— Какая? — спросил Найджел.
«Он хочет получить доказательство, что это не ловушка. В конце концов, за ним на протяжении ста тридцати лет гонялось Управление по расследованию особо тяжких преступлений, и именно сейчас он готовится к финальной схватке».
— Ему будет достаточно моих личных гарантий? — предложил Найджел.
«Он хочет получить информацию, которую перевозил Казимир Макфостер,
лично из рук Паулы».
— Нет.
Слово сорвалось с ее губ прежде, чем она успела что-то подумать.
Не нужно было никаких рассуждений или объяснений. Она просто знала ответ.
«Почему? — спросила Джастина. — Я понимаю, как это трудно для вас, но Хранители оказались правы».
— Это я признаю, — согласилась Паула. — У Йоханссона имелось полное право противостоять Звездному Страннику, хотя можно было бы избрать для этого другие пути. Но Элвин остается убийцей, политическим террористом самого опасного толка. Я не могу закрыть на это глаза ни при каких обстоятельствах.
— Но вам придется это сделать, — настойчиво возразил Найджел.
— Вам обоим известно, кто я такая. Потому вы должны понимать, что это невозможно.
Найджел на мгновение утратил обычную любезность.
— Я не понимаю. Вам лучше других известно, чем мы рискуем. Надо просто забыть на минуту о своих проклятых угрызениях совести и отдать им кристалл с информацией. Мы сумеем прижать этого мерзавца Элвина, когда все закончится, потому что я, клянусь, не забыл Абадан.
— Нет, — повторила Паула.
— Проклятье!
Разъяренный взгляд Найджела мог заставить кого угодно мгновенно отступить, но Паула, казалось, даже не замечала его гнева.
— Джастина, свяжись с ними снова. Поторгуйся. Попробуй предложить любую другую кандидатуру.
Меллани, Кватукс и Тигрица Панси по приглашению Нельсона направились в службу безопасности. Гладкий купол с тщательно охраняемым входом находился неподалеку от исследовательского центра. Тем не менее их сопровождали Кошачьи Когти, в своей громоздкой защитной броне выглядевшие весьма внушительно. Только просканировав их всех своими вставками, Меллани определила, который из них Мортон, иначе она бы ни за что его не узнала. Сам он не сказал ей ни слова; Кошачьи Когти очень серьезно относились к своей новой работе.
— Так я смогу оставаться в игре, — с удовлетворением заявил он, снова надевая скафандр.
Нельсон предложил им отпуск или увольнение, но все трое отказались. Мотивы Мортона были понятны Меллани — так он оставался поблизости от главных игроков и, как она надеялась, от нее. Кэт и Робу, похоже, просто еще не надоела война.
Для Кватукса Нельсон подготовил лекционный зал. Оттуда вынесли большую часть мебели и немного приглушили свет. Несколько техников еще возились со специальным оборудованием. При появлении чужака вся работа прекратилась. Кое-кто даже зааплодировал. Панси, звонко хохотнув, представила своего напарника, подражая манере древних переводчиков на дипломатических приемах.
У большого настенного портала, который использовался лекторами для демонстрации своих материалов, Меллани заметила Дадли и мобайла Боуза. Рядом с мобайлом дежурили три охранника. Они держались вполне дружелюбно и были одеты в строгие деловые костюмы, но при помощи сканирования Меллани выявила в их телах источники энергии большой мощности.
Два сенсорных отростка мобайла Боуза согнулись ей навстречу.
— Привет, Меллани, — услышала она.
На одной из рук мобайла она заметила кожаный ремешок с современным портативным модулем.
— Привет, — добродушно поздоровалась она. — Так кто из вас первый Дадли, а кто второй? Как вы договорились?
— Мы это еще не обсуждали.
Меллани с удовольствием отметила, что новое устройство в совершенстве синтезирует голос Дадли. И, судя по недовольному выражению лица человеческого варианта, это его сильно раздражает. Она приветливо улыбнулась и наклонилась вперед, чтобы его поцеловать. Мортон вместе с Кэт задержался у входной двери, так что ее жест не должен был никого расстроить. К ее огромному удивлению, Дадли поспешно отпрянул.
— Дадли?
Она удивленно нахмурилась.
— Да, конечно. Я только хотел с тобой поговорить.
— Поговорить?
— Да. Я хотел сказать, что теперь, когда Мортон вернулся, могу отойти в сторону.
— Отойти?
— Верно. Я знаю, какие чувства ты к нему испытываешь, а потому, думаю, так будет лучше. Обстоятельства для нас обоих изменились, не так ли?
— Обстоятельства?
Меллани отчаянно ругала себя за то, что постоянно повторяет его слова, но Дадли так ее удивил, что в голове не осталось ни одной оригинальной мысли.
Внимательно присмотревшись, она увидела, что Дадли чисто выбрит, а выражение усталости и постоянной тревоги почти исчезло из глаз. Даже одежда на нем была не такая, как раньше: модная сиреневая рубашка и черные брюки из полуорганической ткани. И его спокойное лицо снова казалось лицом много пожившего человека.
— Я полагаю, ты и сама можешь признать, что в сложившейся ситуации наши отношения стали совсем другими, нежели прежде, когда мы только познакомились.
Она только и могла, что молча таращиться на него. Перед ней был совсем другой Дадли, сдержанный и осмотрительный. Его голос стал уверенным и спокойным, почти покровительственным.
— Безусловно, я очень благодарен тебе за помощь в недавних тяжелых испытаниях, — торопливо добавил он. — Без тебя я никогда не обрел бы целостность. И я никогда не смогу отблагодарить тебя за это в полной мере. Я надеюсь, мы останемся друзьями и будем сотрудничать.
— Ты меня бросаешь.
— Меллани, люди стали практически бессмертными. Я знаю, что для тебя это первая жизнь и все кажется более значительным, но, поверь мне, ничто не длится бесконечно. Лучше расстаться так. Ведь для нас обоих честность прежде всего.
— Ты бросаешь меня?
Она не могла поверить даже после того, как сама произнесла эти слова вслух.
— Да, бросаю, — произнес мобайл Боуз. — Потому что я законченный негодяй.
Дадли сердито взглянул на своего близнеца-чужака.
— Как я вижу, ты еще не научился вежливости.
— Может быть, но откуда бы мне ее усвоить?
— После всего, что я для тебя сделала? — спросила Меллани, словно бы обращаясь к самой себе.
— Наш союз не был таким уж односторонним, — произнес Дадли таким тоном, словно поправлял одного из своих студентов. — Я уверен, наши отношения принесли тебе не меньше, если не больше, чем мне. Посмотри, где мы оказались: мы решаем судьбу всего человечества.
— Ой, заткнись.
