– А не хочешь сперва с уборкой помочь? – настаивает она.
Спустившийся по лестнице папа робко берет свою куртку и сообщает, что ярмарка закончится в четыре, а он надеется продать чернильницу «Дэвенпорт».
Мама продолжает ругаться, не обращая внимания на папу.
– И спусти вниз вещи для стирки, ясно? Я через минуту загружаю черное в машинку.
Папа, одетый в красивые брюки, рубашку и розовую вязаную кофту, уходит.
– Мне столько всего надо переделать! – Мама сгружает в раковину кружки и миски из-под овсянки. – Пиппа будет с минуты на минуту, а куда ни глянь – беспорядок!
– И почему тогда она, черт возьми, не наймет нормальную няньку? Мам, это же смешно! С деньгами Тодда…
– Дело в другом, – холодно отвечает мама. – Мне нравится.
– Да ладно? Они переходят все границы. Мальчики здесь постоянно. Я люблю их, но…
– Тодд помешан на контроле. Ему вообще не нравится, что Пиппа работает, что говорить о том, если за их детьми будет следить чужой человек.
– Ну, его проблемы.
– Ребекка!
– Ты ухаживала за мной и Пиппой. Зачем тебе это снова? – не сдерживаюсь я.
Выглядываю из окна кухни. К дому подъезжает «Вольво» Пиппы. Она открывает пассажирскую дверь, расстегивает ремни безопасности. Первым выпрыгивает одетый в костюм Бэтмена Тео, размахивая резиновой коровой. Знаю, что должна остаться. Убрать в доме, отнести белье в стирку, предложить маме помочь с близнецами. Вспоминаю вчерашнюю вечеринку, слова Питы…
Мне надо прогуляться. Куда угодно.
Я иду к задней двери.
Я брожу по заливным лугам. Вид на реку, лебеди вдалеке и красота церкви Сент-Кросс обычно меня успокаивают, но мысли по-прежнему роятся в голове. Я решаю подняться на холм Святой Екатерины. Добравшись до вершины, я изо всех сил кричу. А потом разворачиваюсь и иду обратно.
К моему возвращению постиранное белье аккуратно висит во дворе, мои панталоны для беременных рядом с папиными старомодными трусами. Открываю дверь и захожу на кухню, где Оскар и Тео угощаются тушеными бобами, сыром и просроченной на три дня ветчиной, да еще и успевают корчить друг другу рожицы. Я показываю им язык и приставляю к голове пальцы, изображая зайчика. Мальчишки хихикают. Тео тайком скармливает Одри кусок ветчины.
– Я волновалась, – говорит мама, когда я протягиваю ей цветы, которые купила на рынке. – Где ты была?
– Гуляла. Прости, мам.
Пытаюсь объясниться, но она кивает на Оскара с Тео.
– Не сейчас.
Вижу, что она ужасно устала, на грани слез.
Оскар, соскользнув со стула, бежит к двери.
– Так, а ну сядь и доешь! – командует мама и тянет его обратно. – Сядь, говорю! Обед еще не закончился. Я приготовила клубничное желе.
– Стой, мам, давай я.
Забираю у нее полотенце и вытираю липкие от томатного соуса толстенькие пальчики Оскара, рассказывая ему, что он не должен расстраивать бабушку.
После обеда я прошу маму отдохнуть. Я сама займусь мальчишками. Она благодарно говорит, что и в самом деле не откажется часик побыть на верхнем этаже.
Мы с Оскаром и Тео в саду, играем в «Море волнуется раз». Я всегда вожу. Мальчики смеются, когда я поворачиваюсь спиной и виляю задницей. Слышу шаги. Поворачиваюсь…
– Ты пошевелился, Тео! Давай назад!
После двадцатого раза я ложусь на траву, а мальчишки падают рядом. Тео касается моего живота.
– А когда оно уже будет готово? – спрашивает он, словно ребенок выскочит из меня, как блюдо из духовки.
– Ну, сейчас сентябрь, а случится это в конце декабря.
– А это сколько раз надо лечь спать? – интересуется Оскар.
– Вот что я вам скажу: он будет готов под Рождество.
– Ого. Его спустит в камин Санта-Клаус? – распахивает глаза Тео.
– Не совсем, – смеюсь я.
– Оно настоящее? – продолжает Оскар.
– Очень. Это мальчик.
– А Олли вернется к нему на Рождество?
Отвожу взгляд.
– Нет.
– Почему нет? Если он настоящий, Олли захочет его увидеть.
– Мама говорит, что дяди Олли больше нет, а где он есть?
Замечаю, что в дверях стоит мама.
– Почему бы нам не посмотреть фильм, пока ваша мамочка не приехала? – предлагает она.
Оставшись на кухне одна, мама ставит цветы в вазу. На светлых волосах всего лишь пара заколок, что подчеркивает ее голубые глаза. Одета мама в джинсы и мягкий кремовый джемпер.
– Прости за сегодня, – говорю я. – Я правда очень благодарна вам с папой за все, что вы для меня делаете, и обещаю… клянусь, что никогда не буду принимать это как должное. Только посмотри, как ты стараешься ради Пиппы и меня, и этих счастливых мальчишек.
– Может, ты и права. – Мама признается, что близнецы настолько вошли в их с папой повседневную жизнь, что изменить что-то будет непросто. – Твой отец тоже так думает. Мне действительно нравится с ними возиться, но я устала. Поговорю с Пиппой.
Радуясь, что атмосфера разрядилась, мы заключаем друг друга в объятия.
– Интересно, как там дела у папы? – любопытствую я, представляя его, преисполненного надежд, за прилавочком.
– Он звонил, пока вы были в саду, – сообщает мама с искорками в глазах. – На ярмарку явились откуда-то японские коллекционеры с пачкой налички и выкупили практически весь его запас. Он на седьмом небе от радости, пообещал сводить нас сегодня в город.
– Ой, мам, я же работаю, – произношу я с облегчением. – Вам не помешает прогуляться с папой вдвоем. Когда вы вообще последний раз на свидание-то ходили?
– Ребекка, мы уже слишком старые для свиданий.
– Мам, жизнь у нас только одна. Надень то серебристое платье, которое мне нравится, – советую я.
25
Первым приезжает Адам в ярко-фиолетовом свитшоте и джинсах. Сразу за ним появляется и Джанет под руку со своим сегодняшним шофером, Мишелем. Ему лет семьдесят, он многие годы работал на отца Джо. На Джанет шерстяное платье глубокого синего цвета и жемчуг. Чистые волосы приподняты и уложены, как перья у павлина. На груди – неизменная брошь. Мишель говорит Джанет, что машина будет ждать ровно в десять.
– Какой очаровательный мужчина, – вздыхает она, провожая его взглядом. Я целую ее в щеку, пахнущую ландышами. – И крайне интересный. Он из Сирии, но прожил там всего три недели.
Я провожаю Джанет к столу, где уже сидит Адам, и знакомлю их.
– Ого, вы похожи на королеву, – говорит он.
Следующим входит Генри. Сегодня на нем твидовый пиджак с антикварной серебряной цепочкой для часов, которая свисает из нагрудного кармана. Указываю Генри на место рядом с Джанет. Надеюсь, она не заметит волосы в его носу.
