался тому, что услышал. Награждение амулетом, вероятно, было кульминационным моментом и имело значение, которого Оззи пока постичь не мог.
— Благодарю тебя, Облачный Танцор, — произнес он официальным тоном и с легким поклоном принял подвеску.
Он надел цепочку на шею, и зрение мгновенно заволокло туманным изумрудным сиянием. Казалось, что все его чувства обострились во много раз. Легкие порывы ветерка оставляли на обнаженной коже ссадины, солнечное тепло угрожало испепелить волосы, шелест листьев гремел какофонией оркестра. Оззи чувствовал запах каждой ягоды и каждого цветка на острове, ароматы смешивались друг с другом до такой интенсивности, что их можно было сравнить с запахом серы у жерла извергающегося вулкана. Мозг улавливал носящиеся вокруг мысли Исток-острова сильфенов, необъятного царства, поддерживающего и успокаивающего каждого, кто к нему обращается. Немыслимые размеры мешали его увидеть. Оно охватывало весь газовый пояс, пронизывая все физические и биологические элементы, словно внутриатомная духовная сила. Неуловимые нити тянулись сквозь мельчайшие поры пространства-времени и связывали между собой сильфенов во всей Вселенной, где бы они ни бродили, скрепляли семью, превосходящую в своей любви и близости все, о чем только мечтало человечество.
В этом Оззи мог только позавидовать сильфенам. Но, несмотря ни на что, ощущение причастности к Исток-острову показалось ему чуждым. Сильфены не станут помогать людям в их борьбе. И они не считают, что это плохо. Все правильно и закономерно, так и должна развиваться Вселенная.
— Ого!
Оззи порадовался тому, что сидит. Эмоциональное потрясение показалось ему не столь сильным, как взгляд в воспоминания о гибнущем мире. И все же это был взгляд в царствие небесное, поражающее своей красотой, пусть и несовершенное.
Волшебное мгновение пролетело, но Оззи знал, что воспоминания о нем навсегда останутся с ним.
Облачный Танцор смотрел на него, его лицо оставалось неподвижным, щеки слегка втянулись, рот приоткрылся, язык замер. Это выражение, как понимал Оззи, свидетельствовало о сострадании и печали.
— Когда-нибудь, — пообещал Оззи чужаку, — мы выстроим мост через пучину между нашими сердцами.
— И в этот день я заключу тебя в объятия, друг Оззи. — Облачный Танцор повернулся к Ориону. — Прощай, юноша. Я надеюсь, ты отыщешь своих маму и папу.
На лице парня появился оттенок высокомерия.
— Старайся, дружище, — сказал Оззи. — Никто не застрахован от ошибок.
— Конечно, — буркнул Орион, сопроводив ответ дежурным пожиманием плечами. — Спасибо, что дал мне знать о моих родителях.
— Не за что.
Облачный Танцор встал перед Точи, и в его глазах снова заплясали ультрафиолетовые пятна. Чужак ему что-то ответил.
— Теперь мне пора, — сказал Облачный Танцор. — Приближается длинный ветер. Я должен расправить крылья.
— Хороших полетов, друг, — ответил ему Оззи.
Сильфен мгновенно исчез в лесу.
Оззи бросил взгляд на Точи: чужак все еще смотрел в ту сторону, куда ушел Облачный Танцор.
— Ты в порядке?
— Он так похож на вас внешне и в то же время совсем другой.
— Да. Я и сам только начинаю это понимать.
— Что мы теперь будем делать? — спросил Орион.
— Вернемся к лагерю, соберем немного еды и заштопаем мои носки.
— Почему?
— Потому что завтра мы будем уже в другом месте.
Мортон производил разведку в предгорьях восточных отрогов Регентов, высоко над озером Трине-ба. Опять шел мелкий дождь, и замерзающие капли делали увядшую гром-траву предательски скользкой даже для меняющихся в зависимости от грунта подошв его ботинок. Стайка роботов-шпионов в поисках любых признаков праймов рассыпалась вокруг Мортона широким кольцом. Не так давно в этом районе была замечена активность воздушных и наземных патрулей. Но даже мобайл Боуз не мог сказать, чем это вызвано. Здесь ничего не было. На крутых склонах и длинных языках осыпей не построить никаких сооружений, а здешняя почва слишком скудна, чтобы дать хоть какой-то урожай.
— Ни черта не могу отыскать, — пожаловался Мортон. — Если они и поставили какие-то датчики, то, должно быть, слишком крутые для наших приборов.
«В это я ни на секунду не могу поверить, — откликнулся Роб. — Их электроника все еще на уровне каменного века. Я уже заканчиваю обход своего сектора. Встретимся в условленном месте».
— Понял.
На карте в виртуальном поле зрения Мортона иконка Роба располагалась на высоте над залитым расплавленным стеклом кратером, где недавно стоял Рэндтаун. Совсем рядом с тем местом, где они обнаружили мобайла Боуза.
Неяркий зеленый огонек, соответствующий позиции Кэт, мерцал в лощине неподалеку от горы Блэкуотер. Утес Утреннего Света до сих пор использовал ее в качестве главной транспортной ветки для выхода в более широкие долины. В предгорьях мобайлы вспахали огромные участки бывших садов и зарослей гром-травы и засеяли своими семенами. Но в местном климате, по словам Боуза, выжили лишь немногие культуры праймов. Появившиеся из семян ростки оказались слишком слабыми. Много растений погибло в затопленных водой бороздах, оставшиеся поразил местный грибок тал-плесени, покрывший листья пушистым белым налетом.
Кэт получила задание составить каталог летательных аппаратов, с которых Утес Утреннего Света орошает поля фунгицидами. В течение последних недель армия сельскохозяйственных машин уже вылила на обширные участки тонны отравляющих веществ. Саймон Рэнд, изучив собранные образцы, заявил, что эти химикаты способны оказать на тал-плесень незначительное воздействие. В борьбе против насекомых Элана праймы тоже не особо преуспели.
«Я вижу новый фундамент в конце долины Хаймарш, — объявила Кэт. — Судя по виду сложенного рядом оборудования, там строят какой-то химический завод. Вполне логично, они ввозят чертову кучу химикатов. Производить на месте будет дешевле».
Через свои сенсоры и роботов-шпионов Кошачьи Когти видели, как через переход на Элан прибывают огромные резервуары с агрохимикатами. Утес Утреннего Света начал восстанавливать свои сооружения всего в паре километров от радиоактивного кратера, образовавшегося на месте взрыва заложенного людьми ядерного заряда. Они еще праздновали проведение удачной операции, а праймы уже принялись за строительство. С неба снова стали спускаться большие корабли с ядерными двигателями, привозящие новых солдат и новое оборудование. Утес Утреннего Света просто заново провел высадку. Сначала появился гарнизон, защищенный силовым полем. Внутри открылась червоточина, праймы завезли и собрали промышленное оборудование, запустили мощные генераторы силового поля. В обход горы Блэкуотер проложили новые дороги. Уже через неделю комплекс функционировал в полном объеме, вот только численность солдат-мобайлов в гарнизоне увеличилась в четыре раза. В озере появились новые отсеки для амальгамации, новый трубопровод отравлял Трине-бу темной густой жидкостью, насыщенной базовыми клетками. Закончив восстановительные работы, праймы снова занялись сельским хозяйством.
