– А зачем вам это вообще понадобилось? – поинтересовалась Инна. – Ответственность огромная, а выгода… выгода весьма сомнительная.
Альберт Константинович задумался.
– Я вот сейчас вспоминаю, – наконец сказал он. – И мысль эта у меня возникла не вдруг.
– Кто-то вам ее подсказал? – спросила Инна.
Хозяин медленно кивнул.
– Димитрий, – ответил он. – Этот человек очень ловко расписал мне преимущества варианта устройства Артура в «Трибунал». Не помню сейчас, какие он мне приводил доводы, но мне показалось, что мысль и в самом деле неплохая.
– Не буду спорить, – тактично отозвалась Инна. – А почему же вы, как только узнали, что важные документы были сняты на пленку, не заподозрили в первую очередь Артура?
– Во-первых, он не мог, – пробормотал Альберт Константинович. – Теоретически у него не было такой возможности это сделать. А во-вторых, я не считал Артура полным дураком, ведь он становился первым и самым очевидным подозреваемым. Поэтому Артур и остался для меня вне подозрений.
В этот момент в кабинет вошел полковник.
– Ребята получили от меня инструкции и будут готовы, – сказал он. – И мне кажется, я видел машину Димитрия. Он на подходе.
– Отлично, – кивнул Альберт Константинович.
Димитрий вошел в кабинет с обычным своим выражением превосходства на красивом лице. Но при виде полковника, Хозяина и Инны лицо его слегка вытянулось.
– Садись, голубчик, – вежливо предложил ему Альберт Константинович.
– Я постою, – отказался Димитрий. – У вас ко мне было какое-то дело? Говорите, у меня сегодня очень плотный график.
– Сядь, сынок! – взревел Альберт Константинович.
Полковник пихнул Димитрия на стул, и тот от неожиданности, не оказав сопротивления, плюхнулся на сиденье.
– Альберт Константинович, что случилось? – растерянно спросил он у Хозяина.
– Не знаешь? – нехорошо осклабившись, поинтересовался Хозяин. – И даже не догадываешься, сыночек?
Во второй раз проигнорировать такое обращение Димитрий не смог. Он удивленно посмотрел на Хозяина и открыл рот, чтобы что-то спросить, но не успел. Хозяин подскочил к нему и вцепился в ворот куртки.
– Ты, щенок, дурить меня вздумал?! Одна дура мне байку тут наплела, что Артур мой сын, а ты взял ее и покрыл.
– А при чем тут я? – попытался запротестовать Димитрий. – Вы просили, я проверил. Там все было чисто.
– Чисто, говоришь? – еще крепче вцепился в ворот Димитрия Хозяин. – А кто напел мне, чтобы я Артура в «Трибунал» пристроил? Тебе-то это зачем было нужно? Чтобы уговорить жадного до денег мальчишку снять копии с документов? А потом документы эти продать, а меня подставить по-крупному? Да ты хоть понимаешь, что мне грозит, если эта пленка не найдется? Тут никакие мои деньги не помогут выкрутиться из этой истории. Так говори – зачем тебе-то это было нужно? Говори – зачем?!
– Да затем, – неожиданным резким движением сбросил с себя руку Хозяина Димитрий, – затем, что я ненавижу тебя, папаша!
– Что? – отступил на шаг Хозяин.
– То самое! – с неожиданно прорвавшейся ненавистью глядя на Хозяина, ответил Димитрий. – Ненавижу тебя, потому что ты изуродовал жизнь моей матери! Ты оскорбил ее и бросил выживать, как знает, с грудным ребенком! И она выжила, вырастила меня и научила меня ненавидеть тебя. Я впитал эту ненависть с ее молоком. Она просочилась в мою кровь. Да, я ненавижу тебя! И если бы ты знал, какое наслаждение я испытываю сейчас, говоря тебе о своей ненависти! Я, я, а вовсе не этот мозгляк Артур – твой сын! Я – твой единственный сын. Но ни моей любви, ни чего-либо другого, что ты надеялся получить от своего сына, ты от меня никогда не получишь.
И парень захохотал.
– Димитрий, – прошептал Хозяин. – Так это все правда? Ты – мой сын?
Димитрий не ответил. Приступ злобного веселья у него явно прошел. Плотно сжав губы, он смотрел в сторону и все больше мрачнел. Такие перепады в настроении Димитрия никому не были в новинку.
– Димитрий, – снова повторил Хозяин. – Зачем же ты все-таки сказал мне, что Артур мой сын, если знал, что это не так?
Димитрий не отвечал. Хозяин тоже задумался. Но думал он недолго. Внезапно лицо его приобрело решительное выражение, и он сказал Инне:
– Выйди!
Что-то в лице Хозяина заставило Инну послушаться. Она вышла из кабинета, но далеко не отошла, решив узнать, о чем будет говорить Хозяин со своим вновь обретенным отпрыском. Однако внятного разговора Инна не услышала. В кабинете сразу же что-то упало, потом раздались звуки ударов, треск ломающейся мебели, чьи-то азартные крики, что-то свалилось и разбилось.
– Судя по всему, папочка решил поучить уму-разуму своего великовозрастного дитятю, – хихикнула Инна. – Поздновато, я бы сказала.
Похоже было, что Хозяин действительно решил за один раз отыграться за все годы, которые Димитрий провел без отцовской твердой руки. И это, кажется, ему удавалось. Во всяком случае, примерно через двадцать минут из кабинета вынесли именно Димитрия, а Хозяин, когда Инна заглянула в кабинет, был довольно бодр, хотя и хромал на правую ногу, а оба его глаза стремительно опухали. Полковник тоже выглядел слегка помятым. И озабоченно растирал свою печень.
– Есть все-таки еще порох в пороховницах, показал гаденышу, – удовлетворенно сообщил Альберт Константинович Инне. – Сейчас сыночек очухается и все как миленький расскажет. А нет, так мы его мамочку сюда привезем. И с ней потолкуем. Хочу знать, что она такого своему сыночку про меня наговорила, что он зверем на меня смотрит, да еще так подставить решился.
В ответ Инна лишь пожала плечами. Лично она и без расспросов матери Димитрия могла предположить, что ничего хорошего эта женщина своему сыну про его отца не рассказывала.
– А когда он очнется? – спросила она у полковника.
– Сейчас ребята ему первую медицинскую помощь окажут и обратно притащат, – сказал полковник. – А тебе его что, жалко?
Инна в ответ фыркнула.
– Я просто хочу узнать, через сколько времени можно будет расспросить Димитрия, – сказала она. – Дело в том, что я очень тревожусь за одного человека.
– Это за кого же?
– За невесту Артура, – сказала Инна. – Пропала она. Уже второй день ее дома нет. Мать ее с ума сходит. И я боюсь, что ее исчезновение тоже дело рук Димитрия.
– Выясним, – пообещал полковник. – Все выясним. Только тебе, девочка, в твоем состоянии лучше при допросе не присутствовать.
И он вежливо, но твердо направил Инну наверх. Очутившись у себя, Инна погрузилась в размышления. В себя она пришла только через час, когда к ней в комнату вошел Альберт Константинович. Инна вопросительно посмотрела на него.
