Додумать эту мысль подругам до конца не удалось, потому что Зоя Ивановна кинулась в наступление:
– И где произошло это несчастье?
– Там же, у колодца.
– Когда?
– Сегодня вечером.
Зоя Ивановна окончательно побледнела и, откинувшись на стул, воскликнула:
– Гога, ты понимаешь, что происходит? По участку бродит маньяк!
– Глупости, дорогая! Уверен, что у всего есть логичное объяснение.
– Какое может быть объяснение у убийств! Гога, этих людей убили! Понимаешь ты! Убили!
– Убили пока что одного Федора, – сказала Леся. – Баба Клава жива. А дед Лаврентий в колодец угодил сам.
– Видишь, дорогая! – успокаивающе произнес Гога. – Все будет хорошо.
Но Зоя Ивановна не слушала мужа.
– Как в колодец?! – громко ахнула она. – Почему в колодец?
Подруги недоуменно взглянули на женщину.
– А что вас удивляет?
– Как это?! – агрессивно воскликнула Зоя Ивановна, но тут же взяла себя в руки и произнесла уже значительно спокойней: – Как это, что меня удивляет? Конечно, удивляет. Как это Лаврентий Захарович оказался в колодце?
– Выпил по случаю выходного дня. Пошел к колодцу. Да и свалился туда.
– Ужас!
На лице Зои Ивановны в самом деле был написан неподдельный ужас.
– Гога! Мы должны вырыть новый колодец! Срочно!
Гога не возражал. Подруги тоже одобрили это решение, сочтя его достаточно разумным. И казалось бы, жить бы всем и радоваться, да только не вышло.
Внезапно на улице раздался шум еще одной машины. Она также остановилась у ворот дома.
– Кого там еще принесло?
Дима выглянул в окно и сказал:
– Какая-то незнакомая старушка. Приехала на такси.
Подруги и чета Сидорчуков тоже выглянули в окно. И убедились, что Дима не ошибся. Из такси вылезла аккуратная старушка. Впрочем, старушкой назвать ее можно было лишь с большой натяжкой. Сама женщина себя таковой явно не считала. Возраст не был помехой для того, чтобы стараться хорошо выглядеть. Еще издалека подруги заметили, что старушка одета в светлые элегантные брючки и свободный плащик, ибо на улице было прохладно. На ее ногах были элегантные, но при этом удобные туфли.
И следом за женщиной из машины появилось две, три, нет, четыре сумки.
– Она тоже тут жить собирается? – прошептала Леся. – Кто это такая?
– Сейчас узнаем.
И подруги вышли навстречу старушке. Она оказалась именно такой, как им и показалась издалека. Пожилой, но очень тщательно следящей за тем, чтобы не стать похожей на многих опустившихся пожилых людей.
Ее волосы были тщательно прокрашены в неброский серо-стальной цвет и подстрижены у отличного парикмахера. На лицо, несмотря на позднее время, был наложен макияж. На пальцах сверкал свежий маникюр и два кольца с крупными бриллиантами. Одним словом, старушка никак не производила впечатления старушки.
Свои вещи она не стала волочь к дому. А оставила на улице. Вот еще, тащить сумки самой! Для этого существуют другие люди. Вещи остались под присмотром водителя, который, как ни странно, даже не вздумал роптать.
Тем временем старушка уже поднялась на крыльцо.
– Добрый вечер! – чуточку надтреснутым, но все еще приятным и мелодичным голосом произнесла она, увидев вышедших ее встречать людей. – Могу я видеть Лаврентия Захаровича?
– Нет! – вылезла вперед Зоя Ивановна и с плохо скрытым злорадством добавила: – Не можете!
– Позвольте? – отступила назад старушка. – По какой же причине?
– Помер он! Скончался! Утоп!
Старушка выглядела потрясенной.
– Как? Лаврентий умер?! – прошептала она. – Когда?
– Почти месяц назад.
Старушка внезапно зашаталась и стала падать в обморок. Учитывая, что она все еще стояла на ступенях высокого крыльца, это могло для нее плохо кончиться.
– Держите ее! – первой сориентировалась Кира.
Дима вздрогнул. И успел подхватить падающую женщину. Поднялся переполох.
– Заносите ее в дом!
Бледную приезжую старушку занесли в дом. И принялись хлопотать над ней. Обморок оказался глубоким. И старушка долго не приходила в себя. Но наконец она открыла глаза. Обвела ими вокруг себя. И застонала.
– Боже мой! Это что, шутка?
– Какие уж тут шутки! – фыркнула Зоя Ивановна. – Горькая правда.
– Какая страшная новость! Какой удар! Бедный мой Лаврушка! Бедный мой котик!
У подруг помутилось в голове.
– Лаврушка? Котик? Да кто же вы такая?
– Я? Кто я такая? Я – Надежда Михайловна.
– Очень хорошо. Но кем вы приходились Лаврентию Захаровичу?
– Как это, кем? Я – его невеста!
И старушка обвела всех собравшихся проницательным взглядом. Мол, все ли усекли? Я тут не какая-нибудь сбоку припека. Я – невеста. Так что уважайте меня и мои чувства.
На заявление старушки каждый отреагировал по-своему. То есть молчали все. Но думал при этом каждый о своем. Подруги, к примеру, почувствовали укол зависти. Глядите-ка, даже у такого сухофрукта имеется жених. А они чем хуже? Почему даже эта Надежда Михайловна отхватила себе жениха, а у них никого нету?
Добрый Дима опасался про себя, как бы старушка не отправилась в больницу следом за Клавдией Захаровной. Раз уж на родственников Лаврентия Захаровича напал такой мор. Вдруг и его невеста попадет под эпидемию?
А о чем думали Сидорчуки, было явственно написано на их лицах. Им не терпелось послать подальше очередную претендентку на их дом. Но сделать это оказалось не так-то просто. Во-первых, шофер такси, воспользовавшись тем, что все были заняты обмороком старушки, незаметно перенес все ее вещи за ограду. И потихоньку смылся вместе с машиной, не дожидаясь чаевых. А во-вторых, сама старушка была слишком слаба после обморока, чтобы перемещаться.
Да она и не собиралась этого делать. Следом за шоком пришли слезы. И теперь Надежда Михайловна топила тщательно наложенный макияж в горючих слезах.
– Бедный мой Лаврушка! – рыдала она. – Такой молодой! Такой крепкий! Такой сильный! Этого просто не может быть. Только не он!
Гога деликатно закашлялся:
– Расскажите, уважаемая, зачем вы приехали?
– Как это, зачем? А как бы вы поступили на моем месте? Я сижу в Москве, жду своего любимого, а его все нету и нету! Неделя прошла, другая. А его все нет! И на звонки, главное дело, не отвечает.
