«А может, это и не он вовсе?» – пискнул тоненький внутренний голосок Аниного шестого чувства.
Но оно было тут же задавлено обстоятельствами, говорившими сами за себя. Герберт уехал из дома, даже не поужинав? Уехал. Кристина его ждала? Ждала. Герберта тут нет? Нет. Значит, он тут был, натворил дел и смылся. И еще неясно, куда отправился. Не исключено, что к себе домой, приканчивать свою милую женушку. А что? Вполне может и не остановиться на одной Кристине.
Аня кинула последний взгляд на тело женщины и снова покрылась холодным потом. Следовало отсюда бежать. И бежать немедленно. Кристина явственно предупредила Аню, что убийца еще вернется. Ане вовсе не улыбалось тут с ним повстречаться. Даже если это будет ее собственный муж. Поэтому Аня вылетела из квартиры, наткнувшись на какую-то пожилую женщину, которая в недоумении поспешно отступила с ее дороги.
Даже не подумав, что стоило бы сообщить этой женщине о случившемся убийстве, Аня помчалась дальше. Сейчас ей все казались врагами и маньяками. Она и пяти секунд не согласилась бы остаться в том доме. Немного успокоилась она лишь после того, как, проскочив улицу, завернула за угол. Впрочем, и здесь Аня не остановилась. Некоторая ее успокоенность выразилась в том, что она стала хотя бы смотреть, куда бежит.
Наконец женщина увидела большое и шумное кафе. Ане оно показалось достаточно надежным убежищем. Вряд ли маньяк решится убивать ее прямо на глазах у многочисленных посетителей. Хотя ожидать можно было всего. Ведь убили же Кристину среди бела дня в собственной квартире. И не просто убили, а какое-то время еще пытали. И никто из соседей не пришел на помощь и даже просто ничего не заподозрил. Поистине, в этой благополучной Вене творились такие делишки, что только держись.
– Кофе и коньяк! – заказала Аня официанту. – Коньяку побольше!
Официант испуганно на нее покосился.
– Вы поранились? – участливо осведомился он. – Проводить вас в дамскую комнату? У вас кровь.
Аня удивленно воззрилась на него. Потом глянула на свою руку, по-прежнему сжимавшую испачканную кровью Кристины тряпочку.
– Это не кровь, – бросила она официанту. – И вообще, не ваше дело, несите коньяк.
Официант не стал настаивать, но его взгляд стал каким-то настороженным. Пока он ходил за коньяком и кофе, Аня наконец рассмотрела тряпочку, которую сунула ей Кристина перед смертью. К удивлению Ани, это оказалась не совсем тряпочка. А скорее кусок старой бумаги. Не кусок человеческой кожи, и то хорошо! Хотя Ане вначале так и показалось. На бумаге было что-то изображено, но Ане не удалось рассмотреть, что именно. Освещение в кафе было приглушенным и никак не подходило для изучения документов. Да и Кристина порядком перемазала свое послание кровью.
– Ох! – выдохнула Аня и единым духом опрокинула в себя порцию коньяку.
Дыхание у нее перехватило, в горле защипало, а на глазах навернулись слезы. Аня постаралась убедить себя, что это из-за коньяка. Она выпила кофе и вышла на свежий воздух. Перед кафе стояли столики. Многие пустовали. За один из таких столиков Аня и села.
Она разложила перед собой измазанный кусочек странного вида бумаги и принялась его изучать. Прошло достаточно времени, прежде чем Аня сделала свои выводы. Вне всякого сомнения, перед ней была вторая часть от того самого рисунка, что пару часов назад Аня обнаружила в кармане Блондина.
Запись на обрывке бумаги из квартиры Кристины была сделана не той рукой, что пояснения к рисунку на бумаге из кармана Блондина. И насколько Аня с ее филологическим образованием могла судить, сделаны они на другом языке. Слова на обрывке Кристины были написаны готическим шрифтом, который использовался в старогерманском языке.
Если поразмыслить, то не менее века отделяло надписи на бумаге Блондина от надписей на клочке Кристины. Ясно, что Блондин каким-то образом скопировал утраченную часть рисунка, а Анин муж переписал современными немецкими буквами использовавшийся в оригинале готический шрифт.
И еще, пояснения на клочке бумаги Кристины сделала одна рука, а пояснения на четвертушке бумаги Блондина принадлежат нескольким почеркам. В том числе и почерку ее мужа Герберта. Это было странно. Не просто странно, а очень странно. Аня ничего в этой истории не понимала. Ничего, кроме одной вещи. Из-за этих проклятых каракулей уже погибла Кристина. А так как клочков бумаги могло быть еще больше, то и трупов явно могло быть больше.
«Если исходить из того, что это Герберт убил Кристину, то почему она отдала этот обрывок бумаги именно мне? – задумалась Аня. – Ведь я жена Герберта. Может, Кристина меня просто не узнала? В конце концов, эта женщина уже умирала, а мы с ней никогда раньше не встречались. Да, она вполне могла меня не узнать. Отдала мне кусок бумаги как первой встречной, лишь бы он не достался ее убийце.
Но при чем тут Блондин? Что ему понадобилось в квартире Герберта? Зачем он приходил?
А что, если еще один фрагмент рисунка находится у моего мужа! – озарило Аню. – И что, если Блондин пытался проникнуть к нам в дом именно для того, чтобы поискать его? Тогда необходимо поспешить обратно! И постараться найти этот фрагмент, прежде чем появится мой муж или Блондин».
И Аня, позабыв, что совсем недавно умирала от страха при одной мысли о встрече с мужем, сломя голову помчалась домой. Мужа там еще не было. Это Аню порадовало. Она тут же кинулась искать третий фрагмент рисунка. Увы, это оказалось намного сложнее, чем получить первые два. Начать с того, что Аня совершенно не представляла, где Герберт мог прятать предполагаемый фрагмент. А во-вторых, супруг мог его вовсе и не прятать дома, а взять с собой, когда сегодня поспешно покидал дом.
Аня попыталась припомнить, где сегодня был ее муж перед тем, как удрать. По всему выходило, что находился он в своей спальне, а потом заскочил в прихожую. Значит, в этих двух направлениях и нужно было искать. Аня начала со спальни. В последнее время муж частенько спал там один, а потому вполне мог припрятать небольшую вещицу. Аня перевернула спальню вверх дном. Даже попыталась отдирать паркет, но паркетины сидели железно. Аня вошла в раж. Она азартно принялась расковыривать все, что можно, в комнате…
Чрезмерно упитанный мужчина сидел за письменным столом и, гневно раздувая ноздри, распекал стоявшего перед ним Блондина. Парень был сильно сконфужен. Сгорая от стыда и стараясь это скрыть, он скользил взглядом по стенам кабинета и по развешанным на них картинам. Совсем некстати в голове почему-то крутилась мысль: копии это или оригиналы? Но спрашивать именно сейчас он поостерегся. Возле его хозяина стояла тяжелая пепельница, а сам хозяин был вполне способен пустить ее в качестве метательного оружия в ход.
– Хм! – хмыкнул мужчина в кресле, и Блондин вздрогнул.
Парень оторвал взгляд от стены и просто заставил себя посмотреть в глаза боссу.
– Значит, ты не только провалил дело, но и умудрился потерять ту копию, которую я велел тебе хранить пуще глаза?
