— Когда ты на кладбище от мертвяков убегал, не рассчитал сил и впервые обернулся полностью, помнишь? Там потом ни одного целого умертвия не осталось — крестьяне лопатами сгребали останки, да еще приговаривали, что в жизни не терпели такого страху. А второй раз — совсем недавно. В замке Невзунов. Напомнить тебе, кто там с аппетитом съел некроголема?!
Я непроизвольно передернулся.
— Не надо. До сих пор не могу смотреть на жареные лягушачьи лапки.
— Вот-вот. А тараканьи по вкусу очень похожи!
— Сам пробовал? — поинтересовался я, уважительно покосившись на возмущенно раздувшегося таракана.
— Нет! — рявкнул тот. — Но предпочитаю отдать тебе украденные из столовой припасы, чем всю ночь прислушиваться к бурчанию в твоем животе и гадать, не надумаешь ли ты в самый неподходящий момент вспомнить прошлое!
Я хмыкнул.
Невероятно. Старый ворчун решил обо мне позаботиться! Конечно, просто так он не мог этого сделать, поэтому разыграл тут целую комедию, но все равно приятно.
— Не переживай, Нич, — смягчился я, одновременно проверив еду на наличие всяких пакостей. — Тебя есть не буду. Я на твое воскрешение слишком много сил потратил, чтобы повторять этот обряд всякий раз, когда меня обуяет зверский голод. Да и трансформа моя давно тю-тю…
— Кто тебя знает, — проворчал, скорее по привычке, старик, так и не повернувшись. — Если до утра доживу, может, и поверю.
— Тогда спокойной ночи, — попробовав выпечку и найдя ее вполне сносной, благожелательно откликнулся я. — И спасибо за пирожки.
Нич на это ничего не ответил, притворившись спящим, а я неторопливо доел поздний ужин и хлебнул воды из прихваченного из умывальни кувшина. Затем потянулся, снял халат и, прежде чем забраться под одеяло, кинул быстрый взгляд на неподвижно лежащего таракана: огромный, черный, с длиннющими усищами, кончики которых свисали с края подушки и походили на жесткую проволоку. Набегался он сегодня отменно. И устал, наверное, не меньше меня. Да еще и в комнате прохладно, чего он до сих пор почему-то не заметил…
Задумчиво покрутив в руках халат, я укрыл им спящего учителя. После чего забрался под одеяло и, блаженно вытянув гудящие ноги, прикрыл глаза. И, уже проваливаясь в сон, неожиданно услышал:
— На здоровье, Гираш…
— Невзун, встать!
Неохотно приоткрыв один глаз, я вопросительно уставился на мастера фон Бердена, который, судя по цвету кожи и перекошенной физиономии, потратил немало усилий для того, чтобы меня разбудить. Вон как стоит — весь набычился, растопырил пальцы, будто собирается меня придушить, плечи вздернул к самым ушам; морда красная, распаренная, от самого чуть ли не пар валит…
Подумаешь, чуток задремал. Ему же лучше было: я не доставал его назойливыми расспросами.
— Адепт Невзун!
— Я прекрасно вас слышу, господин фон Берден, — невозмутимо откликнулся я, закинув ногу на ногу и одновременно открыв второй глаз. — Просто настолько глубоко задумался над лекцией, что побоялся упустить важную мысль.
— Какую?!
— Не поверите: я размышлял над причинами, приведшими к разделению магов на светлых и темных. Мне кажется, это не совсем правильно с точки зрения…
— Да вы храпели на весь класс! — яростно прошипел преподаватель, нависая надо мной карающей десницей Совета.
Я?! Не может такого быть…
Я оскорбленно выпятил нижнюю губу.
— Это была звуковая материализация сложного мыслительного процесса, находившаяся в прямой зависимости от его интенсивности.
— Неужели? — ядовито переспросил мастер фон Берден. — Тогда, судя по интенсивности звука, вы у нас просто гигант мысли!
Я застенчиво улыбнулся:
— Спасибо.
— Невзун, да вы… — Светлый едва не задохнулся от злости. — Вы просто… да поднимитесь наконец, когда с вами разговаривает учитель!
Мигом сделав скорбное лицо, я послушно встал и кротко взглянул на взбешенного мага.
— Полагаете, это улучшит наше взаимопонимание?
— О чем была сегодняшняя лекция, Невзун?! — почти прорычал он, не увидев в моих глазах ни малейшего раскаяния.
Я сосредоточенно наморщил лоб.
— А вы не могли бы сформулировать вопрос попроще? Нельзя же с ходу ошарашивать бедного адепта столь сложным заданием.
— Что? — опешил мастер фон Берден, отступив от меня на шаг. — Невзун, вы забыли, какой у меня предмет?!
— Нет, — серьезно ответил я, оказавшись на перекрестье изумленных взглядов, и с умным видом пустился в пространные разъяснения: — Согласно расписанию, вы ведете у нас основы рунной и заклинательной магии, а также основы магического моделирования. Вчера мы начали разговор о моделировании и рассмотрели основные способы начертания заклятий. Сегодняшнее занятие должно было быть посвящено рунам. Однако в начале урока вы долго рассказывали о заклинательной магии, а потом перешли к истории ее возникновения и ее отличиям от рунной, а затем еще полчаса говорили о мэтрах и мастерах, подведя нас к мысли о принципиальной разнице между нами. Я, если честно, затруднился с ответом на ваш последний вопрос, поскольку не смог сразу определиться, чего в вашем рассказе было больше: истории, теории рунной или все же заклинательной магии? Но, может, вы подскажете, где я ошибся?
Преподаватель на мгновение замер, а потом снова недобро прищурился.
— Издеваетесь, Невзун?!
— Ни в коем разе, — поспешил заверить я, на всякий случай выпрямившись, чтобы сравняться ростом с фон Берденом. — Просто докладываю о своих наблюдениях и, исходя из возникших противоречий, задаю встречный вопрос.
— Ах докладываете… — Во взгляде светлого появилось обещание мучительной смерти. — Сколько букв рунического алфавита вам известно?
Я вопросительно приподнял бровь.
— Основных или дополнительных?
— Основных! Хотя бы… — неожиданно запнулся преподаватель, а потом с подозрением уставился на невозмутимого меня. — Откуда вы знаете о дополнительных рунах?
— Отец считал, что у меня должно быть разностороннее образование, не задавленное рамками общеобразовательной программы, — пожал плечами я. — Поэтому он позволил мне самостоятельно изучить в оригинале «Древние руны» магистра Буральдино.
У мастера фон Бердена сперва округлились глаза, потом раскрылся рот для какого-то глупого вопроса, вроде того, откуда у старшего Невзуна мог взяться оригинал фундаментального труда знаменитого некроманта, копиями которого сейчас пользуются все до единого маги. Но светлый вовремя вспомнил, каким именно способом мэтры добывают ценные книги, и неопределенно хмыкнул.
— Смело с его стороны… Что вы поняли из этого трактата?
— Исходя из исследований мэтра Буральдино, в рунном алфавите, в том виде, в котором он до нас дошел, — счел нужным уточнить я, — в настоящее время выделяют тридцать основных рун, разбитых на три порядка в зависимости от уровня воздействия, и около пятидесяти дополнительных.
