– Надеюсь, твою нежную психику не шокировал вид голого мужика? – иронично отметил Соколинский. – Мне звякнуть Рэму надо, можно твоим телефоном воспользоваться? До моего бежать далеко, – хмыкнув, добавил он.
К некоторому удивлению Женьки, времени с момента, как он появился на пороге квартиры Вересникова, и до приезда Сергея с опергруппой прошло всего около полутора часов. Сергей усмехнулся в ответ и протянул свой телефон, снова скользнув глазом по портрету Алены и некроманта, потом передернул плечами.
– Что-то мне жутковато от этой картины, – пробормотал он. – Уж не знаю, есть там магия или нет…
– Вот Алена и проверит, – кивнул Женька и набрал номер Рэма из исходящих.
Несколько долгих гудков барс не брал трубку, и это почему-то заставило Женьку насторожиться. Сердце тревожно сжалось от неясного предчувствия, и когда в трубке раздался отрывистый голос Рожнова, Лис уверился, что что-то не в порядке.
– Да, – отозвался шеф.
– Это, мы с Сергеем тут художника поймали, – все же начал устный отчет Женька, отойдя к окну. Прохладный воздух особо не доставлял ему неудобства, пока что. – Картину нашли, где Алена с этим придурком, по всей видимости, Осокиным. Подъедете, посмотрите, есть в ней что-то или нет нехорошее? – Женька рассеянным взглядом проводил группу мужчин, уводивших Вересникова.
– Потом, – так же кратко ответил Рэм и добавил: – Алена пропала. Я ее ищу. Отзвонюсь позже, – и отключился.
Лис несколько мгновений в растерянности смотрел на молчавшую трубку, и в душе стремительно нарастала тревога. Да, они с Аленой больше не были вместе, однако и чужими тоже не стали, и если бы знал куда, Женька бы прямо сейчас сорвался на помощь. Стиснув зубы и уняв панику, он снова набрал номер барса, чтобы узнать направление, но Рожнов не брал трубку. Лис глубоко, нервно вздохнул и повернулся к Сергею.
– Так, забирай картину, думаю, Алена с Рэмом завтра подъедут проверить, – быстро произнес Женька, отдав телефон. – Спасибо за помощь, я пошел…
– Что-то случилось? – прозорливо заметил следователь, прищурившись и глядя на собеседника проницательным взглядом.
Поколебавшись, Соколинский кивнул.
– Алену, похоже, похитили, и скорее всего это дело рук Осокина, – пояснил он. – Все, ладно, я побежал. – Лис торопливо пожал руку следователя и, моментально перекинувшись, покинул здание уже зверем.
В голове билась одна мысль: Алена в опасности, ей требуется помощь. И больших трудов стоило убедить себя, что метаться вслепую не дело и если Рэм не отвечает, значит, не может. В том, что он найдет Алену, Женька не сомневался ни разу, а потому, прибежав к машине и одевшись, решил действовать с другой стороны. Заводя мотор, он набрал номер Андрея и едва дождался, пока тот ответит.
– Да, Женек. – На заднем фоне слышалась приглушенная музыка, и голос некроманта тоже отдавал весельем.
– Андрюх, от твоих по Осокину ничего? – спросил Соколинский, выруливая с улицы.
– Нет пока, а что? – немного удивленно переспросил Князев. – Я тут сейчас в баре одном, Симонов заехал…
– Похоже, Аленка каким-то образом у него оказалась, – выдал Женька, вдавив педаль газа в пол и с визгом шин вписавшись в поворот. – Дай пинка своим, пусть поднажмут и найдут его.
Андрей сразу стал серьезным.
– Хорошо, – коротко ответил он. – Рэм в курсе?
– Он как раз ее и ищет, – кивнул Женька. – Так что вызывай там группу захвата, или кто у вас за психопатами приходит. – На его губах мелькнула кривая улыбка. – С Симоновым потом разберемся.
После чего, распрощавшись с некромантом, Соколинский, едва удерживаясь от нарушения скоростного режима по городу и матеря про себя светофоры, поспешил в офис. Пока туда, а там видно будет, может, и Рэм даст о себе знать.
Промзона около Московского вокзала
Я лежала на грязном полу, созерцая темный потолок заброшенного ангара, сознание окутывала мутная пелена, а тело практически не слушалось. Не знаю, как у Осокина так получилось сделать, что из своего арсенала он применил, но факт оставался фактом. Едва я показалась на пороге этого здания, ведомая странной магией, он рывком дернул меня к себе и поцеловал. А я даже оттолкнуть не смогла: во-первых, не ожидала, во-вторых, силы настолько стремительно начали покидать, что я заподозрила вмешательство магии. Осокин как будто пил меня, мою энергию, как одна из тех тварей, что убили моих родителей – не сомневаюсь, по его наущению. Я только беспомощно всхлипнула, оседая в его железных объятиях, и, кажется, все-таки потеряла сознание на несколько минут.
Когда же очнулась, уже лежала посередине нарисованной разноцветными мелками фигуры на полу, совершенно обессиленная, не способная не то что пошевелиться, но и связать две мысли в голове. Даже голову было не повернуть, а в сознании царил вязкий кисель вместо хотя бы примерного плана действий. Осокину и связывать меня не пришлось, мда. Уж не знаю, что за магию он ко мне применил, но сработала она лучше любой веревки, сделав меня слабой, как котенка. Одна надежда была только на Рэма, что он найдет. Ведь кулон все еще был на мне, под свитером, хотя уже, наверное, не защищал. Подозреваю, под воздействием ритуала Осокина он просто разрядился, но надеюсь, как маяк еще работал.
Сам некромант присел рядом с границей рисунка вокруг меня и посмотрел так, что кожа покрылась пупырышками, как от холода, а внутренности завязались узлом. Его глаза, похоже, видели не меня, а кого-то другого, и улыбка, жутковато-нежная, рождала лишь желание отползти подальше и забиться в какой-нибудь темный угол.
– Аленушка, – прошептал он проникновенно, и холодные пальцы медленно провели по моей щеке, на которой, по ощущениям, оставался морозный след на коже. – Скоро я верну тебе душу и память, и мы снова будем вместе, – с предвкушением закончил он, а у меня все заледенело внутри от ужаса.
Об этом говорила Рада, о ритуале вызова души. Господи, Рэм, спаси меня уже, пожалуйста! Этот психопат точно мозгами двинулся! Я смогла лишь слабо дернуться да прикрыть глаза ресницами, на большее обессиленное магией Осокина тело было неспособно. А он, как ни в чем не бывало, погладил меня по волосам и выпрямился.
– Я только подготовлю все, любимая, потерпи еще немного, – все с той же ласковой улыбкой сказал он и исчез из моего поля зрения.
До меня донесся какой-то шорох, потом снова появился Осокин с объемистой сумкой, и я обратила внимание, что рядом на полу тоже что-то нарисовано. Бормоча под нос всякую чушь про то, что мы скоро будем совсем вместе и осталось подождать всего ничего, все будет хорошо и даже лучше, Осокин что-то вытаскивал из кармашков и раскладывал по рисунку, а потом достал деревянную шкатулку средних размеров и достал из нее что-то сморщенное и темное, похожее на засушенный фрукт. Осторожно положил в рисунок, потом с сосредоточенным видом зажег свечи, расставленные по схеме, и поднес зажигалку к непонятному куску чего-то. И посмотрел на меня. Глядя в его темные провалы глаз, отметив полную предвкушения улыбку, я вдруг отчетливо поняла: едва огонь коснется непонятного предмета, мне – конец. Начнется долгая агония, которая закончится хорошо, если моей смертью. А если окажусь заперта в собственном теле, которое будет подчиняться не мне, а какой-то давно умершей подружке некроманта, которую тому встрялось во что бы то ни стало воскресить?!
