– Ты же наверняка ей уже позвонил, – хмуро отозвалась Аня, зыркнув на него.
– Поговори мне еще, – одернул ее Женя и крепко взял за локоть, подтолкнув к двери. – Вперед.
Они вышли на крыльцо – Аня даже вырываться не стала, к легкому удивлению Евгения, – пересекли двор и покинули его через дверь в заборе. Соколинский открыл машину и усадил беглянку вперед, потом уселся за руль и повернулся к ней, сидевшей прямо и смотревшей перед собой, сжимая в руках рюкзак.
– Ань, не надоело, нет? – тихо начал Женя, чувствуя уже не злость и раздражение, а бесконечную усталость. – Сколько можно нервы матери мотать? Ты вообще думаешь, что она чувствует каждый раз, как тебя на авантюры тянет? Зачем ты вообще все это устроила? – Он мотнул головой на дачу. – Кому что хотела доказать, Аня?
– Не отчитывай меня как маленькую! – вдруг резко отозвалась она, зло сузив глаза, и метнула на собеседника раздраженный взгляд.
– А ты и есть маленькая. – Женька пожал плечами и отвернулся, положив руки на руль. – По поведению уж точно лет на шестнадцать тянешь, не больше.
– Да что ты вообще понимаешь! – Она вдруг всхлипнула, обхватила руками рюкзак и съежилась на сиденье. – Ничего, вообще ничего! Тебе не приходило в голову, что я ради тебя это все, как ты выразился, делаю?! – выкрикнула вдруг Аня и отвернулась, прикусив губу.
Женька, совсем не ожидавший истерики от взбалмошной, но обычно веселой и жизнерадостной девчонки, опешил и моргнул, почувствовав растерянность. Плачущие женщины заставляли его нервничать и чувствовать себя виноватым, даже если это было не так.
– Что значит ради меня, Ань? – переспросил он, осторожно покосившись на Аню. – При чем тут я?
– При том, – очень понятно объяснила она сдавленным голосом и снова всхлипнула.
Женя выдохнул и растерянно взъерошил волосы, окончательно запутавшись в происходящем. Вроде это Аня должна каяться и просить прощения, но черт возьми, почему тогда он снова чувствует эту дурацкую вину?! И почему она плачет?
– Ладно, не реви, – пробормотал Соколинский и протянул руку, неловко погладив девушку по плечу. – Слышишь, Ань?
Она дернулась, избавляясь от его ладони.
– Уйди от меня! – снова огрызнулась Аня, не поворачиваясь.
Женька пробормотал ругательство, убрал руку и завел мотор, дав себе слово, что это последний раз, когда он откликнулся на просьбу тети Светы. Дальше пусть сама разбирается со своей взбалмошной дочерью, с него хватит. И вообще, ему своих проблем достаточно с Аленой, чтобы еще чужие решать. Пусть даже и друзей семьи, и родители могут сколько угодно потом обижаться на него. Аня скоро затихла и, похоже, задремала, и обратный путь прошел в блаженной тишине. Женя, то и дело косясь на успокоившуюся беглянку, тоже пришел в себя, и противное чувство, что он ухитрился каким-то образом обидеть дочь Светланы, прошло. Соколинский добрался до дома друзей семьи и остановился у нужного подъезда, потом осторожно потряс сомлевшую в тепле машины попутчицу.
– Ань, приехали, – негромко позвал он.
– А?.. – Она встрепенулась, моргнула, широко зевнув, и рассеянно глянула в окно. – Ага…
Аня вздохнула, прикусила губу, посидела, не торопясь выходить.
– Не проводишь? – тихо спросила девушка, не глядя на Женю.
– Мне на работу надо. – Лис покачал головой. – А тебя мама ждет.
– Ладно. – Она все же подняла голову, посмотрев на Соколинского с непонятной тоской, и отвернулась, открыв дверь. – Пока, Жень.
– Не дури больше, Анька, – бросил он ей вслед.
Она даже не обернулась, слишком громко захлопнув несчастную дверь. Женя покачал головой, хмыкнул и, спохватившись, включил телефон – на нем высветился непринятый вызов. Сердце Соколинского забилось чаще, он улыбнулся, но решил не перезванивать, а сделать Аленке сюрприз. По пути в офис он остановился у цветочного магазина, купил большой букет белых роз и только тогда уже поехал на Моховую. Как же здорово будет сейчас встретиться наконец, увидеть ее улыбку и удивление в красивых глазах василькового цвета! А потом они пойдут вместе пообедают, Аленка, как всегда, поделится, как прошел ее день без него, и все разногласия между ними решатся. Успокоив сам себя таким образом, Женька поставил машину, заглушил мотор и вышел с предвкушающей улыбкой, прихватив букет. Открыл дверь подъезда, поднялся до второго этажа… И застыл, улыбка стала резиновой, словно приклеенная к лицу: навстречу ему шла Алена, а за ней Рэм, и они явно направлялись куда-то вместе.
Офис агентства, чуть раньше
Едва Рэм вышел из кабинета, закончив разговаривать с ведьмой, я остро, всем телом ощутила, что он в гостиной, мне для этого даже не пришлось поворачиваться. Я застыла, напряженная, как высоковольтная линия, казалось, тронь меня – и искры посыплются. Послышался шорох, звуки шагов, и все – в полном молчании. Я не поворачивалась, силясь в блеклом изображении в стекле уловить, что происходит за спиной, но получалось плохо. А потом Рэм негромко позвал Катю в свой кабинет. И тут же Васька произнесла страшным шепотом:
– Але-о-о-он, а чего это Рэм так смотрел на тебя?
Вот оно. В нашей маленькой семье практически ничего утаить не возможно. Я вздохнула и повернулась к любопытной ведьме.
– А он смотрел, да? – простодушно поинтересовалась и улыбнулась. – Прости, задумалась.
Слишком проницательная Василиса прищурилась, смерила меня пристальным взглядом, и понятливый Князев тут же поднялся, хлопнув в ладоши.
– Девочки, я – за чаем, кто-нибудь будет еще? – громко известил он.
– Сделай мне какао, – быстро произнесла Вася, не сводя с меня выразительных глаз и разве что не постукивая ногой по полу.
– Мне зеленого, – попросила и я, тем более пить в самом деле хотелось.
А едва некромант исчез на кухне, как Василиса подскочила ко мне и требовательным шепотом поинтересовалась:
– Ну?! Так чего он смотрел на тебя так, будто решился на что-то очень важное для себя? У вас уже что-то было? – с нетерпением переспросила ведьма.
Я испуганно вздрогнула, покосилась на закрытую дверь кабинета и зачем-то выпалила:
– Вась, мне Женька предложение вчера вечером сделал.
Она оторопело уставилась на меня, моргнула, и брови подруги поползли вверх.
– И ты согласилась? – с отчетливым осуждением спросила Василиса.
– Я сказала, что подумаю. – Я покачала головой, отвернувшись к окну, и подтянула колени к подбородку, обхватив их руками. – И мы еще не виделись, он утром уехал эту Аню искать. Что мне делать, Вась? – почти шепотом спросила я, в горле неожиданно встал ком, а глаза защипало. – Так хорошо ведь было, зачем все это?
Ведьма вздохнула и обняла меня, устроив подбородок на макушке.
– Слушать сердце, Ален, – тихо ответила она и погладила ладонью по спине. – Что тебе хочется, к чему душа тянется.
