Лишь в середине августа командующему Восточным фронтом разрешено было возобновить наступление на Вильну, но время для нанесения здесь русским тяжелого поражения было уже упущено, и рассчитывать можно было лишь на успехи местного характера. Верховное командование предоставило нам для этой операции несколько дивизий, выделенных из войск, освободившихся под Ново-Георгиевском, и из 8-й и 12-й армий. Главная же масса освободившихся резервов была направлена во Францию и Сербию.
Между тем на фронте 10-й армии на полпути к Ковно – Вильне вновь разгорелись тяжелые бои, так как русские направили на север часть сил, выведенных из Польши. Хотя против левого крыла 10-й армии, по направлению к северу, противнику и удалось сомкнуть свой фронт, все же прорыв здесь был возможен. При продвижении нашего левого крыла в направлении Вильна – Минск главной целью было отрезать железнодорожные пути, ведущие к тылу и флангам, а также и железнодорожные пути, ведущие через Двинск к Молодечно. Поэтому Неманской армии приказано было с началом повторного наступления 10-й армии продолжать главными своими силами наступление на Двинск, а на железнодорожную линию перед Полоцком, в особенности к узловой станции Молодечно, была брошена сильная кавалерия 10-й армии.
Переброска подкреплений продолжалась бесконечно долго, железнодорожная линия Вержболово – Ковно отличалась слабой грузоспособностью – ее, собственно, следовало предварительно привести в порядок, – дороги были плохи, конный состав переутомлен и изношен. Только 9 сентября можно было выступить.
Генерал Эйхгорн и его начальник штаба полковник Хелль были полны надежд, и генерал Людендорф проникся их оптимизмом. Прорыв удался блестяще, кавалерия достигла железнодорожной линии, 1-я кавалерийская дивизия дошла даже до Сморгони, и русские вынуждены были оставить Вильну. Однако здесь наше продвижение остановилось – оно начато было слишком поздно. Отход русских из Польши к этому времени принял такие размеры, что теперь они могли начать переброску целых дивизий сюда с южных участков фронта.
У Сморгони 1-я кавалерийская дивизия имела блестящее дело. Атакованная превосходными силами русских, она пыталась удержаться до подхода пехоты, но из-за плохих дорог пехота подоспела слишком поздно, и дивизия вынуждена была оставить Сморгонь. Также в районе Двинска русское командование подвезло по железной дороге много подкреплений, и Неманской армии не удалось взять Двинск. На всем фронте 10-й армии и правом крыле Неманской армии русские перешли в наступление, но их атаки повсюду были отбиты, и в некоторых местах дело закончилось для нас даже выигрышем пространства.
Генерал Людендорф решил прекратить операцию ввиду невозможности достичь новых успехов. Наступление было прекращено, левый фланг 10-й армии был отведен назад, и фронт сомкнулся с группой принца Леопольда Баварского, достигшей к этому времени линии севернее Минска – Барановичей. Войска устроились, на зимние квартиры на фронте Березина – Крево – озеро Нарочь – озеро Дрисвяты – Ново-Александровск – Двина. У Нарочи и особенно под Двинском бои длились еще некоторое время: 1-й резервный корпус все еще пытался захватить тет-де-пон под Двинском, но вскоре затишье наступило на всем фронте.
Австрийское командование вполне правильно усматривало опасность в том, что русский фронт находился всего в двух переходах к востоку и северо-востоку от Львова.
Генерал Гецендорф задумал поэтому наступление на Волынь из района Гомеля в надежде на прорыв неприятельской линии на участке, образующем стык между южной и юго-восточной частями русского фронта; удача дала бы возможность произвести нажим, прорвать северное крыло юго-восточного фронта и очистить всю Галицию от русских.
Наше командование согласилось с планом генерала Гецендорфа и поэтому после падения Брест-Литовска выделило для этой операции из группы армий генерала Макензена 4-ю и 1-ю австрийские армии. К сожалению, это начинание генерала Гецендорфа постигла обычная судьба, тяготевшая над большей частью его замыслов: идея была хороша, а аппарат неудовлетворителен. Австрийское наступление было отражено русским контрнаступлением.
С наступлением затишья кампания 1915 года для Восточного фронта закончилась. Рухнул план Антанты добиться окончания войны одновременным наступлением русских войск на Карпаты и Пруссию. Русские потерпели поражение по всему фронту и понесли такие потери, от которых им не суждено уже было оправиться. Однако нанести им такое поражение, после которого они вынуждены были бы заключить мир, не удалось. И все же я должен здесь опять подчеркнуть, что нанести такое поражение было возможно. Если бы наше Верховное командование в июне 1915 года решилось бросить на восток все свободные силы, чтобы захватить Ковно и нанести в направлении Вильна – Минск мощный удар в тыл русским армиям (находившимся еще в Польше, западнее Варшавы), то поражение русских было бы решающим для исхода войны. Прорыв не встретил бы затруднений. Германский отряд со слабыми силами и без поддержки со стороны Верховного командования взял Ковно и разбил фронт русских армий.
В составе русского Верховного командования произошли перемены: уступая требованиям своей супруги, царь сместил великого князя Николая Николаевича и сам принял звание Верховного главнокомандующего.
Правильность этой меры представляется сомнительной. Правда, великий князь принес в жертву огромное количество людей, но все же он был настоящим военным, умевшим поддерживать строгую дисциплину. В войсках его уважали. Высший командный состав, особенно в тылу, боялся его вследствие выработанных им строгих мероприятий, направленных на поддержание дисциплины и развитие чувства долга. Ему, может быть, удалось бы найти средства против проникновения большевистской пропаганды в войска.
Второе решение царя – принять звание Верховного главнокомандующего – следует признать ошибкой. При современных условиях деятельность полководца полностью поглощает силы человека. Уже один недостаток времени должен помешать монарху большого государства управиться с такой ответственной задачей. Следовательно, в результате пострадает или одно, или другое – управление государством или военное командование.
Глава десятая. Генерал Фалькенгайн и вопрос о Салониках
Еще до окончания летних боев в 1915 году германское Верховное командование перебросило освободившиеся на германском фронте силы на Дунай для действий против Сербии. Другая часть войск отправлена была на запад; они прибыли как раз своевременно для отражения яростного наступления Антанты.
Поход против Сербии был необходим, с одной стороны, чтобы облегчить положение Австро-Венгрии, с другой – чтобы открыть свободный путь на Константинополь для защиты изнемогающего в тяжелых боях нашего турецкого союзника.
Переговоры с Болгарией были наконец закончены. Болгары, у которых во время второй болгарской войны сербы, греки и румыны отняли плоды их победы над турками, страстно желали получить удовлетворение и надеялись благодаря союзу с центральными державами его добиться и получить всю Македонию и Добруджу.
Началу похода опять предшествовало некоторое разногласие во мнениях между нашим Верховным командованием и генералом Гецендорфом. Последний стремился к полному уничтожению сербской армии. Поэтому он предложил сосредоточить главные силы болгар не на Тимоке, а южнее, чтобы таким образом совершенно отрезать сербов, отброшенных к югу войсками генерала Макензена и генерала Кевеша. К сожалению, Верховное наше командование отклонило это предложение. Левое крыло генерала Макензена и правое – болгарских войск поэтому в скором времени слились. Отсюда возникли пробки и трудность в продвижении, и в результате части сербской армии удалось уйти.
