Забравшись с ногами и тарелкой на диван, я неторопливо ела омлет из разряда «остатки еды из холодильника залить взбитым яйцом и посыпать сыром», смотрела любимый канал и, если честно, наслаждалась. Оказывается, я так соскучилась по спокойной тихой атмосфере, а Лис все это время заставлял меня внутренне напрягаться в ожидании очередной идеи, как провести время вместе вне дома. Мы с ним слишком разные, как ни крути, хотя эти месяцы активно старались привыкнуть друг к другу и подстроиться. У меня получалось плохо, если честно, и некоторые моменты вызывали смутное раздражение. Ну а закончив есть, я посмотрела в окно на темную улицу, где горел фонарь, потом решительно встала и вышла в коридор. Еще не очень поздно, спать не тянет, а вот по Петроградке прогуляться хочется. Как раньше, с наушниками, любимой музыкой и оставшись наедине с осенним мокрым городом.
Включив плейлист, я подняла воротник, сунула руки в карманы, задумчиво улыбнулась и пошла бродить по улицам. Без цели, без особых мыслей, просто вдыхая влажный, насыщенный разнообразными запахами воздух, рассеянно скользя взглядом по спешившим мимо по своим делам людям и нелюдям. В тот момент я, признаться, забыла и об Осокине, и о том, что обещала Рэму не рисковать зря и не ходить одной по возможности. Мне просто хотелось ощутить свободу, что ли. Не знаю, почему вдруг так резко изменилось мое отношение к тому, что было у нас с Женькой, и спроси кто меня, зачем тогда вообще согласилась с ним встречаться, честно, не отвечу. Мы, женщины, такие непредсказуемые существа… Возможно, я устала жить одна, довольствуясь только редкими случайными знакомствами, возможно, мне действительно было так удобно. Не знаю и не хочу глубоко лезть во все это. Хорошо, что далеко зайти мы не успели, и уверена, Женька мне еще спасибо скажет. Только позже.
Я убрела к Карповке, свернула на набережную и медленно пошла к Каменноостровскому, глядя под ноги и погруженная в ленивые размышления, в ушах негромко играла музыка. И настолько я отрешилась от реальности, что когда уткнулась в кого-то, знакомо пахнувшего морозом и ландышами, ойкнула и отступила на шаг, уставившись на невесть откуда взявшегося тут Рэма. Он же смотрел на меня серьезно и немного осуждающе, засунув руки в карманы распахнутого пальто, и я запоздало вспомнила, что кулон на мне и по нему шеф может отслеживать мое местонахождение.
– Ты обещала одна не ходить, Ален, – негромко произнес он. – С Женей опять поссорились?
– Я ушла от него, – неожиданно даже для самой себя ответила, не отводя взгляда от лица Рэма. – Совсем. Составишь мне компанию? – сразу спросила, пока окончательно не потеряла смелость.
Несколько мгновений он внимательно смотрел на меня, и я подумала, что если начнет расспрашивать и задавать неудобные вопросы, развернусь и пойду домой. Но я зря пыталась примерить на Рэма обычные шаблоны. Он лишь улыбнулся уголком губ и качнул головой.
– Пойдем, – так же негромко ответил и предложил мне локоть, за который я сразу уцепилась.
Так естественно, будто делала это каждый день. И мы неторопливо пошли дальше. Сначала молчали, и очень кстати – я старалась унять разошедшееся сердце, норовившее выскочить через горло, и упорно смотрела под ноги, чтобы не коситься на спутника. Он же просто шел рядом, подстраиваясь под мои шаги, не пытаясь завести разговор, но тишина не мешала, совсем. И хотя я разволновалась не на шутку, вспомнился тот поцелуй, щекам стало жарко – все равно рядом с Рэмом было спокойно и уютно. Хотелось подойти ближе, прижаться к плечу, прижмуриться и улыбнуться. Ох. На Женьку я никогда так не реагировала…
Спустя какое-то время мы начали разговаривать. Сначала Рэм делился историями из своей жизни, потом, сама незаметно для себя, я тоже разоткровенничалась. Хотя по сравнению с его приключениями, конечно, у меня все как-то гладко было. Окончила университет, начала работать, потом перешла в агентство… Но Рэм слушал внимательно, и, ловя его взгляд, я лишь удивлялась, что ему в самом деле интересно знать, как я жила эти четырнадцать лет. Оказалось, да, интересно. Время летело незаметно, и поскольку становилось прохладнее, мы зависли в небольшом кафе на Каменноостровском недалеко от моего дома. Я выпила любимого горячего шоколада, Рэм – кофе, и прежде, чем успела что-то сказать, он произнес:
– Ну что, давай провожу? Далеко живешь?
Я же, глядя в его глаза, не давая себе ни секунды лишней передумать, тихо ответила:
– Я не хочу домой, Рэм.
И хотя скромность чуть не упала в обморок от такого прямого заявления – я никогда до сих пор не напрашивалась сама к мужчинам, – в своем решении не сомневалась. Я хотела быть с барсом, наверное, в глубине души еще с первой встречи, когда ничего не знала о его прошлом и не помнила о своем. Меня к нему тянуло, и сопротивляться дальше не видела смысла, раз между нами больше ничего не стояло. И раз уж он сам меня сегодня нашел, то, видать, Рада права, это судьба. Рожнов ответил мне долгим взглядом, в котором я не увидела ни тени веселья, потом так же тихо сказал:
– Ты ведь понимаешь, что я не отпущу тебя, Ален?
В груди сладко сжалось, на мгновение охватило ощущение, будто лечу с огромной высоты и аж дух захватывает от страха и восторга.
– Да, – просто ответила, не опустив глаз.
Еще мгновение Рэм смотрел на меня, потом встал и молча протянул руку. Я поднялась, вложила пальцы в его широкую ладонь, и с этого момента реальность странно исказилась. Создалось ощущение, что все вокруг застыло, едва мы вышли на улицу, еще и снова пошел снег, а на лужах похрустывал тонкий ледок. Даже редкие машины не нарушали странного оцепенения, охватившего мир вокруг. Я сосредоточилась на деталях, невольно отмечая, как крепко, но аккуратно держит мою руку Рэм, как шагает быстро, но так, чтобы я успевала за ним. Мне казалось, мое сердце колотится так громко, что слышат все, в том числе и барс, и что он знает, почему мои щеки алеют, как майский кумач. Вовсе не от холодного воздуха, нет. Мои мысли были весьма далеки от приличных, плавно перейдя от воспоминаний о поцелуе к более откровенным. Я настолько погрузилась в волнующие размышления, что даже не смотрела, куда мы в конце концов направлялись, только краем глаза отметила, что вроде как мостик через Карповку перешли. И да, невольно подумалось, что при мыслях о прикосновениях Женьки меня так не трясло и не бросало в жар. Тоже очередной знак?
Мы свернули на тихую улочку, потом остановились у какого-то дома, тихо пискнул домофон, и меня пропустили в теплое нутро подъезда. Мы не говорили, да и незачем было. Все происходило на уровне ощущений, гораздо более глубоком, чем те же слова. А я с каждой секундой все острее чувствовала Рэма, и кровь по венам бежала быстрее с каждым шагом, с каждой ступенькой. Он догнал меня, и его рука уверенно устроилась на моей талии, и коленки позорно дрогнули, чуть не подкосившись. Голова самым банальным образом закружилась, и вообще, состояние глупо-восторженное, как на первом свидании. Правда, я его уже и не помню, давно дело было. Я вцепилась в деревянные перила, зачем-то начав считать ступеньки, машинально отметив, что за подъездом ухаживают: на широких подоконниках стояли цветы в горшках, рядом с пепельницами – освежитель воздуха даже, чему я мимолетно удивилась. Стекла целые, стены не исписаны. Видно, что живут здесь приличные люди.
