– Он что, действительно мертв? Это ты его убил? – тихо спросила женщина.
– Вовсе нет, – прозвучало в ответ. – Давай поговорим, тогда и расскажу о режиссере.
– Мне страшно, – призналась женщина. – Все так запуталось.
– Ты где? Я к тебе приеду.
– Вот уж не надо, – усмехнулась собеседница. – Не то, чтобы я тебе не верила, но с Никаловским что-то случилось, и подозреваю, что теперь мы все под колпаком. А ты самая подходящая кандидатура на роль стукача. К тому же я не понимаю, чего ради ты решил мне помочь. Нет уж, в человеческое благородство, а в твое в особенности, я не верю с пяти лет. Поэтому останусь на месте и никуда не буду выходить одна. А место тебе это ни за что не найти. Пока у тебя не будет веских доказательств, что ты на моей стороне, я с тобой встречаться не стану. И заруби это себе на носу.
– А тебе не приходит в голову, что я могу просто по-человечески желать тебе добра? – спросил голос.
Ответом ему был ехидный смешок, после чего женщина повесила трубку.
* * *
Мы с Маришей счастливо избежали встречи с отмороженным охранником и мчались сейчас на ее машине в сторону города, рассчитывая к рассвету попасть на ярмарку и поговорить по душам с Эльвирой. Нам повезло, гадалка была у себя в фургончике, но ни капли не обрадовалась нашему визиту.
– Снова вы! – выдохнула она, выйдя из фургончика и увидев нас, терпеливо поджидающих ее на ступеньках. – Что вам на этот раз от меня нужно?
– Имя твоей соседки, – сказала Мариша. – Той бородатой особы, которая работает в одной с тобой палатке.
– Вы ее в чем-то подозреваете? – осторожно спросила Эльвира.
– Это уж мы ей скажем, – буркнула Мариша. – Где она живет?
– А, ладно, – махнула рукой Эльвира. – Все равно ведь узнаете. Сейчас, подождите.
И она ушла обратно в фургончик. Через несколько минут оттуда вышла бородатая тетка, потирая заспанные глаза.
– Чего вам? – осведомилась она. – Эльвира сказала, что вы хотите меня видеть.
– Видеть мы вас уже видели, и нам это обошлось в десять рублей, – невежливо ответила Мариша. – Мы хотели задать вам пару вопросов.
– Каких? Если про любовь, то это к гадалке, – сказала тетка.
– Как зовут того парня, который покупал у вас отраву?
– Чего, чего? – удивилась бородатая.
– Не валяйте дурака, – взвизгнула Мариша, нервы которой после бессонной ночи были на взводе. – Не может быть, чтобы вы каждый день продавали зелье гражданам, которые собирались травить чьих-то любимцев.
Бородатая дама посмотрела на мою подругу с некоторой опаской.
– Никакой отравы я не продавала, – отрезала она и поднялась обратно в фургончик, захлопнув дверь у нас перед носом.
– Вот так, узнали имя, – сказала Мариша.
– Было бы слишком просто, если бы она взяла и выложила все, как есть: продавала, люди добрые, отраву, такому-то и такого-то числа, – сказала я. – Не переживай, Мариша, должны же пожарные выяснить, кому принадлежит тот дом, на участке которого прогремел взрыв. Сегодня съездим к Нюше, я уверена, что этот ребенок уже все знает.
С ее-то пронырливостью и упорством!
И мы отправились спать, так как валились с ног от усталости. Мне очень хотелось подискутировать на тему, а существуют ли призраки на самом деле, но я слишком устала.
Интересно, что все-таки хотела сообщить нам Алина, появившись из тьмы на свет?
С этим же вопросом я проснулась спустя несколько часов, чувствуя себя значительно бодрей. Но ответа на эту задачку, как часто бывает после сна, у меня не нашлось.
Должно быть, найти решение помогает только ночной сон.
А вот Маришу интересовала уже другая проблема.
– Нужно пойти к Гривцову и все ему рассказать, – сказала она, имея в виду странное поведение бородатой дамы и таинственное появление призрака Алины.
– Он будет недоволен, – предупредила я ее, представив, какую рожу скорчит лейтенант, когда мы ему сообщим, что убитая и пропавшая Алина спокойно разгуливает по разным подозрительным домам в виде призрака.
– Пусть он надавит на эту бородатую особу, – не слушая меня, продолжила Мариша. – Она не сможет отбрить милицию, как отбрила нас.
В милицию мы все-таки сходили, а в предбаннике мы встретили Алинину бабушку. При виде нас она залилась краской и начала старательно отворачиваться и делать вид, что с нами не знакома.
– Выпустили вашего знакомого? – спросила я у нее.
– Нет, – прошелестела Антонина Александровна. – В жизни себе не прощу, что из-за меня он попал в такую передрягу, А ведь это я придумала всю эту дурь с письмами, а он ни за что не хотел меня выдавать! – с гордостью закончила она.
– Вы не переживайте, его скоро отпустят, – попыталась утешить я ее.
– Пока не докажут, что он не убивал Алину, не отпустят, – покачала головой Антонина Александровна. – Если бы только письма, то могли бы до суда и отпустить, учитывая его возраст и гипертонию. Но убийство, да еще маниакальное преследование – нет, не отпустят.
– Так, может, и не было никакого убийства, – ляпнула Мариша. – Мы вчера видели Алину.
Я поспешно дернула ее за рукав, но было поздно. Гривцов, о чем-то беседующий в дверях с опером Сергеенко, услышал последнюю фразу. Вытаращив глаза, он уставился на нас, а бумаги тихо падали из его рук.
– Быстро ко мне в кабинет, – приказал он нам, быстро придя в себя.
Алинина бабушка собиралась последовать за нами, но ее лейтенант остановил властным жестом.
– Рассказывайте, что за чушь вы порете, – велел он нам, когда мы уселись на стульях перед ним. – Где вам Алины видятся?
– Одна Алина, – поправила его Мариша.
– Где? – коротко спросил лейтенант.
Как-то быстро сообразив, что за самовольное расследование нас по головке не погладят, мы молчали.
– Я жду, – потребовал лейтенант.
– Какая разница, все равно это ведь был призрак, – сказала я. – Ни одно живое существо не выжило бы с такими ранами, которые были на Алине, когда мы ее нашли в цирке.
– Значит, так, – сказал лейтенант. – Вы приговариваетесь мной к двум суткам домашнего ареста, чтобы не ходили тут и сплетни не разносили. У вас все? Марш отсюда!
И не смейте больше даже заикаться про то, что Алина жива.
Не хватало мне еще, чтобы ее бабка свалилась с ударом.
Она и так сама не своя, что внучку своими идиотскими письмами погубила.
Мы направились к дверям, словно послушные солдатики, но внезапно Мариша остановилась и сказала:
