Кто-то мчался наверх, прыгая через две ступеньки. На всякий случай мы с Маришей поднялись на один этаж выше.
В пролет лестницы мы увидели, как Настин отец азартно звонит в свою собственную дверь, приговаривая:
– Ну, осел! Забыть ключи! Теперь точно пути не будет.
Не успели мы задуматься, кто может ему открыть дверь, если его жена и дочь в отъезде, а больше с ними никто не живет, как мужчина закричал:
– Один я, один! Открывай, Алина, ключи от машины забыл!
Мы оторопели, боясь поверить в такую фантастическую случайность. Однако на пороге и в самом деле возникла наша родная Алина, которой полагалось быть хладным трупом и лежать в могиле, а не разгуливать по квартирам мужчин, чьи жены и дети в отъезде. На этот раз ошибка исключалась. На лестнице было достаточно светло от проникающего сквозь большие окна солнечного света, так что никакими призраками тут и не пахло. С диким воплем, от которого содрогнулись стены и замерли в шоке Алина и Настин отец, мы слетели вниз и, отпихнув Степана Аркадьевича и Алину, внедрились в их квартиру. Теперь вытащить нас отсюда можно было только трактором или нарядом милиции.
– Это кто? – дрогнувшим голосом спросил Степан Аркадьевич.
– Вот, у нас письмо от Романа для вашей дочери, – нашлась Мариша. – И мы Алинины подруги.
– А, вы из цирка, – мигом успокоился Настин отец, ничуть не удивляясь, безропотно беря конверт и снимая ключи с гвоздика. Ладно, я поехал. А то меня ждут. Алина, я вернусь поздно вечером.
Когда за ним захлопнулась дверь, мы повернулись к Алине и выжидательно уставились на нее. Алина не выдержала первой.
– Что вы так на меня смотрите? – спросила она. – Пошли на кухню, раз уж вы меня нашли, придется все вам объяснить. Кстати, а как вы меня нашли?
– Не беспокойся, он тебя не найдет.
– А, так вы и про него знаете, – вздохнула Алина. – А чего же без милиции пришли?
– Хотели сначала тебя послушать.
– Нет, а вы точно уверены, что по вашему следу на меня никто больше не выйдет? – переспросила Алина. – А то прямо день неожиданностей, сначала этот детектив пожаловал, хорошо, что я была в другой комнате, и он меня не видел.
– Детектив? – удивились мы. – Такой бородатый?
– Я его не видела, Степан Аркадьевич с ним ушел. Может, и бородатый.
– А что ему было нужно?
– Это длинная история, и, как всегда, в ней замешана моя бабуля, – снова со вздохом сказала Алина. – Пошли все-таки на кухню, а то неудобно в прихожей разговаривать.
На этот раз мы прошли в уютную чистенькую кухню с миленькими кружевными занавесочками на окнах, светлым кафелем на стенах и многочисленными букетами из сухоцветов.
– Как я уже сказала, все дело в моей бабуле, – начала рассказ Алина. – Пять лет она особо не задумывалась о том, как я живу, а тут вдруг проснулись родительские чувства, и она прикатила ко мне в гости. И надо же такому случиться, что именно в это время мне потребовалось исчезнуть, и я притворилась, что меня убили. Кстати, бабушка была очень расстроена?
– Очень, – подтвердила Мариша.
– А откуда мне было знать, что она приедет? – оправдалась Алина. – Я ведь не ясновидящая. Я разговаривала с бабушкой в тот день, когда подвернула ногу, и она о своем приезде не упоминала и даже не говорила, что вообще куда-либо собирается. Сказала, как обычно, что ждет меня дома, и требовала, чтобы я вернулась немедленно. Но все это как обычно. Могла бы хоть намекнуть, что приедет!
– И что бы это изменило? – поинтересовалась я. – Ты бы не стала инсценировать свою смерть?
– Не знаю, что-нибудь придумала бы, – тихо сказала Алина. – Бабушка – это все, что у меня есть. Так вот, она приехала, узнала про мою смерть и решила дождаться, пока найдут тело. Но так как сидеть без дела не в ее привычках, она пошла навестить университетских друзей моей мамы.
Узнав, что у Натальи Сергеевны дочь, и сопоставив сроки, она заподозрила правду. А именно, что Настя никакая не дочь Натальи Сергеевны, а моя сестра по матери и, стало быть, бабушкина вторая внучка.
Тут Алина сделала торжественную паузу, но мы не попадали от удивления, так как давно были в курсе дела. Немного разочарованная, Алина продолжила свой рассказ.
– Бабушка, недолго думая, наняла сыщика. Мента, уволившегося из органов. Ему она поручила раскопать все про дочь Натальи Сергеевны. Тот навел справки, поднял старые медицинские карты, выяснил, что у тети Наташи такая форма бесплодия, при которой беременность и рождение ребенка могут быть приравнены к чуду, и, разумеется, после этого детектив приперся сюда и выложил Степану Аркадьевичу свои подозрения. И предложил два варианта, либо он сам находит Настю и рассказывает ей правду, либо он всего лишь сфотографирует ее и отдаст фотографию своей клиентке, что от него, собственно, и потребовала бабушка. Ну и еще устроит встречу бабушки и внучки, на которой внучка, конечно, не будет знать, что перед ней ее родная бабушка.
– Так Антонина Александровна на этом и успокоится, – не выдержала я. – Насколько я успела узнать твою бабушку, она натура деятельная, одной фотографии ей будет мало. Как это, родная внучка растет у чужих людей, а бабушка не имеет на нее никакого влияния. Она еще даст жару бедной Наталье Сергеевне.
– Вообще-то, это в ее духе, – признала Алина. – Зря Степан сразу не спустил этого детектива с лестницы. Хотя тот и без него уже знал, где находится Настя.
– А когда ты узнала, что Никаловский на самом деле никакой не Никаловский, а Романов и твой отец? – спросила я.
– Сразу же, – сказала Алина. – Как только мы познакомились на какой-то вечеринке, он напился и попытался приударить за мной, обещая роль в фильме, который пока существовал только у него в голове. И должно быть, чтобы еще больше поразить меня, он рассказал, что его настоящая фамилия Романов. Тут у меня в мозгу словно переключатель щелкнул. Я вспомнила фотографии родителей, которые у нас были дома, сделала поправку на годы и поняла, что мой отец в свои сорок с небольшим именно так и должен был бы выглядеть. Вы не представляете, что я тогда испытала!
– Обрадовалась? – догадалась я.
– Дудки, – отрезала Алина. – Все, что угодно, но толь ко не радость. Я всю жизнь мечтала, чтобы у меня были отец и мать, как у других детей, а не одна железобетонная бабушка. Сколько слез пролила ночами, представляя, как бы мы с ними проводили время, куда бы ездили на выходные, как счастливы были бы. И вот что я узнаю: оказывается, мой отец был все это время жив и вполне здоров, но у него просто не было желания видеть свою дочь.
– Ему твоя бабушка запретила, – сказала я. – И потом, его новая жена обещала тебя со свету сжить, если он тебя привезет.
– Знаю, он мне говорил, – отмахнулась Алина. – Брехня это, никакие запреты не могли помешать ему хотя разок приехать и просто издалека посмотреть на меня. Клянусь, если бы он мне сказал, что он так и сделал, то я бы все поняла и все ему простила. Но нет, он был пьян, и его потянуло на откровения. Он мне все подробно рассказал про свою старшую дочь, то есть про меня, и признался, что после смерти жены никогда ее не видел. Представляете, он просто вычеркнул меня из своей жизни! Меня душили боль, ярость и презрение, но только не радость и, уж конечно, не любовь к дорогому нашедшемуся папочке. Я готова была растерзать подонка и труса, каким оказался мой отец.
