— Которую вы хотели устроить. Помните? Мое задание? Схема воздействия магических потоков на стандартный объект со стандартным магическим фоном?
— А… д-да. — Маркиза дрожащими пальцами поправила сбившуюся прическу и незаметно вытерла выступивший на виске пот. — Оставьте. Я посмотрю попозже.
— С вами все в порядке? — участливо спросил я, пытливо заглядывая ей в глаза.
— Д-да. Что у меня может быть не в порядке?
— Тогда, может, вы хотите дать мне еще какое-нибудь задание? — вкрадчиво уточнил я, слегка наклонившись над столом.
— Нет, — поспешила отодвинуться леди. — Возвращайтесь на свое место, барон. Вы уже достаточно… поработали. И, как я вижу, неплохо освоили материал.
— Благодарю, — широко улыбнулся я и бодрым шагом вернулся на подоконник.
Остаток урока я провел в блаженном ничегонеделании. Меня никто ни о чем не спрашивал, не задирал, не пытался уколоть или язвительно поинтересоваться, в каких таких местах сейчас витает моя душа. Меня не теребили, не требовали объяснений, не допытывались, хорошо ли я слышу. Красота, да и только!
Когда прозвенел долгожданный звонок, леди де Ракаш в изнеможении приложила руки к вискам и, плотно зажмурившись, нетвердым голосом сказала:
— Все свободны.
После чего буквально упала на свой стул и, уронив голову на скрещенные руки, окончательно забыла про удивленно переглядывающихся учеников.
Убедившись, что воспитательных мер для нее больше не понадобится, я бесшумно подошел, осторожно собрал разлетевшиеся от ее порывистого движения листки. Как бы невзначай провел над ними раскрытой ладонью и, так же незаметно отступив назад, вкрадчиво мурлыкнул:
— До свидания, леди…
Она вздрогнула, будто ее ударили, и резко отняла руки от бледного, хотя и не потерявшего красоты лица. Но я уже был далеко — беззаботно посвистывающий, бодро помахивающий своей сумкой и ловко крутящий длинными пальцами остро заточенный карандаш.
ГЛАВА 17
Наказание за ошибки неотвратимо. Так же, как и сама смерть.
Мэтр Гираш
— Это было жестоко, — с чувством сказал Нич, когда я завернул за угол. Спрыгнув с потолка, он уверенно устроился на привычном месте — у меня на плече и покачал головой. — Даже для тебя.
Я равнодушно пожал плечами.
— Она пожелала меня унизить. Я ее напугал.
— Думаешь, она это заслужила?
— Адепты не те люди, за счет которых должен самоутверждаться преподаватель. К тому же, надеюсь, ты не забыл, кто, едва вступив в Совет магов после твоей смерти, активно ратовал за то, чтобы оттуда убрали некромантов? И кто на последнем собрании убеждал твоего преемника, что «мерзким чернокнижникам» там не место?
— Я помню, — неохотно признал мою правоту Нич и, забравшись под воротник мантии, тяжко вздохнул. — Но ты ведь понимаешь, что маркиза обязательно доложит ректору.
— Пускай. Способность к созданию иллюзий — врожденное умение старого барона Невзуна, зафиксированное во время становления дара и занесенное в Реестр магов. И нет ничего странного в том, что я его «унаследовал». Мастер Лиурой наверняка написал об этом, когда подавал мои документы.
— Так ты для этого перед отъездом подсунул ему под нос иллюзорного паука, плетущего из паутины его собственное имя?
— Я же не дурак, чтобы скрывать от него такие очевидные вещи?
— А резерва тебе не жалко? Только-только начал его восстанавливать и тут же потратил на какую-то дурацкую шутку.
— Я потратил его на важное дело, — ровно ответил я, пряча зажатый в ладони рассеиватель. — Не переживай — примерно через минуту все иллюзии из отчета исчезнут, а еще через полчаса даже архимаг не поймет, что они там вообще были. Любая проверка подтвердит, что леди просто померещилось.
Нич покачал головой.
— Я, конечно, знаю, что жизнь мэтра состоит из бесконечных расчетов, но не думал, что ты просчитываешь на годы вперед.
Я хмыкнул.
— Ну на годы у меня не хватает времени… Знаешь, сколько у меня было планов на гильдию? А на наши с тобой открытия? И где они сейчас, эти планы? Теперь я просчитываю лишь ближайшее будущее и полагаю, что этого вполне достаточно.
— Какой у тебя следующий урок? — поменял тему разговора Нич, явно не желая спорить.
— Никакой, — улыбнулся я. — У первокурсников всего три занятия в день, так что сейчас я могу перекусить и наведаться в лечебницу в надежде, что мастер Ворг соизволил вернуться.
— А если его нет?
— Тогда по-быстрому нарисую домашку и спущусь проведать Зубищу. Надо выяснить, как у нее успехи, и посчитать, за какой срок она управится с тоннелем.
— Логично, — согласился таракан. — Только я бы на твоем месте начал сразу со второго пункта: Ворг наверняка еще странствует. Хотя, конечно, возможность подобраться к грибочкам даже меня заставляет надеяться на лучшее…
Он как в воду глядел: дверь в лечебницу по-прежнему была заперта. И при моем появлении лишь виновато улыбнулась, честно сообщив:
— Извини. Я все еще не могу тебя впустить.
— Не появлялся? — на всякий случай уточнил я, мысленно корректируя свои планы.
— Нет. Но ты можешь его подождать, — лукаво намекнул артефакт. — И я все еще не забыла, что ты не так давно обещал нарисовать мне глаза.
— Как только краску добуду — сделаю, — клятвенно заверил я. — Но у Снудера разве чего допросишься.
— А в прошлый раз как ты ее взял?
— Стащил.
— Так почему не можешь в этот?
— Он запоры на двери поменял, — со вздохом признался я. — И у меня пока не было возможности внимательно их изучить. Но я помню, не сомневайся. Так что как только — так сразу, ладно?
— Иди, — неохотно отпустила меня дверь. — Если профессор вернется, скажу, что ты заходил дважды.
Я расплылся в широкой улыбке:
— Спасибо, драгоценная!
И поспешно ретировался, пока бурчащий артефакт не засек, что я не один. Потом добежал до учебки, нырнул в портал, привычно стерев запись об этом в следилке. А оказавшись в подземелье, неожиданно обратил внимание на то, что в темной его части совсем не осталось пыли, и обеспокоенно пробормотал:
— Та-ак. Это еще что за дела? Кто успел тут прибраться?
— Может, преподаватели нагрянули? — встрепенулся Нич.
— Не похоже. — Я прислушался к едва уловимому отсюда шуму и покачал головой. — Зубища все еще грызет стену — значит, никого не было. Томас бы заметил посторонних.
— Ты это о ком? — внезапно вынырнул из ближайшей стены вышеупомянутый призрак и с любопытством огляделся. — Кроме вас, тут никого нет. И никто не заходил со вчерашнего дня.
