– Мы временно потеряли контакт друг с другом, – произнес он, невольно сделав ударение на слове «временно».
Маргарет вздрогнула. Значит, не все благополучно у Максимилиана и этой неизвестной Франчески…
– В чем дело, Макс? – встревожено спросила Маргарет. – Разве она не отвечает тебе взаимностью? – предположила она.
Хотя такое было невозможно себе представить.
– Я ничего не знаю, – почти простонал Максимилиан. – Я не могу ее найти. Боюсь, она могла на меня обидеться, когда я неожиданно улетел к тебе…
– Ну, извини, – сухо сказала Маргарет.
Она почувствовала неожиданную горечь, услышав страдание в голосе Максимилиана. Раньше она была уверена, что ее сын принадлежит ей целиком и полностью. Эвелина не играла роли в его жизни. А теперь появилась женщина, которая имела значение для ее Макса. Но Маргарет усилием воли поборола приступ ревности. Это естественно, что дети взрослеют и забывают о родителях.
– Что ты, мама. – Максимилиан опустился перед ней на колени и уткнулся лицом в ее горячие руки.
Маргарет медленно гладила его густые волосы и приговаривала:
– Все будет хорошо, сынок, все будет хорошо.
Ведь он пришел к ней не только за одобрением, но и за утешением. Она дала ему и то, и другое.
Теперь осталось переговорить с Эвелиной. Максимилиан чувствовал возбуждение при мыс ли о том, что через час он развяжется с проблемами и сможет заняться поисками Франчески.
Он застал Эвелину возле крытого бассейна, составлявшего одну из основных достопримечательностей пригородного дома Дастин-Хэт-ченголдов.
Увидев Максимилиана, девушка обрадовано поспешила ему навстречу. Он не предупредил ее о своем приходе, поэтому его появление явилось для нее приятным сюрпризом.
– Максимилиан, дорогой…
Макс поморщился. В устах Эвелины его имя почему-то звучало глупо.
– Мне надо серьезно поговорить с тобой, – сразу начал он. – Давай пройдем в комнату.
Эвелина надула губки. Ей хотелось еще немного покрасоваться перед женихом в новом купальнике, который только вчера ей привезли из Парижа. Но Макс даже не обратил на него внимания.
«Вечно он такой», – уныло думала Эвелина, шагая за Максимилианом. – «Слишком занят делами. Интересно, его вообще женщины привлекают?»
Макс мог бы развеять ее сомнения на этот счет…
Они вошли в гостиную. Максимилиан поежился. Он впервые понял, почему ему всегда так неуютно в этом красивом доме. Слишком много внешнего лоска и слишком мало душевного тепла. В этой гостиной страшно сдвинуть с места стул, ведь тогда нарушится изысканная симметрия комнаты.
Макс немедленно вспомнил уютный домик Керзотти в Риме, где каждый чувствовал себя как дома.
– Итак, о чем нам надо поговорить? – немного обиженно спросила Эвелина.
Она совсем не понимала поведения Макса. Зачем он пришел, тащит ее куда-то… Что ему надо?
– Ты не хочешь надеть что-нибудь? – Брови Макса вопросительно изогнулись.
– Нет, мне так вполне удобно, – кокетливо улыбнулась Эвелина и села на ручку кресла, выставляя напоказ свои стройные ножки.
Максимилиан внутренне усмехнулся. Если бы эта светская девица только знала, что она не выдерживает никакого сравнения с изящной маленькой итальяночкой…
Он почувствовал, что при одной только мысли о божественном теле Франчески его мужское естество встрепенулось. Он немедленно одернул себя. Еще не хватало, чтобы Эвелина заметила это и приняла его реакцию на свой счет!
– Хорошо, – произнес Макс и прошелся по комнате. – Мне очень неудобно перед тобой, Эвелина, но я считаю, что нам следует расторгнуть нашу помолвку.
Даже в самом страшном сне Эвелине не могли присниться эти слова. Она сидела, разинув рот.
– Но п-почему? – спросила она, заикаясь.
Макс немного смутился. Он видел, что обычно бесстрастная Эвелина действительно взволнована.
– Мы не любим друг друга и совершим огромную ошибку, если поженимся.
Эвелина вскочила с места.
– У тебя есть другая? – взвизгнула она.
Ее догадки материализовались. Тень соперницы нависла над ней. Эвелину трясло от ярости.
– Моя личная жизнь не имеет к этому никакого отношения, – сухо ответил Макс. Ему не хотелось упоминать о Франческе.
– Неужели? – Эвелина была вне себя. – Тогда с какой стати ты решил отказаться от выгодного брака?
Максимилиана хлестнули ее слова. Ничего себе! Она разговаривает с ним, как будто он наемный танцор из отеля. Он выпрямился, и девушка съежилась под ледяным взглядом его стальных глаз. Она опомнилась – перед ней стоял Максимилиан Толлард Третий, а не один из многочисленных юношей, готовых исполнять капризы богатой наследницы.
– Прости, – прошептала Эвелина.
Выражение растерянности появилось на ее лице.
– Но ты должен объяснить мне, в чем дело. Я имею право знать.
Максимилиан смягчился. Ему стало жаль девушку.
– Послушай, Эвелина. – В его голосе зазвучали теплые нотки. – Мы не подходим друг другу. Ты правильно сказала – выгодный брак. Так нельзя строить семью. Только любовь способна по-настоящему связать людей…
Эвелина внимательно посмотрела на Макса. То, что он говорил, нисколько не напоминало прежнего Максимилиана Толларда Третьего. Перед ней стоял другой человек. Что же так изменило его? Острая ревность пронзила ее сердце.
– Значит, ты просто влюбился в какую-нибудь девицу, – подвела она итог.
Эвелину Дастин-Хэтченголд нельзя было назвать дурочкой.
– И произошло это, когда ты таинственно пропал… – Она не спрашивала, она утверждала.
Максимилиан молчал. Не отрицал и не подтверждал ее теорию.
– Хочешь сказать, что я не права? – завопила Эвелина, когда молчание стало невыносимым.
Максимилиан пожал плечами.
– Думай, что хочешь. Это твое личное дело. Если тебе будет легче, я готов предоставить тебе возможность найти официальную причину размолвки.
– Даже не надейся! – зло выкрикнула Эвелина. – Думаешь, я помогу тебе в разговоре с родителями? Нет уж, тебе придется самому выкручиваться, когда папочка призовет тебя к ответу!
Максимилиан усмехнулся.
– Я не об этом. Тебе, наверное, будет неприятно, если газетчики назовут тебя брошенной невестой.
Эвелина в ужасе ахнула. Она совсем упустила из вида эту мысль. Ее подружки с ума сойдут от радости, когда узнают, что Максимилиан Толлард Третий дал ей отставку. Она закрыла лицо руками и зарыдала.
Макс подошел ближе. Он никогда не знал, как вести себя с плачущими женщинами. На самом деле ему уже надоел этот спектакль. Ему было противно из-за того, что мнение окружающих для Эвелины важнее, чем собственное счастье.
