Я приближаюсь к Недди медленно и нарочито, потому что, похоже, этот тип на грани, и это мой треклятый промах. Я не могу не цапаться с Уилкоком, потому что он не в меру искренне относится ко всему этому «гангстеризму». Он целыми днями изводится, как бы не уронить лицо или что кто-то его не уважает. Для Недди на каждой мелочи будто свет держится. Чтобы просто дойти до угла, он должен прямо ощетиниться угрозой. Кто-нибудь должен сказать Недди, что выглядит это так, будто у него запор. Когда Бог сталкивает тебя на пути с таким настырным типом, ты просто-таки обязан постебаться, как сказал мой достойный цитирования приятель Зебулон Кронски: «Когда находишь такую здоровенную елду, грех с ней не побаловаться».
Лучше и не скажешь.
Так что я стараюсь, чтобы Уилкок хорошенько меня рассмотрел, пока я поднимаюсь по ступеням.
– Эй, Недди, – говорю я, – как делишки сегодня? Борода выглядит хорошо. Травообильно.
Я понимаю, что слишком застебал этого паренька, а искренности он не узнает в упор.
– Какая, блин, трава? Отшибись, Макэвой. Я сотворю благо, когда отрежу твой член и вгоню его тебе в глотку.
Я бы поклялся, что это цитата из «Крестного отца» в упрощенной версии.
– Все мы хотим дожить до того дня, Недди, – отзываюсь я дружелюбно и перехожу к бизнесу: – Как там Майк? Как у него прошел утренний?..
Вместо того чтобы окончить вопрос, я дважды подмигиваю, что у блатных означает минет.
– Не, – говорит Недди. – Он прослушивает новую танцорку. Келвин ее привел.
Майк возглавляет пару клубов приватных танцев на веселой улице Клойстерса длиной ровно в два квартала. Он считает правильной практикой бизнеса устраивать каждой потенциальной работнице персональный смотр. Вдобавок он заправляет закусочной, но как-то не рвется интервьюировать официанток, потому что им предстоит носить в руках то, что Мэдден собирается сунуть в рот.
Так что Майк по-прежнему копит свое утреннее напряжение. Не самый лучший момент, чтобы выторговывать перемирие.
– Лады. Пойду возьму латте и вернусь через часок.
Недди смотрит на меня волком.
– И только попробуй не вернуться через час, блин.
Ну вот, поехали.
– Я только что сказал, что вернусь.
Недди наклоняет голову, чтобы окрыситься до максимума, и борода у него ощетинивается.
– А я только что сказал, что только попробуй не вернуться через час, блин.
Недди использует вековечный прием запугивания через повторение с добавочным выгребыванием (WINAWBSB
[75]).
Я решаю огорошить его окончательно.
– Ага, а ты чего-нибудь хочешь, Недди-о? Латте? Нет, сдается мне, ты смахиваешь на костлявый тип мокаччино, правда ведь?
Как и следовало ожидать, экзотическое название напитка воспламеняет Недди. Я слыхал, он однажды врезал даме по горлу, потому что она спросила, читал ли он «Сумерки»
[76].
– Какая, блин, мока? Фруктовый напиток? Ты называешь меня костлявым фруктом?
Надо сдать назад, или этот бандюга однажды ночью зарежет меня в переулке.
– Лады, Недди. Остынь. Я вернусь через час, честно. Как боевик боевику. Честь гангстера.
Телефон Недди звонит. В качестве рингтона у него «Глаз тигра»
[77], и мы оба бам-бам-бамкаем под нее несколько секунд, пока он не отвечает. В том-то и проблема с хорошими мелодиями в качестве рингтона – порой хочется послушать припев.
– Да, блин, – говорит он. – Ыгы, блин.
У Недди блинов не счесть. Будто выполняет норму.
– Не будешь ты пить никаких педрильских напитков, Макэвой. Босс видел тебя по гребаной камере слежения, так что заходи и займи позицию.
Я испепеляю взглядом пластикового жука, пришлепнутого к дверной раме. Похоже, у меня свидание с сухостойным ирландским паханом.
* * *
Внутри атмосфера аж гудит от предвкушения. Свет пригашен, и Майк со своими ребятишками сидят небольшим полукругом перед импровизированной сценой с подвешенным позади экраном. Я вижу, что Майк на взводе, по тому, как он хлопает себя по ляжкам, а будь света еще чуть поменьше, готов спорить, он вывалил бы свою елду. Мне надо сыграть свою партию прямо сейчас, или я рискую застрять здесь на весь день.
– Мистер Мэдден! Эй, Майк, нам надо поговорить.
Майк едва удостаивает меня взглядом.
– Ага, Макэвой… Погодь минутку, паренек. Может, две. Пристраивай свою жопу.
Я всерьез подумываю перейти в оперативный режим прямо здесь. Строго говоря, я не вооружен, но могу причинить немалый ущерб и без оружия. А эти подельники буквально повысовывали языки, господи боже! Я мог бы переломать приличное число костей, прежде чем Майк сообразил бы, что происходит.
Как ни привлекательна эта идея, это было бы самоубийством. Они могут позволить себе дюжину жертв, я же не больше одной. Так что я усаживаю свою задницу и прокручиваю в голове речь, которую должен произнести перед этой шайкой извращенцев.
Второй номер Майка – Келвин – подскакивает к подмосткам и хлопает по воздуху, призывая к молчанию.
– Ладно, парни! Мистер Мэдден. У меня здесь нечто необычное, но дайте шанс. Эта девчонка – просто денежный станок.
– Да уж пусть постарается, – говорит Майк, оправляя промежность своих брюк. – Последняя девица, что ты приводил, дергалась, будто ее лупят током. Я платил этой корове, чтобы она не раздевалась.
Все смеются, но добродушно. Похоже, у Майка никаких пагубных последствий после стрельбы у него дома. Да и с какой стати? Он жив и на несколько штук богаче, и все это по цене двух окон, которые, вероятно, и без того нуждались в замене стекол на пуленепробиваемые. А сегодня для Майка второй день в раю: попускать слюни, глядя на танцовщицу, урвать пару минут в задней комнате, выстрелить мне в лоб.
И все это хорошо.
Выйдя из-за занавеса, девушка взбирается на подмостки. Она действительно нечто: длинные ноги гимнастки, блестящий наряд танцовщицы живота и лицо, слишком красивое для этих скотов.
– Ладно, Кэл, – замечает Майк. – Она красава, надо отдать тебе должное, паренек. Но у меня уйма красоток.
– Подождите, мистер Мэдден, для полного впечатления нужны световые эффекты.
Келвин спрыгивает со сцены и нажимает несколько клавиш на своем ноутбуке. На экране начинается коловращение психоделических спиралей, и помещение заполняет лучшая классика поп-джаза Шаде.
