Также абсолютно непривычной для меня была система магии. Её почему-то делили не по силам, а по назначению. То есть в идеале у каждого мага Земли должно быть несколько фокусов, по земным видам магии: боевая, магия мёртвых (не путать с магией смерти), бытовая, иллюзий и так далее. Исключением из этого правила являются так называемые личные фокусы. Однако с учётом того, что для изготовления личного фокуса необходим очень сложный, болезненный и опасный ритуал, очень немногие маги пользуются такими. Также, в основном из-за высокой стоимости, не так много магов используют специализированные фокусы. Чаще всего создаётся «усреднённый» фокус, одинаково хорошо подходящий (или одинаково неподходящий) для всех видов магии. Я, естественно, спросил: «Что за ритуал?» и был вознаграждён домашним заданием – к первому февральскому занятию сдать написанный реферат по этому ритуалу. Хорошо хоть список литературы продиктовала.
Также выяснилось, что заготовки под фокусы в Европе могут делать немногие семьи, потому что – внимание! – только они видят магические потоки. Большинство магов покупает эти заготовки и проводят ритуал изготовления палочки самостоятельно. Меньшинство могут себе позволить оплатить услуги мастера в ходе самого процесса изготовления фокуса. По поникшему виду Дуйсбурга при этих словах я догадался, что одной из причин того, что он ещё на один год остался учиться в замке, как раз были какие-то неприятности с его волшебной палочкой. Также и артефакты, выходящие из рук мастеров потомственных артефакторов и всех остальных, очень сильно отличаются как по силе, так и по функционалу и размерам. Например, обычный артефакт комфортной температуры, такой, как у меня, силы и продолжительности действия, если бы он вышел из рук даже члена гильдии артефакторов, но не этих мастеров, имел бы размер приблизительно с жилетку и требовал бы приблизительно четверть стандартного малого накопителя.
На перерыве мы пересели. В продвинутой группе оказались Дуйсбург, Франк, Ричард и Александра. Группу «середнячков» составили Грета, Марта и Франц, а «начинающих» – я, Тереза, Кристина и Сьюзен. Весь урок я учился заново держать в руках перо, и к концу урока у меня что-то даже начало получаться.
Новый урок – и новая «расстановка сил». Со мной в продвинутой группе оказались Дуйсбург, Франц и Франк. Новая группа «середнячков» состояла из Сьюзен, Марты и Александры. Группа «начинающих» меня насторожила сразу же: Ричард, Тереза, Кристина и Грета. Господин Руж прикрепил каждого из «продвинутой» группы к одному из «начинающих». Мне уже говорили, что это его обычная практика для проверки домашнего задания на всех занятиях, но то, что к этой практике он прибег на первом занятии в году, то есть, когда ещё нет домашних заданий, странно. Самому мне пришлось взять Ричарда, как самого робкого, Франц подошёл к Терезе, ну а Кристина досталась Дуйсбургу. По пакостной улыбке, немедленно поселившейся на его лице, я понял, что Кристине придётся совсем несладко. Тут же я и увидел, насколько несладко: учитель каждому «продвинутому» ученику дал указку с разрешением бить по ладоням «начинающего» в том случае, если тот будет невнимателен или недостаточно усерден. А вот это уже выходило за рамки школьных правил, хотя, конечно же, я не знал, выходило ли за рамки правил замка Тодт. Я поднял руку:
– Господин Руж, позвольте мне взять двух учеников?
– Зачем же, первородный? К счастью, с этой кварты в этом отпала необходимость.
– У меня есть обоснованные сомнения в объективности наставников.
– Да? И кого вы имеете в виду, первородный?
Он издевался надо мной и провоцировал конфликт. Надо было или заткнуться, или идти до конца:
– Я имею в виду вас.
Господин Руж был ошарашен моим заявлением. А его взгляд, брошенный на Дуйсбурга, полностью подтвердил мои подозрения. Наконец учитель отвернулся от меня и, как ни в чём не бывало, начал давать задание для «продвинутой» группы. В итоге, с «начинающими» он занимался сам, и я видел, что Кристине всё-таки досталось указкой. Но это явно было не то наказание, которое готовил для неё Дуйсбург, вперивший в меня взбешённый взгляд. Я же твёрдо решил просить Георга найти замену господину Руж. Пусть даже мне это и будет стоить выплаты неустойки по его контракту.
На обеде ко мне, чеканя шаг, подошёл Дуйсбург и, обозначив поклон, громко произнёс:
– Первородный Ривас, я во всеуслышанье заявляю, что вы хам, недостойный находиться в этих стенах.
Я замер. Он явно чего-то добивается, но чего? В принципе, подобное его поведение предполагало всего три моих ответа: оскорбление в ответ, игнорирование и драку. Ответное оскорбление не подходит, поскольку мне предъявлено конкретное обвинение – заподозрив учителя в некомпетентности, я соответственно заподозрил в некомпетентности хозяев дома, нанявших его. Игнорирование – тоже не лучший выход, так как, промолчав, я косвенно признаю эти обвинения. Ну а мои шансы в драке против Дуйсбурга – даже не смешно… но, похоже, другого выхода мне не оставили. Я уже начал приподниматься, когда вспомнил, что в своде школьных правил целая глава была посвящена дуэлям между несовершеннолетними магами. Я непринуждённо рассмеялся:
– Если вы, худородный Дуйсбург, считаете, что меня могут задеть слова кого-то, вроде вас, то я прекрасно понимаю ваших уважаемых родителей, давших вам ещё один шанс пообтесаться к школе, – сказав это, я подмигнул Александре, и та… подыграла мне, хихикнув и отвернувшись в наигранном смущении.
Дуйсбург пришёл в бешенство:
– Дуэль! На саблях! Сегодня! В шесть! В гимнастическом зале!
– Прекрасно. Вот только неуважаемый худородный Ричард, вы забываете, что, как вызванный, я имею право на выбор оружия и времени поединка. Назовите ваших секундантов и мои, – я повернулся к Ричарду, тот кивнул и сделал шаг вперёд, затем к Грете, и та меня не разочаровала, – родовитый Ричард и родовитая Грета свяжутся с ними.
Дуйсбург посмотрел на Александру, но та сделала вид, что изучает узоры на потолке. Поэтому его секундантами стали Франк и Марта.
Больше всего в этом событии меня обрадовало то, что любой его выпад в мою сторону или в сторону людей, находящихся под моей защитой до дуэли, противоречил чести. Так что я со спокойной душой отправил Кристину на фехтование. Своим секундантам я дал следующие инструкции. Судья – только не господин Руж, оружие – рапиры, время – не ранее среды и не позднее пятницы, то есть до большого приёма по случаю обручения. Мы же с благородным Францем отправились за благородным Бернардом де-Ладоном.
Мы пришли в большую полупустую комнату, в одном углу которой стоял верстак с множеством дополнительных инструментов и небольшая тигельная печь. К этому углу в данный момент силами слуг тянулось дополнительное освещение. Увидев нас, слуги поклонились и вышли. Середина комнаты была огорожена, и на полу я увидел начатый рисунок ритуального круга. В дальнем углу комнаты стоял уже знакомый мне мыслепроектор. Мы же подошли к алхимическому столу, стоявшему около окна. От стола к окну была протянута вытяжка.
Что представляет собой алхимический стол? Это широкая поверхность с выемкой посередине. Так что работающий алхимик окружён рабочей поверхностью с трёх сторон. Справа и слева находятся: слева – спиртовка с большим количеством колбочек и пробирок, справа – тигель, наковаленка и какой-то круг с маревом над ним. Посередине находились места для ингредиентов и пространство для записей.
