Воодушевившись удачей, я стала еще внимательней глядеть по сторонам, и вскоре мои усилия были вознаграждены. Я наткнулась на мужскую запонку с небольшим янтарем. Подняв находку, я торжественно отнесла ее Марише.
– А что я говорила? – обрадовалась подруга. – Наш Зорин убил не только Алину, но и Никаловского. Не такой он ангел, как прикидывается.
– Ты уверена? – усомнилась я. – Обрывок письма еще ничего не значит. Необязательно, что он принадлежит именно убийце. Письмо могла показать Никаловскому сама Алина, а он зачем-то оставил его у себя.
– А запонка! – возразила Мариша. – Я видела очень похожую на рубашке нашего старичка. А когда я с ним боролась, она даже оказалась у меня. Вот!
И Мариша вытащила руку из кармана. В оцепенении мы смотрели на маленький шарик янтаря у нее на ладони, который как две капли воды был похож на тот, что нашла на земле я.
– Значит, наш пострел везде поспел, – выразил общую мысль Никита. – Только зачем ему было убивать режиссера?
Этого не знал никто из нас. Я отвела Маришу в сторону и спросила:
– А как же загадочная встреча клоуна и ныне покойного режиссера? Неужели ты поверишь в то, что Никаловского убил наш престарелый маньяк?
– Да, несмотря на запонку и обрывок письма, не очень похоже, что тут орудовал Зорин, – согласилась Мариша. – Если удастся найти зрителей, которые подтвердят, что в момент убийства наш старичок сидел рядом с ними и смотрел представление, тогда совершенно точно можно будет сказать: запонка и обрывок письма подброшены кем-то, скорей всего, настоящим убийцей.
– Однако, этот парень был хорошо осведомлен, – сказала я. – Знал, на кого тень навести. Кто мог предположить, что автор таинственных посланий и старичок из палатки гадалки – одно лицо?
И тут мне пришла в голову несуразная мысль. Мариша!
Именно Мариша знала это. Я подозрительно покосилась на подругу.
– Что ты на меня так смотришь? – спросила она. – Думай лучше, как нам найти свидетелей, которые могли бы подтвердить, что старичок отсидел все представление от начала до конца.
После приезда милиции, которая заявилась уже утром и почему-то ничуть не обрадовалась найденному нами трупу, нас с Маришей доставили в участок к изрядно бледному Гривцову. Мы продемонстрировали ему обе запонки, и он на минуту вышел.
– Зорин признался, что запонки его, – растерянно сказал лейтенант, вернувшись. – Не пойму, то ли он более ловок, чем кажется, то ли здесь какая-то ошибка.
– А что слышно про Моню? – спросила у него Мариша. – Помнишь, ты обещал выяснить, кто таков этот фрукт.
– В нашем городе уголовника с такой кличкой нет, – вздохнул лейтенант. – А по всей России я проверить не успел. У меня же не сто рук.
– Бедный, – посочувствовала ему Мариша. – Хочешь, мы поищем тебе свидетелей, которые бы видели Зорина на представлении. Может, это тебе поможет?
Гривцов с радостью согласился. Его устраивало, что мы меньше будем на ярмарке и, соответственно, поменьше станем находить трупов.
С ярмарки мы с Маришей прямиком отправились на телевидение в редакцию программы «Служба безопасности», – Что у вас? – спросил нас молоденький парнишка.
– Нам Стаса Симонова, – сказала Мариша.
– Это я Ведущий этой программы, – отрекомендовался парень.
Мы вытаращили глаза. На экране ведущий выглядел рослым красавцем, а в жизни – ну точно заморенный цыпленок.
– Так что у вас? – нетерпеливо спросил он, не дав толком рассмотреть себя. – Времени у меня в обрез. Могу уделить вам ровно две минуты.
– Дело в том, что вчера на ярмарке развлечений в Девяткине совершено еще одно убийство, – заторопилась я. – По подозрению задержан один старичок, который в это время должен был смотреть цирковое представление.
Вот если бы ваша программа показала его портрет и попросила тех людей, которые видели его среди зрителей, позвонить вам, то вы очень помогли бы следствию.
– Давайте вашего старичка, – быстро согласился Стае, нетерпеливо поглядывая на часы. – Покажем и скажем.
А телефон укажем ваш, я с этим стариком возиться не буду, по опыту знаю, что сразу же начинают звонить всякие психи, сами с ними разбирайтесь. У меня других дел куча. Так чей телефон давать в эфир?
– Мой, – сказала я.
– Напиши, – потребовал Стае.
Я торопливо нацарапала прямо на портрете свой домашний телефон, и Стае умчался с ним.
– Вот и все, как просто. Теперь остается только ждать восьми часов вечера, – сказала Мариша.
В восемь пятнадцать невыразимо похорошевший и возмужавший Стае сообщил с экрана необходимую информацию, показал портрет и дал номер моего телефона. Уже через две минуты раздался первый звонок.
– Алло, – сказал взволнованный женский голос. – Это Стае?
Вот идиотка! Передача шла в прямом эфире, а ведущий как раз в это время рассказывал о пожаре, случившемся сегодня не территории одного из складов города.
– Это диспетчер, – строгим голосом сказала я. – Что вы хотели?
– А со Стасом поговорить нельзя? – разочаровалась женщина. – У меня информация насчет ярмарки.
– Говорите, я все передам.
– Ну ладно, – протянул голос. – В общем, вчера я видела вашего подозреваемого на представлении Он сидел рядом со мной, я его запомнила потому, что он немного опоздал Уже начался первый номер, когда он уселся рядом. Дочка решила, что это наш дедушка. Ей два годика, еще понимает плохо. Мы с ним посмеялись над малышкой.
– И он просидел с вами все представление? – спросила я.
– Да, – подтвердила женщина. – Очень милый человек, никогда бы не подумала, что преступник.
Затем позвонил мужчина, его потревожил наш старичок, когда пробирался на свое место. Поэтому мужчина тоже хорошо его запомнил.
– Двое свидетелей говорят, что Зорин отсидел все представление, – сказала я. – Значит, он не мог убить режиссера. Тот в начале представления, по словам продавца ватой, был еще жив.
– И получается, что улики кем-то подброшены на место преступления. А кому было выгодно навести подозрение на Зорина?
– Тому, кто хотел запутать следствие, – сказала Мариша. – Должно быть, ему было все равно, кого подставить.
Просто Зорин был самым удобным для этого персонажем.
Запонку у него могли снять в толпе, когда проходило задержание. А обрывок письма.., так эти письма Алина всем показывала. Может быть, кто-то и утаил листочек. А нам придется искать на ярмарке настоящего убийцу.
При этих словах мне стало нехорошо.
– С какой стати? – заныла я. – Ну с Алиной еще понятно, она была почти нашей подругой. Но режиссер?
