Убийца медленно устроился поудобней и принялся наблюдать.
Синн переходила от одной балки к другой. Закончив с ближней башней, переключилась на следующую. Всего башен было три.
Когда чародейка принялась за последнюю балку второй башни, Калам встал и скользнул вперёд. Подобравшись ближе к чародейке, он обнажил отатараловый клинок.
Улыбнулся, услышав тихое проклятье. Затем женщина осознала, что происходит, и резко развернулась.
Калам поднял руку ладонью вперёд, затем медленно показал нож и вложил его в ножны. А после подошёл к ней.
— Знаешь, девочка, — прошептал он по-малазански, — ты решила поиграть в опасном змеином кубле.
Её глаза округлились, заблестели в звёздном свете.
— Я не была в тебе уверена, — тихонько ответила чародейка и обхватила себя тонкими руками за плечи. — И до сих пор не уверена. Кто ты?
— Просто человек, который прокрался к башням… чтобы ослабить крепления. Что ты уже и сделала. Третья — самая крепкая, малазанская. Её нужно оставить целой.
— Значит, мы союзники, — проговорила она, не меняя позы.
Совсем юная.
— Ты показала хорошие актёрские способности сегодня. И неплохо управляешься с магией для такой ю…
— Увы, только простенькие чары. Меня учили.
— Кто был твоим наставником?
— Файелль. Которая сейчас с Корболо Домом. Файелль, которая ножом перерезала горло моему отцу и матери. Которая охотилась и за мной. Но я ускользнула, и даже при помощи чар она не смогла меня найти.
— И так ты собралась отомстить?
Её улыбка обернулась оскалом.
— Я только начала мстить, Ульфас. Я хочу добраться до неё. Но мне нужны солдаты.
— Капитан Добряк и его рота. Ты сказала, что в крепости есть маг. Ты с ним на связи?
Она покачала головой:
— Я не умею.
— Так почему же ты думаешь, что капитан поддержит твой план и поможет?
— Потому что один из его сержантов — мой брат, точнее, сводный брат. Не знаю только, жив он ещё или нет…
Калам положил ей руку на плечо, не обращая внимания на то, как девушка вздрогнула от касания.
— Ладно, девочка. Возьмёмся за это вместе. У тебя есть первый союзник.
— Почему?
Под чёрной тканью расплылась невидимая улыбка.
— Файелль с Корболо Домом, так? Что ж, у меня с ним назначена встреча. И с Камистом Релоем. Так что попробуем вместе убедить капитана Добряка. Идёт?
— Идёт.
В её голосе прозвучало такое облегчение, что убийца на миг ощутил острый укол совести. Слишком долго на этом смертельно опасном пути она была одна. Ей нужна помощь… но не к кому за ней обратиться. Ещё одна сирота в потоке этого Худом проклятого восстания. Калам вспомнил, как несколько месяцев назад впервые увидел тринадцать сотен детей, которых спас, сам того не зная, когда в прошлый раз странствовал по этим землям. В них, в этих лицах, отразился истинный ужас войны. Дети ведь были ещё живы, когда птицы-падальщики прилетели выклёвывать им глаза… Убийца содрогнулся.
— Что случилось? Ты будто ушёл в себя.
— Нет, девочка, пока что я так далеко ещё не заходил.
— Что ж, свою работу на эту ночь я практически закончила. Ирриз и его воины завтра мало чего будут стоить.
— Вот как? А для меня что ты задумала?
— Я ещё не решила. Надеялась, раз ты пойдёшь первым, тебя быстро убьют. Маг капитана Добряка к тебе близко не подойдёт — даст волю солдатам с арбалетами.
— А как же дыра, которую ты обещала пробить в скале?
— Иллюзия. Я уже несколько дней готовлюсь. Думаю, справлюсь.
Отважная и отчаянная.
— Ну, девочка, твои усилия, похоже, перекрыли мои с лихвой. Я-то хотел просто шороху наделать, ничего больше. Говоришь, Ирриз и его люди мало чего будут стоить? Это ты что имела в виду?
— Я отравила воду.
Калам побледнел под маской.
— Отравила? Какой яд?
— Тральб.
Убийца долго молчал. Затем коротко спросил:
— Сколько?
Чародейка пожала плечами:
— Сколько было у целителя. Четыре флакона. Он сказал, им лечат тремор у стариков.
Ага. Только доза в каплю.
— Когда?
— Недавно.
— Значит, вряд ли кто-то успел его выпить.
— Ну, может, только караульный-другой.
— Жди здесь, девочка.
Калам бесшумно скользнул во тьму, остановился, когда завидел у частокола трёх воинов. Прежде они сидели. Теперь нет. Зато на земле что-то шевелилось. Убийца подкрался ближе.
Три фигуры бились в конвульсиях, судорожно дёргали руками и ногами. На губах белела пена, а из выпученных глаз сочилась кровь. Все трое обделались. Рядом лежал мех с водой в пятне мокрого песка, который быстро укрывал ковёр накидочников.
Убийца обнажил «свинокол». Нужно действовать осторожно: если прикоснуться к крови, слюне или иной жидкости, можно разделить их судьбу. Воины будут так мучиться — для них, наверное, целую вечность — до самого рассвета, пока либо сердце не разорвётся, либо не умрут от обезвоживания. Самое ужасное, что тральб куда чаще приводил ко второму, чем к первому.
Калам подобрался к ближайшему воину. Увидел блеск узнавания в мокрых глазах. Поднял нож. Во взгляде мелькнуло облегчение. Убийца вогнал тонкий клинок в левый глаз караульного.
Тело на миг напряглось, затем обмякло с хриплым вздохом.
Калам быстро повторил то же с остальными двумя.
Затем тщательно вытер нож о песок.
С неба, шелестя крыльями, опускались накидочники. Их нагнали охотники-ризаны. Отовсюду послышался хруст хитина.
Калам обернулся в сторону лагеря. Нужно разбить бочки. Эти воины, конечно, враги Империи, но даже они заслуживают более милосердной смерти.
Тихий стук заставил его обернуться.
С каменного «балкона» упала, разматываясь в полёте, верёвка. По ней начали быстро и бесшумно спускаться фигуры.
Значит, у них там стоял дозорный.
Убийца ждал.
Всего трое, из оружия — только кинжалы. Все двинулись вперёд, но один вдруг замер за дюжину шагов до убийцы. Первый из осаждённых оказался рядом с Каламом.
— И кто ж ты такой, Худ тебя дери? — прошипел он так, что во рту блеснули золотые зубы.
— Малазанский солдат, — прошептал в ответ Калам. — Это ваш маг там застрял? Мне нужна его помощь.
— Говорит, он не может…
