— Да-да, прекрасно, — отозвался Оззи. — Ты легко отделался.
— Здесь сила тяжести не очень большая, — радостно сообщил парень. — Не такая, как на планете или плывущем острове.
— Великолепно.
Только теперь Оззи понял, что не чувствует себя тяжелым. Он слегка разжал руки и пошевелился. Гравитация составляла примерно треть от земного стандарта.
Точи плавно спустился по стволу, на мгновение задержавшись рядом с Оззи.
— Я больше не падаю, — радостно просигналил его глаз. — Мне нравится это место.
Оззи снова ограничился поднятым большим пальцем, а потом начал прикидывать, как ему слезть с дерева.
Орион и Точи ждали его внизу. Оззи осторожно встал, радуясь уменьшенной силе тяжести, — его колено словно горело огнем.
— Отыщи мне набор первой помощи! — крикнул он Ориону.
Парень запрыгал по неровной земле, рассматривая рассыпанные пожитки. Вернувшись, он принес медицинский набор вместе с портативным модулем. Оззи осторожно сполз с дерева и приставил диагностический пробник к горящей коже выше колена. С его подбородка медленно падали капли крови, оставляя пятна на и без того грязной футболке. Эл-дворецкий сообщил, что часть ОС-татуировок на щеке была порвана и может функционировать только в ограниченном объеме.
Точи устроился на травке напротив Оззи и при помощи щупалец начал вытаскивать из своей шкуры древесные обломки. При этом каждый раз по его телу пробегала дрожь.
— Что будем делать теперь? — спросил Орион.
— Хороший вопрос.
— Считай его моим свадебным подарком, — сказал Найджел Шелдон.
Уилсон, даже не сочтя нужным ответить, поднял перед собой прозрачный
шлем. С другого конца комнаты на мужа предостерегающе посмотрела Анна.
— Спасибо, — неприветливо буркнул Уилсон. — Мне очень приятно.
— Нет проблем. — Тон адмирала, казалось, ничуть не огорчил Найджела. — Должен признать, все эти осложнения пробудили и мое любопытство.
Уилсон надел шлем на голову. Прижимное кольцо на вороте скафандра защелкнулось. Эл-дворецкий произвел проверку и доложил, что все в порядке.
В длинной комнате со стенами из композитных панелей собралось девять человек. Уилсон с удовлетворением отметил присутствие криминалистов из разведки флота, но поймал себя на мысли, что сперва хотел бы пару минут побыть в одиночестве. На что, впрочем, не стоило и рассчитывать: даже при содействии Найджела это маленькое путешествие стоило немалых денег.
Группу следователей возглавлял коммандер Хоган; он держался официально и почтительно, а на Найджела смотрел с почти благоговейным восторгом. Уилсон знал, что Хоган считался ставленником Рафаэля и что именно он добился увольнения Мио. Вряд ли из-за этого его можно было в чем-то обвинять, но Уилсон предпочел общаться с помощником коммандера, лейтенантом Тарло, — тот принимал участие в экскурсии с почти мальчишеским восторгом и не испытывал ни малейшего смущения в присутствии окружавшей его компании: едва оказавшись в подготовительной камере, он завел с Найджелом разговор о прибое и серфинге на различных планетах. В состав группы также вошли четыре офицера-техника из разведки флота, которым предстояло осмотреть аппаратуру и установить, для чего ее использовали Хранители. Все они радостно предвкушали поездку — предстояло провести целый день за пределами офиса, решить сложную проблему, да еще познакомиться с адмиралом и Найджелом Шелдоном. Кто бы отказался от такой командировки?
— Мы готовы, — доложил Даниэль Алстер.
Главный помощник Найджела если и не одобрял участия своего босса в этом мероприятии, то скрывал сей факт очень искусно.
Девять облаченных в скафандры фигур зашагали по длинному коридору к камере перехода, и топот их тяжелых ботинок разбудил в старых бетонных стенах громкое эхо. Предательская память Уилсона вызвала воспоминания о том, как он в составе экипажа «Улисса» шел по главной платформе на мысе Канаверал от автобуса до трапа поджидавшего их сверхзвукового космолета. Вдоль короткого пути астронавтов в десять рядов выстроились журналисты и члены наземных команд НАСА, криками и свистом провожавшие экипаж в первую стадию межпланетного полета. Тем временем в Калифорнии Оззи с Найджелом потягивали пиво, ухлестывали за девчонками, курили косячки и достраивали последние детали своей машины…
Этот переход использовался разведывательным отрядом ККТ еще во времена, когда велось освоение первой зоны космоса. Тот период закончился более полутора столетий назад, после чего исследователи перебрались поближе к Большой Дюжине; теперь они снова собирались переезжать, рассчитывая приступить к изучению третьей зоны, и продолжение изысканий задерживало только вторжение праймов. Тем не менее червоточина, скрытая в той части «ЛА-Галактик», куда обычной публике доступа никогда не было, продолжала функционировать. Ее использовали в различных целях: в качестве запасного аварийного пути для коммерческих переходов, обеспечивающего транзит спасателей во времена гражданских волнений, или для доставки резервных источников питания на спутники в случае перегрузок и отключений. Однако в основном через эту червоточину осуществлялись межпланетные перевозки по заказу правительств, которые не были достаточно либеральными или просто не могли себе позволить приводить в исполнение приговоры, требовавшие погружения осужденных в небытие. Даже в сравнительно старых мирах некоторые преступления влекли за собой более строгие меры, чем небытие, а значительная часть преступников, признанных виновными, отказывалась от временного лишения жизни. ККТ с присущим ей авантюризмом обеспечивала также и такую потребность человечества.
В первой зоне космоса имелось несколько миров, лишь условно причисленных к пригодным для обитания планетам. Если бы их открыли для заселения, пришлось бы менять слишком многое, чтобы люди смогли жить в них комфортно. Поскольку ККТ обнаружила более гостеприимные планеты, эти миры быстро перешли в разряд запасных и числились только в астрономических таблицах и анналах компании. Хардрок был как раз одним из них. Формы жизни на нем находились еще на нижней ступени эволюционной лестницы — никаких наземных животных, только обитавшие в море примитивные медузы. Превосходное место для свалки отбросов человечества, где они не могли причинить вреда никому, кроме самих себя. Так что каждую неделю ККТ открывала червоточину — всякий раз в новом месте — и перебрасывала на Хардрок ящики с сельскохозяйственным оборудованием, семенами, медицинскими препаратами и продовольствием. Затем выпускали партию осужденных. После этого они были предоставлены сами себе.
Арка перехода казалась довольно грубой по сравнению со своими современными аналогами: сделанная из обычного бетона и металла, она предназначалась скорее для транспортировки грузов, чем людей. Но тут Уилсону подумалось, что люди, проходившие сквозь нее, ценились даже меньше, чем грузы. Перед переходом стоял трансровер «5-ВН» — простой джип с открытым кузовом и большими колесами с низким давлением для езды в лишенных атмосферы мирах. В его заднем отсеке уже лежали ящики с оборудованием. Сам переход представлял собой едва видимый на фоне неба ровный круг диаметром три метра. Дрожащая дымка силового поля слегка затуманивала прозрачный воздух.
