– Вы уволены! – Пита тыкает в меня пальцем, изображая сэра Алана из шоу «Подмастерье».
– Пита обожает сэра Алана, – с нежностью поясняет Джо.
– Так вы жили в одном доме в Бристоле, да? Джо говорил, что вы какое-то время не виделись.
– Верно.
– Нам надо многое наверстать. – Джо пристально на меня смотрит. – Целых десять лет.
20
Китти приехала ко мне на выходные, и вечером мы должны встретиться с Питой, Анни и ее мужем Риччи, с которым я еще не знакома, в «Мезо Джо».
Однако прежде мы решили отправиться на штурм торгового центра «Джон Льюис» в Саутгемптоне. Я уже заходила в «Мазекея» на прошлой неделе, но сразу же запаниковала и, потерянная, ушла ни с чем.
Я за рулем. Китти читает список, который составила Анни, так, словно он написан на иностранном языке.
– Бюстгальтеры с легким… чем? Погоди… кажется, доступом. Зимние одеяльца, непромокаемые простыни, бутылочки, слюнявчики, детские что?..
– Влажные салфетки.
– Набор для стерилизации, матрасик для пеленания, кроватка, в скобках – можешь взять мою, она на чердаке; автокресло для ребенка и самое клевое… – Китти переводит дыхание. Кажется, она вот-вот скомкает и выкинет этот список в окно. – Ох, пожалуйста, не покупай масло для сосков!
Я смеюсь.
– Это все бешеных денег стоит! – поворачивается ко мне Китти. – Тебе нужна премиальная облигация.
– У меня ее нет.
– Эх. Тогда лотерейный билет.
– Не покупаю их.
– Ладно. Тогда надо ограбить чертов банк.
В торговом центре полно народа. Мы с Китти, мечтая сбежать в ближайшую кафешку и съесть по кусочку шоколадного торта, изучаем очередную модель столика для пеленания.
– Здесь можно складывать полотенца и пеленки, – комментирует продавщица, крашеная блондинка средних лет, – а сюда, – она вытягивает плетеный ящичек, – можете положить все предметы первой необходимости, например, подгузники и ватные тампончики для подмывания.
– Подмывания? – переспрашивает Китти, подавляя зевок.
– У вас первый?
Киваю.
– Почти двадцать пятая неделя.
– Не волнуйтесь, – заверяет продавщица. – Понимаю, что столько всего надо усвоить, но вы быстро втянетесь. Честно, здесь нет ничего сложного. У меня трое таких маленьких сорванцов.
Я улыбаюсь и прошу рассказать подробнее про ватные тампоны. Продавщица начинает объяснять, однако замолкает, когда Китти фыркает от смеха. Я прошу у продавщицы прощения.
– Позволите продолжить? – холодно интересуется она.
Утаскиваю Китти прочь, и мы идем обедать. Китти заказывает самый большой бокал вина.
– Расскажи мне еще про ресторанчик Джо, – просит Китти.
Я проработала уже три недели, по вторникам и четвергам. Скоро очередное занятие по дегустации.
– Там весело. Чего ты так смотришь?
– Никак в голове не уложится. Вам не бывает неловко?
Стираю с уголка рта каплю майонеза.
– Поначалу только, сейчас все нормально.
– Хм-м…
– Что? Говори уже.
– У тебя нет к нему никаких чувств? Прости, – тут же выпаливает она, заметив выражение моего лица. – Глупо и бестактно брякнула.
Отодвигаю тарелку в сторону, не могу уже есть этот сытный сэндвич.
– Я никак не ожидала, что когда-нибудь снова встречусь с Джо. Знаешь, странно, но я рада, что могу говорить с ним про Олли, как с тобой. Мне легче.
– Прости, – повторяет Китти, сдвигаясь вместе со стулом, чтобы пропустить пару толстяков с полными слоек подносами. – Ладно, продолжим со списком. Давай сосредоточимся на чем-то одном.
– Это невозможно!
– Я, конечно, здесь далеко не эксперт, – говорит Китти, – но не думаю, что тебе нужны все пункты из списка Анни. Твоему ребенку, Бекка, нужна ты и твоя любовь. А остальное – приятное дополнение.
Первым делом нам показывают детское автокресло для малышей от нуля до пятнадцатимесячного возраста.
– Здесь самое важное – вес и рост, – подчеркивает продавщица, – а не возраст. Как только малыш вырастет, вам будет необходимо приобрести новую модель.
Эта женщина постарше, ей где-то под шестьдесят. Пухленькая, с каштановыми волосами. На шее у нее висят очки на украшенном бусинами шнурке.
– Как видите, оно устанавливается против движения. Детские автокресла специально так разработаны, чтобы в случае аварии, не приведи господи, – добавляет она, коснувшись моей руки, – удар пришелся на самую крепкую часть тела ребенка, то есть на спинку. – Продавщица глубоко вздыхает. – У меня есть два золотых правила касательно путешествий с детьми. Убедитесь, что купили верную модель – а с этой вы не прогадаете, – и убедитесь, что ваш муж не ездит слишком быстро!
Китти сжимает мою ладонь.
Пока мы с подругой стоим в очереди, чтобы оплатить автокресло, я разглядываю парочку у кассы. Женщина, кажется, на том же сроке, что и я. Мужчина забирает у нее более тяжелую сумку, целует в щеку. Затем они вместе выходят из магазина.
– Бекка?
Поворачиваюсь к Китти.
– Я рассказывала, что недавно выдала моя мать, когда я спросила, почему этим летом она не поехала отдыхать?
– Прости?
Китти повторяет вопрос.
– И что она?
– «Не могу позволить себе отдых, Кэтрин, я откладываю деньги на твою свадьбу». А я ей: «Господи, мама, ты еще долго так прождать можешь». А она: «Ну, если не выйдешь замуж, пустишь эти деньги на мои похороны».
Неожиданно для себя смеюсь, и мы подходим к свободной кассе. Может, Олли больше нет, но мне повезло, что у меня есть Китти.
Дома мы застаем папу за чтением газеты в гостиной, а маму – на кухне с Оскаром и Тео. Родители присматривают за близнецами, пока Пиппа в теннисном клубе тренирует «Тигрят», группу детишек от семи до десяти лет. Обычно, если Пиппа работает в субботу, с мальчиками сидит Тодд, но он уехал. Снова.
– Люди могут подумать, что у него есть другая семья на стороне, – не раз говорил мне папа.
Я напоминаю Оскару и Тео, кто такая Китти, однако их куда больше интересуют рыбные палочки и тушеные бобы.
Пока Китти болтает с мальчишками, а я показываю маме автокресло, на пороге появляется Пиппа в спортивных штанах и белой облегающей футболке, которая открывает ее подтянутые руки. И тут начинается: Оскар и Тео, вылетев из-за стола, несутся к Пиппе, обнимают ее за ноги.
– Здравствуйте, мои пирожочки! Хорошо себя вели у бабушки?
Она ерошит их волосы. Оскар отстраняется – он такое не любит.
