Демонстрация работы происходила следующим образом: мастер Поль приложил к зеркалу со своей стороны артефакт, выглядящий как чайное блюдце с большим синим камнем посередине. В нашей комнате материализовалась голограмма, полностью повторяющая меня в моём новом костюме. Костюм оказался смокингом тёмно-коричневого, почти чёрного цвета. Его широкие лацканы медленно переходили от одного цвета к другому, каждый раз образуя новые узоры, но, что удивительно, все эти переливы и разные рисунки исключительно подходили к нему. Я понял, что это и был тот самый небесный шёлк. Полюбовавшись смокингом всего пару минут, я уже нисколько не жалел о сумме, потраченной на него. Голограмма, повинуясь нашим (в основном, конечно, Марии) приказам, принимала разные позы, двигала всеми частями тела и даже танцевала. Работу мы оценили на «отлично» и дали указание доставить смокинг в мой дом в Брюсселе утром двадцать девятого декабря. Тут-то я и выяснил, что сам мастер Поль находится не в Брюсселе и даже не в Париже, а в Вене. Но, к счастью, порталы делали эти подробности мелкими и несущественными. Неожиданной для нас с Марией была просьба мастера Поля заплатить ему не деньгами, а напрямую энергией нашего алтарного камня. Он был согласен немедленно направить к нам своего представителя, который, доставив костюм, забрал бы обратно большой накопитель с энергией алтарного камня рода Ривас. Разумеется, выплатив мне разницу между стоимостью накопителя и стоимостью костюма. Именно в тот момент я окончательно осознал, какой ценностью является нейтральная энергия рода Ривас. Также у меня возникли смутные предположения, почему мастер Поль не пожалел для меня своих запасов небесного шёлка. Впрочем, хорошие отношения с первоклассным домом моды того стоили, и я пошёл навстречу мастеру Полю.
После того, как зеркало погасло, я спросил у Марии:
– А как зеркало понимает, с кем надо связаться?
– Видишь ли, Серж, все стационарные зеркала соединены в единую сеть. Каждому из них присвоено уникальное имя. И когда я активировала зеркало, я просто произносила это имя вслух.
– То есть, если бы я вместо слова «платье», произнёс, к примеру «костюм»…
– Ты бы попал в другое ателье.
– А как мы узнаём, что с нашим зеркалом кто-то хочет связаться?
– За этой стенкой находится кабинет секретаря, на столе которого расположен специальный артефакт. Он предупреждает о попытках связи и, в случае отсутствия секретаря на месте, записывает, с какого адреса пришёл запрос.
– А как мне узнать, какой адрес, к примеру, у парижской больницы имени Авиценны?
– Ну есть такие специальные люди, архивариусы. Они находятся по зеркальному адресу «архив», который един для всей Центральной Европы. Связываешься с ними и говоришь, чей адрес тебе нужен. Они его ищут и предоставляют тебе необходимую информацию.
– А сколько всего стационарных зеркал зарегистрировано?
– Ну, точно не знаю, но несколько тысяч. Подожди, я сейчас.
Мария позвала секретаря. Вышел молодой одарённый с резервом меньше тридцати единиц. Он поклонился отдельно мне и Марии и замер:
– У первородного Сержа возникли вопросы по поводу зеркала, – пояснила Мария ему причину вызова.
Он ещё раз поклонился и, не говоря ни слова, уставился на меня. Я повторил свой вопрос про количество абонентов.
– Пятнадцать тысяч шестьсот, первородный.
– Как вас зовут?
– Жан фон Штаунзахер, первородный.
– Не надо после каждой фразы повторять моё звание.
Он опять просто поклонился. На редкость немногословный человек! Очевидно, именно такой и нужен на этом посту.
– А если хотя бы один процент из них одновременно захочет обратится к архивариусам?
– В этом случае им придётся встать в очередь, согласно которой им и предоставят информацию.
– А сколько стоит подключение зеркала к этой сети?
– Пятьдесят золотых в месяц.
– Недёшево. А это зеркало только для гостевого дома замка Ривас или для всего замка?
– Этот адрес един для всего поместья. Вот у первородной Жаннетт – другой адрес.
– А данная сеть распространяется на весь мир?
– Нет, она действует только на территории Священной империи.
– А как мне связаться с кем-либо, находящимся за пределами этой территории?
– При помощи писем или с помощью серебряного блюдечка и серебряного зеркала.
– Что это такое?
– Это артефакты, которые могут связываться между собой.
– И на какие расстояния?
– Это зависит от вложенной в заклинание связи силы.
– А максимальное расстояние?
– Хоть в любой точке мира. Но для связи на большие расстояния с данным артефактом необходимо проделать дополнительные операции.
– А можно посмотреть их в работе?
– Прошу вас следовать за мной.
Мы прошли в кабинет секретаря. Это было большое, строго обставленное помещение. Вдоль стен вплотную друг к другу стояли тяжеловесные шкафы. В комнате кроме этого находился письменный стол, заваленный бумагами, и небольшая тумба. Около самого стола шкафы сменялись стеллажами, уставленными приборами и механизмами непонятного назначения. Секретарь подошёл к стеллажу, вынул оттуда блюдо диаметром около двадцати пяти сантиметров и подал его мне, чтобы я смог его рассмотреть. На блюде не было ни узоров, ни надписей. По краю блюда шёл неширокий бортик, дно было углублено сантиметра на два. Когда я насмотрелся, отдал ему блюдо. После этого секретарь подошёл к тумбе и поставил его в углубление на ней. Я подошёл к тумбе.
– Первородный Серж, для того, чтобы разговаривать по серебряному блюдцу, вам необходимо яблоко. – Он открыл какую-то коробку, стоящую на одном из стеллажей, и вытащил из неё обычное яблоко. Он положил это яблоко на блюдечко и произнёс: «Катись, катись, яблочко наливное, по серебряному по блюдечку. Покажи мне Фрица фон Шульц». К моему удивлению, яблоко начало двигаться по краю блюдца, не ускоряясь и не замедляясь. После шестого или седьмого оборота центр блюдца растворился, открыв нашему взору часть какого-то другого помещения. Почти сразу же обстановку заслонило лицо какого-то бородатого мужчины лет пятидесяти, который произнёс:
– Слушаю вас, фон Штаунзахер. Что-то произошло?
– Ничего срочного, фон Шульц, первородный Серж захотел познакомиться с работой серебряного блюдечка.
Мужчина в блюдце поклонился:
– Добрый день, первородный. Рад возможности лично выразить вам своё почтение.
Я поклонился в ответ, выразил своё удовольствие от знакомства и принёс извинения, что мы оторвали его от работы. Фон Шульц заверил меня, что это: «его удовольствие», и мы попрощались. Секретарь подхватил яблоко с блюдечка, и оно тут же погасло. После этого он протянул яблоко мне:
