Книга Быть принцессой. Повседневная жизнь при русском дворе, страница 55. Автор книги Елена Первушина

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Быть принцессой. Повседневная жизнь при русском дворе»

Cтраница 55

Первый случай, когда мы принесли себя в жертву отечеству, был в день Св. Александра Невского; в тот день мы присутствовали в полном параде на архиерейской службе и на завтраке у митрополита. То было настоящим испытанием для меня, бедной женщины, всю жизнь не имевшей достаточно сил выстаивать длинные церковные церемонии. Помню, что я испугалась собственного лица по возвращении с этой утомительной службы. Завитые мои волосы совсем распустились, я была мертвенно бледна и вовсе не привлекательна в розовом глазетовом сарафане с шлейфом, шитым серебром, и серебряным кружевным током на голове.

Maman разрешила своему сыну провести несколько дней в Гатчине для охоты. Мы с радостью приготовились воспользоваться этим позволением и провели в Гатчине время весьма приятно в тесном кружке, который составляли обер-церемониймейстер князь Яков Лобанов, сын его, флигель-адъютант князь Александр Лобанов, граф Рибопьер и наш маленький аничковский Двор. Мне чрезвычайно понравилась эта жизнь в загородном замке и охота; все были веселы, любезны, каждый по-своему, разговорчивы, и все расстались довольные друг другом.

Ко времени этого пребывания в Гатчине относится мое знакомство с графом Рибопьером, который, несмотря на частые отлучки, всегда был для меня другом, а впоследствии любезным чтецом. Мы были как нельзя более довольны графом Моденом, заступившим место Кирилла Нарышкина; он отличался изысканными манерами старинного версальского Двора, был донельзя вежлив даже в шутках, услужлив без низкопоклонства и умел устраивать все как нельзя лучше. Его можно было упрекнуть разве в излишней обидчивости. Мне, женщине наименее взыскательной и честолюбивой, судьба сулила всю жизнь быть окруженной людьми подозрительными и обидчивыми. Я, неизменно желавшая всем лишь добра и думавшая, как бы сделать приятное другим, напротив того, нередко имела несчастье оскорблять и делать неприятное людям, на которых считала возможным вполне полагаться; мне пришлось немало прожить, прежде чем я приобрела знание людей – науку весьма полезную, но составляющую плод многих неудач и утраченных заблуждений!

В городе сезон балов начался рано и открылся балом в Аничковом дворце 3 (15) октября, в день рождения моего брата, наследного принца. Это было событием для нашего Аничковского дворца, так как то был наш первый прием в Петербурге, и меня впервые тогда увидели исполняющею обязанности хозяйки дома! Ко мне были снисходительны, очень хвалили наш бал, наш ужин, нашу любезность; это явилось как бы поощрением, которое дало нам охоту принимать и веселить людей у себя. Когда человек молод и красив, когда сам любишь танцевать, нетрудно угодить всем без особого труда.

Тут кстати упомянуть о семействе Кочубей. Они отсутствовали в течение нескольких лет, и только в 1818 году граф и графиня Кочубей и красивая их дочь Nathalie были мне представлены в Павловске, причем Maman и Император отозвались об этой семье самым лестным образом. Вскоре я сама почувствовала к ним расположение; их я посещала всего охотнее, и мы приглашали их чаще других. Граф обладал в высшей степени изысканными манерами и светскостью в обращении, отличавшей людей прошлого века, живших при Екатерине II и при ее Дворе и бывавших в ее интимном кругу. Граф имел счастье, будучи еще весьма молодым человеком, сопровождать Императрицу в качестве камер-юнкера в ее путешествии в Крым (в 1787 году); ему было тогда всего 18–19 лет. В то время как я познакомилась с ним, он состоял, кажется, министром внутренних дел: у них было несколько танцевальных вечеров, но вскоре я должна была перестать танцевать, так как почувствовала себя беременной и даже с приступами тошноты встретила мою свекровь на лестнице при ее возвращении из Германии. Как интересны были ее рассказы о ее путешествии, удовлетворившем ее во всех отношениях!

Император Александр, возвратившийся незадолго до приезда матери, которую видел за время путешествия в Ахене и Брюсселе, проявлял братскую доброту к Николаю и ко мне; он заходил к нам довольно часто по утрам, и его политические разговоры были в высшей степени интересны. Возвратясь накануне нового года, Maman 1 января 1819 года уже присутствовала на выходе и в церкви. Она сознавалась, что несколько утомлена, но ей никогда не делалось дурно, как нам, бедным, слабым женщинам.

1819 год

Точно так же она оказалась в состоянии присутствовать 6 января на всех церемониях водоосвящения и шествовать пешком за процессией. Я имела честь вести ее под руку и приходила в восторг от прекрасной погоды, так как был только градус мороза, от солдат, словом, от всего, потому что все это было мне в диковинку; ведь мне всего было только 20 лет.

Уже тогда делались предположения насчет зимних празднеств, но вдруг известие о кончине Королевы Вюртембергской Екатерины Павловны повергло все семейство в горе и траур. Никогда я не забуду той ужасной минуты, когда Императору Александру пришлось объявить об этой жестокой потере матери, возвращавшейся с прогулки, ничего не подозревавшей и немало удивленной появлением у себя Императора в неурочное время. Мы были в соседней комнате и могли слышать печальный разговор; Императрица и не хотела, и не могла понять, что Екатерина Павловна умерла, и только восклицала хриплым голосом: «Като не умерла, нет, нет, она не умерла!»

Императрице трудно было освоиться с мыслию, что красивой и блестящей Екатерины Павловны, с которой она недавно еще рассталась в Германии, уже не было на свете! Мы окружали Maman нашими попечениями, нашими ласками; Император стал относиться к ней с удвоенной нежностью и предупредительностью, и благодаря этому она имела силы перенести свое горе и возвратиться к обычным занятиям, отнимавшим у нее большую часть дня.

Странные слухи ходили по поводу причин, вызвавших смерть королевы Екатерины Павловны; имя принца Павла Вюртембергского произносилось шепотом, рассказывали о бале, который он задал в Париже в тот день, когда пришло туда известие о ее кончине. На самом деле она скончалась от рожи на голове, проболев всего сутки.


Быть принцессой. Повседневная жизнь при русском дворе

Александр I Павлович (1777–1825) – император и самодержец Всероссийский (с 1801 года), протектор Мальтийского ордена (с 1801 года), великий князь Финляндский (с 1809 года), царь Польский (с 1815 года), старший сын императора Павла I и Марии Федоровны. В официальной дореволюционной историографии именовался Благословенный


Зима прошла скучно и тяжело для меня; когда я не ездила к Maman, то оставалась дома одна с преданной моей подругой Цецилией, в то время как муж мой играл у себя в военную игру с несколькими офицерами или ездил верхом с Михаилом в манеже. По утрам я брала уроки у Жуковского или урок музыки и пения и писала письма в Берлин, имея обширную корреспонденцию, и с особым нетерпением ожидала весны, чтобы возвратиться в деревню.

Наконец, эта желанная минута настала, я могла вновь пользоваться прогулками, часто присаживалась с Цецилией в саду, где мы читали вместе. Будучи обе беременны, мы тяжело выступали по хорошеньким дорожкам Павловского парка и обе посмеивались над своими фигурами. Этой же весной, если не ошибаюсь, приезжал сюда молодой граф Вильгельм Гохберг, близкий родственник Великого герцога Баденского. Он ездил от одного Двора к другому, чтобы устроить передачу по наследству баденских владений в пользу семейства Гохберг, так как у царствовавшего Великого герцога не было мужского потомства и страна должна бы была достаться, кажется, во владение Баварии. Эта ветвь семейства Гохберг, впрочем, законная, не пользовалась титулом принцев по причине неравного брака, заключенного отцом графа. Хлопоты графа увенчались успехом, и по смерти Великого герцога Баденского, брата Императрицы Елизаветы, маркграф Леопольд Гохберг сделался Великим герцогом Баденским.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация